Циклы "Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов

Нет, все-таки мне было известно, самое малое, одно. Что у меня впереди – шестьдесят нормальных конвенционных минут. Не более того. И нужно их использовать по максимуму.

Это вовсе не означало, что я должен немедленно вскочить, куда-то бежать и что-то делать. Нет. Никакой суеты. Ни малейшей. Наоборот. Сначала оценим обстановку – насколько это сейчас в моих возможностях.

Прежде всего: где я? Под крышей. В небольшой комнате, напоминающей одиночный номер в провинциальной гостинице. Одиночный – в этом я убедился, слегка разомкнув веки. Здесь имеется все то, что необходимо для гостиничного, весьма условного комфорта. Ну-ка, попробуем разобраться подетальнее…

Я активировал третий глаз и, пока он не пришел в рабочее состояние, сохранял полную неподвижность, дышал размеренно и достаточно глубоко и пытался выстроить возникающие мысли в какое-то подобие логической системы.

Итак, я под крышей, а крыша – где? В конечной точке моего путешествия или все еще где-то на маршруте?

В последний раз я ощущал себя на перевалочном пункте; там происходила контрольная проверка, после которой должна была состояться новая ВВ-переброска. Видимо, так и произошло. Но я не знал, была ли предыдущая переброска первой и будет ли предстоящая последней. Я ничего не знал о том, что происходило в продолжение двадцати трех часов каждых суток. Хотя сам же я и запрограммировал по необходимости такой образ действий, признать это положение нормальным никак нельзя было. Поэтому сейчас мне предстояло принять важное решение. Очень важное: от него могла зависеть и моя собственная судьба, и (я полагал) жизнь Лючаны, а кроме того, быть может, – и будущее всей Федерации. А это означало, что я имею право найти только правильное решение. Чтобы исправить возможную ошибку, у меня не будет ни времени, ни, скорее всего, самой жизни. Так что остающиеся у меня минуты – не исключено – были вообще последними в моем – в данной форме – бытии.

Решить надо было единственный вопрос. И заключался он именно в безошибочном определении того, где же я сейчас: в конечной точке маршрута – или все еще на пути к ней.

Потому что я знал – раньше по информациям, теперь же и по собственному свежему опыту: при перемещении более или менее случайно возникших групп, особенно когда предназначены эти люди для работы на объектах с высокой степенью секретности (а на Уларе, как было известно, секретным являлось все, кроме названия этого мира), перед всякой переброской и после нее проводится контроль каждой личности. Полная ее развертка и глубокий анализ. Я никогда не был склонен недооценивать возможности любой Службы, в том числе и такой профессиональной, как Служба Внутренней Обстановки «ХроноТСинуса», входившая в Первый отдел Главштаба-три. Поэтому в человеке, которого они проверяли, не было ничего от меня, во мне же – ничего, принадлежавшего ему. Он был незатейлив, прозрачен, чист. Поэтому должен был пройти все контрольные просмотры. И прошел – поскольку я нахожусь здесь, а не в камере и не в могиле. Но вот все ли? Это был вопрос вопросов.

Если это – Улар, то все проверки уже позади. Проверки такого уровня. Конечно, контроль за каждым вновь прибывшим – да и наверняка за всеми, кто был нанят, а не принадлежал к собственно ХТС, – будет вестись повседневно, если только не ежечасно. Но это – дело привычное, и у меня хватит средств защиты, чтобы обезопасить себя от рутинных и не очень серьезных (если только сам не подам повода) вторжений в мое сознание и мик. А это, в свою очередь, означало, что первую часть моей программы можно считать законченной успешно. И начиная прямо с этого часа – нет, не целиком заместить ни о чем не подозревающего Пата Пахтора, это было бы слишком опасно, потому что именно его параметры записаны тут и всякое расхождение с ними может оказаться роковым; не заместить, но оставить ему (без его разрешения и ведома) кое-что из моего полевого арсенала. В частности – мой мик, на который будет отныне писаться все то, что станет происходить с Патом, – и во время таких, как сейчас, шестидесятиминутных визитов я смогу просматривать записи от начала до конца, пусть и в ускоренном режиме, анализировать, делать выводы и намечать дальнейшие действия. А кроме мика – кое-какие защиты, которых у него сейчас нет, даже представление о них у него отсутствует. Впредь он сможет ими пользоваться в случае надобности – сам об этом не подозревая, действуя, как говорится, по автомату. Таким образом, я смогу разобраться не только в обстановке вообще, но и во многих деталях. А реализация любого замысла всегда зависит именно от знания и использования деталей.

И все пойдет нормально.

При условии, что это – Улар.

Но если я сейчас ошибусь и приму за конечный пункт что-то другое – скажем, нечто типа карантина, где вновь привезенных станут держать некоторое время в медицинских (и других) целях, то впереди останутся еще, самое малое, две контрольных проверки – и возникшие в Пате Пахторе изменения от них никак не ускользнут. И это будет означать наш с ним общий провал и конец всей операции с печальными последствиями для… но об этом я уже говорил.

Вот какой вопрос мне предстояло решить не откладывая.

Ну, что же, приступим. Мой третий глаз уже полностью вошел в рабочее состояние.

Я все еще лежу под одеялом в той же позе. Но для того, чтобы оперировать третьим глазом, вовсе и не нужно вертеть головой.

Итак, медленно сканируем комнату…

Начнем с кровати, на которой я лежу. Чем оснащена она, кроме необходимых, вернее, желательных, для нормального сна вещей?

Ничего серьезного. Ну, два датчика нагрузки – это естественно: вес каждого человека установлен точно и записан в его файле, где уже обозначены, надо полагать, и его вариации: вес утренний, рабочий, пред – и послеобеденный и так далее. Если же он вознамерится спрятать под матрас, предположим, оружие, дистант, или сериал, или унесенный с работы инструмент, или… мало ли что – датчики сразу просигнализируют, что нагрузка изменилась, – и дело с концом. Что еще в постели? Ага, нечто в подушке. Жестковатая, кстати, подушка, неудобная. Ну, тут ведь не курорт…