Кеннет Балмер - Пробуждение Чародея: Накануне Судного дня. Пробуждение Чародея. Планета кочующих городов

— Я рад, что вы здесь, Шари. Я не смог бы обойтись без вас.

Она прошла в кухню и заказала чай с бисквитами.

— Обошлись бы. Нашли бы кого-нибудь.

По неясной причине — он сам хотел, чтоб причина была ему неясна, — Дуглас не стал возражать, изобретая какую-нибудь фальшиво-галантную плоскость. Он удовлетворился тем, что сказал:

— Мы больше не верим в черную магию. Но астролория важна для Планеты Парсло — значит, и вы важны для меня и для целой массы людей, Шари. Я думаю — мы делаем хорошую работу.

Когда Парою открыл планету, получившую впоследствии его имя, и положил начало колонизации (это опозоренное слово «колонизация» еще употреблялось первопроходцами), — природа дающей жизнь радиации была неизвестна, но эффекты ее исследовали довольно быстро. Хорошо еще, что погода на планете не выкидывала никаких штучек, и не было необходимости создавать дорогостоящее Бюро погоды, для контроля климатических изменений. Следовательно, Марсден мог ждать Солнцестояния и гадать: будет ли нынешнее Рождество Белым, или снег все же не выпадет.

Раут назначили в апартаментах Клэйтона Мифлинна, в Дромедари-Вилладж (Верблюжьей Деревне). Для Дугласа это был другой конец города. Мифлинн, крупный полный мужчина с вьющимися, искусственно — до белоснежности — осветленными волосами, оделся для этого празднества «под Диккенса» и вышагивал по комнате, размахивая своим цилиндром и сверкая лакированными ботинками. Шари в восхищении заулыбалась. На ней было одеяние из одного куска прозрачной материи, цвета слоновой кости; оно спадало классическими складками, напоминавшими о благородной греческой простоте.

— Подоткни себе подушку под джемпер, Клэй! — крикнула она хозяину. — А то животика не хватает!

— Неплохая идея, дорогая!

Марсден, неловко кутаясь в длинную пурпурную мантию со звездами и полумесяцами, нахмурился и потянул Шари за руку. Она засмеялась и ускользнула прочь. Дуглас услышал лишь ее смех, сливавшийся со смехом Мэгги (чье платье было уже на волосок от полного неприличия) и Стива (он не придумал ничего лучшего, чем скафандр космонавта химической ракеты).

Вся компания с шумом и гамом, крепко надеясь на предстоящее веселье и с трудом удерживаясь в границах пристойности, загрузилась в ожидавшие флайеры и умчалась в Ноттингли. Праздники Солнцестояния — Рождество, Сатурналии, Ночь костров — сулят очень много, когда ты молод и беззаботен, когда в твоих руках целая планета…

Они наконец добрались до Ноттингли — после нескольких промежуточных остановок, где обменивались подарками, выпивали по рюмке и, похохотав и подурачившись, снова садились в аппараты. Марсден никак не мог расшевелить себя. Шари, во всем своем блеске, в одиночестве порхала мотыльком от группы к группе, от одного мужчины к другому, и при этом заливалась смехом. Скрепя сердце, Дуглас вел бессмысленную беседу с какой-то пухлой девицей; у нее были золотистые кудряшки и такое декольте, что казалось — не укрепи его немедленно мощными антигравитаторами, и все тотчас вывалится наружу. Он вежливо терпел ее речи, пока флайер не приземлился на площадку Хеди Арлена в Ноттингли. Тут, невнятно извинившись, он поспешил выскочить наружу. Имя девицы было — Анна. Как все современные люди, Дуглас привык узнавать имена собеседников и — с его памятью это не было проблемой — запоминать их. Ведь мы далеко ушли от кучки варваров в мехах, сидящих вокруг костра. Глобальные коммуникации вынуждают иметь большое число знакомых. А чтобы считаться вежливым, нужно запоминать имена.

Флора Вальдесей — очаровательная в платье из черного шелка, молодившем ее лет на десять, — подлетела к нему, кружась в ганце и поднимая неизбежный бокал шампанского. Под большим навесом звенел смех, хлопали пробки бутылок, люди танцевали и пели — в общем, веселились по добрым старым обычаям.

Марсден смахнул с мантии пену шампанского и осторожно поцеловал Флору. Она принялась бранить его:

— Я уже заждалась, Дуг! Где тебя носит? — Она зашипела, как шампанское в ее бокале, предупредительно добавленное подошедшим роботом, и стукнула его кулачком в подбородок. Марсден слегка смутился.

— Ты неплохо выглядишь, Флора.

— А как же иначе, драгоценный мой! Я ж говорила, что приготовила тебе сюрприз, забыл? Так вот, получилась удивительная, ну просто потрясающая, сногсшибательная вещь!

— А… — Дуглас понял и начал оглядываться кругом.

— Вон там, Дуг, — Флора указала бокалом, самозабвенно смеясь, охваченная странным восторгом. — Разве не за-ме-ча-тель-но? — Марсден подумал, что «замечательно» — это еще слабо сказано. Он согласно склонил голову:

— За-ме-ча-тель-но, Флора, ты — чудесное создание! Как ты… — Он чуть было не сказал: «Как ты ухитрилась это сделать?» Но это было бы грубо. Флора сделала правильно, абсолютно правильно. И он сказал: — Как это ты его направила ко мне?

Гримаса, которую можно было счесть недовольной, промелькнула на ее лице:

— У Тони — бедняги — большие проблемы. Скажу по секрету — из-за Мэсона. Ах, этот Мэсон — что-то они там придумали с этим Эр… Что-то ужасное. А Тони — ему нужна твоя помощь, Дуг, серьезно говорю тебе. Идем туда!

Марсден поспешил за ней, скользящей словно змейка между гостями; он огибал локти и бокалы, извинялся, отшучивался, выдергивал длинные полы своей нелепой мантии из-под острых дамских каблучков… И, случайно повернувшись, увидел входящих под навес супругов Лейден.

Он ощутил нечто подобное удару кулаком в грудь. Не зря говорят старые люди — что-то передается от сердца к сердцу… Он налетел на полуголую фею в серебристом газе, и каскадик холодного шампанского обрушился ему за шиворот.

Паула смотрела на людей, крепко держась за руку мужа. Ее лицо было неподвижно. Она ни бровью не двинула, ни носик не сморщила, не позволила своим точеным губкам даже намека на улыбку. Царственно прошествовала она мимо Дугласа.

— Дуг! Где ты, Дуг! Идем!

Очнувшись от своего оцепенения, он неохотно пошел за Флорой.

X

Сансетрайз

— Сначала они испугались, что ягода — идиографическая, — рассказывал Тони небольшой группе слушателей. — Следующие разведки установили, что это не так. Но ребятам так и не удалось объяснить, почему ягода не номотетическая. И до сих пор это неясно.

— Правда — ослепительный мужчина? — шепнула Флора на ухо Марсдену.

Почему она так безразлично проплыла мимо него? Сделала вид, что не узнает? Чувство одиночества больно сжало сердце Дугласа. А Флора все шептала, — он заставлял себя прислушиваться и в то же время вежливо улыбаться продолжавшему речь Тони Мандрэйку: