Николай Гомолкo - Шестой океан

— Циолковский! — восторженно вскрикиваем мы. — Так вот кто был у нас командиром корабля!

Я нагибаюсь и перечитываю надпись, высеченную на мраморе постамента. Слова эти известны мне, они врезались в мою память:

«Основной мотив моей жизни — сделать что-нибудь полезное для людей, не прожить напрасно жизнь, продвинуть человечество хотя немного вперед. Вот почему я интересовался тем, что не давало мне ни хлеба, ни силы. Но я надеюсь, что мои работы — возможно скоро, а возможно и в отдаленном будущем — дадут обществу горы хлеба и бездну могущества».

— А теперь, друзья, достаньте компасы. Определим местонахождение, — приказал Иван Иванович. — Готово?

— Готово! — ответили мы. — Где же здесь север?

Денисов делает широкий жест, показывает на яркое созвездие Орла. Мы ориентируемся. Оказывается, у Луны есть магнитное поле. Отлично! Оно нам очень поможет в составлении карты и в поисках иностранной ракеты «Анаконда».

Мы работаем с увлечением. Наконец Денисов приказывает отправляться в путь. На всякий случай надежно закрываем дверь камеры-шлюза. Вокруг царит тишина, вечный покой.

По Луне шествуют победители!

Глава двадцать шестая

Перед Робом Питерсом неожиданно возникло какое-то страшилище. Лохматое, пучеглазое, оно катилось прямо на него, угрожающе грохотало мощными колесами, застилая горизонт клубами черного дыма. Роб весь сжался и затаил дыхание. Ему хотелось бежать, удрать отсюда. Но куда? Сзади — черные щели, провалы. Ступишь шаг — и полетишь в бездну.

Нет спасения. Гибель все же настигла его…

Роб закрыл лицо руками, и вот — удивительное превращение! — это не страшилище перед ним, а обыкновенный дачный поезд. Окна вагонов открыты, возле них стоят люди.

О, милосердный боже! Чье это лицо в окне локомотива? Так это же Эсланда, его жена! Она приветливо машет рукой, на устах улыбка. Вот странно, неужели за это время жена успела стать машинистом!

Образы были такими яркими и убедительными, что им нельзя было не верить.

Вдруг поезд тронулся с места. И что он видит?

В каждом вагоне, у окон, стоят его дети. Да-да, вот длинноногий Боб, в другом вагоне — щебетунья Мери, а дальше самый маленький — Марк.

Роб хотел крикнуть, но что-то навалилось на грудь, и поезд бешеным огненным дьяволом помчался вдаль.

Эсланда, останови на минуту поезд! Скажи, ты поправилась, Эсланда?

Но лохматый дьявол был уже где-то далеко. Только тяжелый гул колес и дрожание рельсов доносилось до слуха.

А он стоял уже не у бездны, а на безлюдной тихой станции, залитой вечерними тихими огнями.

Господи, сколько здесь рельсов? Но нигде ни одного локомотива. Как же он догонит жену, детей? Бежать следом? Нет, лучше он крикнет громко, на весь мир. Она услышит его, обязательно услышит! И Роб, собрав силы, закричал:

— Родная, ответь: ты выздоровела?

Закричал и очнулся. Что это? Где он?

Над головой — черная глубина неба, усыпанная множеством звезд и подернутая белыми и розовыми туманностями.

Так это же он еще на Луне! Проклятие! Так и не пришлось даже во сне догнать Эсланду, Боба, Мери и маленького Марка. Но почему так дрожат стенки щели?

Роб пошевелился и хотел встать. В этот момент над щелью выросло какое-то страшилище. Роба охватил ужас. Он торопливо отодвинулся в сторону, прижался к крутой стенке. И увидел: на то место, где он спал, свалился большой круглый валун. Тяжело вздрогнула почва.

— Ну, вот и вся твоя свобода, Роб Питерс! — послышался довольный голос.

Так это ведь Поль Арноль! Он стоял над краем щели и был хорошо виден на фоне звездного неба.

Вот негодяй! Роб до боли сжал кулаки. Хотелось выпрыгнуть из ямы, толкнуть его самого в черную ее глубину, забросать камнями. Но это был минутный гнев. Через минуту Робу стало даже смешно.

— Хелло, мистер! — сказал Питерс, нарочно не показываясь из ямы.

Поль вздрогнул, заметался над краем щели.

— Клянусь Юпитером, это голос Роба, — дрогнувшим голосом сказал он себе, направляя в щель луч фонаря.

— Вы не ошибаетесь, сэр. — Роб с ловкостью акробата выпрыгнул из ямы и стал рядом со своим врагом.

Поль хотел его ударить, но Питерс успел схватить капитана за руку.

— Сэр, подождите! Я заметил камень вашей ненависти. Вы придавили им свою совесть. Однако с этим все кончено. Знайте, я не мстителен. Чтобы впредь ничего неприятного не случилось, я, мистер Арноль, вынужден буду поселиться в каюте ракеты.

Поль Арноль все понял. Он ничего не ответил и быстро направился к останкам «Анаконды». Роб прикусил губу. Затем медленно, переваливаясь, пошел вслед за капитаном.

Так и есть — Поль стоял на страже у входа в каюту. Роб Питерс распрямил сутулые плечи и, сжав кулаки, остановился возле ракеты.

— Слушайте, сэр, — сказал он сдержанно. — Ваше упрямство погубит вас…

Не успел он договорить, как Поль вдруг навалился на него. Роб упал. Перед глазами, как в лихорадке, закружилось небо, пошатнулась, вздыбилась унылая пустыня с угловатыми острыми скалами. Они душили друг друга, дико хрипели…

Пошатываясь, как пьяный, Роб медленно брел к ракете. Сколько времени он боролся с Полем? Кто его знает. Вокруг по-прежнему царила ночь. По телу пробегала холодная дрожь. Не заболел ли он случайно? Дрожат и подгибаются ноги. Конечно, надо отдышаться, отдохнуть. На этот раз Поль был особенно упрям и крепко помял его в драке. Но ничего! Победа все же на его, Роба, стороне. Пусть полежит, постонет, гад!

Роб пролез через отверстие в ракету, забаррикадировал вход какими-то ящиками.

А теперь можно и устроиться. Он нашел обгорелый диванчик, лег на него, свободно вытянув обессилевшие ноги. Сразу возвратилось спокойствие. В голове появились сначала сбивчивые, а потом все более отчетливые мысли.

Хватит! Надоело! Он и так долго церемонился с этим мерзавцем. Он, Роб, наконец научит горделивого Поля уважать людей.

На шестые сутки из-за горизонта взошло солнце. Это были последние сутки жизни двух человек на Луне.

Роб Питерс из 72 часов, которые оставались у него после последней встречи с Полем, совсем немного потратил на отдых. Он был доволен: перед ним лежали три толстых исписанных блокнота.

Таким образом, путешествие оканчивалось. Можно было спокойно умирать. Люди когда-нибудь найдут эти записи и узнают о мучительных, драматических часах их жизни.

Луч солнца пробился в каюту через узкую щель, весело затрепетал на осколке стекла, что лежал на полу. Роб посмотрел на него, и мысли о смерти сразу исчезли.