Антон Орлов - Антираспад

Пройдя под аркой, они оказались во внутреннем дворе высотного белого здания, по своей форме напоминающего кольцо. Двор был тенистым, а в воздухе парили маленькие полупрозрачные треугольники. Один из них прильнул к шее Фесписа, тот поморщился и звонко хлопнул по нему ладонью.

– Не шумим! – предупредил Норберт.

– Они кусачие!

Несколько секунд спустя Норберт ощутил это на себе.

– Давайте в подъезд, – предложил Олег.

Все подъезды были заперты, зато компьютерщик заметил приотворенное окно на первом этаже, и они забрались внутрь, в кабинет с пустыми стеклянными шкафами, литыми столами из дешевого пластика и шаткими стульями. В углу на подоконнике стоял графин с мутной жижей, на полу валялась газета. Дверь, за которой, по логике вещей, должен был находиться коридор, не открывалась.

– Что здесь было? – спросил Норберт.

– Учреждение какое-то. – Феспис говорил шепотом. – Почему вы послали вперед свою сестру?

– Она побывала в Чантеомском Тренажере.

– А-а… По ней незаметно, если сравнить ее с денорками. Вы не видели женщин-олигархов? Они такие же надменные и мускулистые, как мужчины-олигархи, и нисколько не уступают им в жестокости.

– Моя сестра – валенийка, а не денорка.

– Как она попала в Тренажер? Я слышал, что это удовольствие стоит бешеных денег.

Не желая распространяться о перипетиях личной жизни Илси, Норберт ограничился туманной и многозначительной фразой:

– Наш отец – губернатор Чантеомы.

– Ясно. Значит, золотая молодежь. – Хальцеолиец закинул ногу на ногу, так что стул под ним покачнулся, и поглядел на Норберта с горько-ироничной усмешкой. – Дети коррумпированной верхушки! Вы свысока насмехаетесь над террористами, а сами даже не знаете, что такое голод и нужда.

Норберт мог бы сказать, что голод и нужду он досконально изучил на собственном опыте, но вместо этого заметил:

– Феспис, из-за ваших террористов тысячи людей остались без крова. Не говоря уж о погибших.

– Те, кто раньше тут жил, без крова не остались. Денорцы построили для них лагерь и снабжают всем необходимым. Несмотря на свою страсть к насилию, они любят показать себя благотворителями. Таким способом наши ребята заставили их раскошелиться – ведь эти благотворительные акции выкачивают соки из экономики Денора! Очень тонкий расчет…

Хмуро глядя на него, Норберт призадумался: а не повесил ли он камень себе на шею, согласившись взять Фесписа на работу? Ладно, на худой конец можно будет уволить его, высадив на какой-нибудь планете с достаточно либеральным политическим режимом. Сейчас главное – выручить Аманду.

Снаружи стемнело. Передатчик, который Олег сжимал в кулаке, опять запищал.

– Это я. Вы где?

– На Жизель-Двенадцатой.

– Из дома никто больше не выходил. У них черные шторы на окнах, поэтому не видно, есть там свет или нет. Я пошла, до встречи!

– Мы тоже идем. Пока!

Норберт перемахнул через подоконник, огляделся, держа наготове бластер. Никого… Арка черным пятном выделялась на смутно белеющей стене.

– Давайте бегом! – предложил Олег. – Вдруг она не справится…

Номера домов и названия улиц, нанесенные флюоресцирующей краской, светились в темноте, в небе мерцали звезды и пять бледно-розовых лун разного размера – больше никакого освещения не было. Миновав два перекрестка, Норберт и Олег свернули на Жизель-Пятнадцатую.

– Сам напросился, – задыхаясь, бормотал тяжело топавший позади Феспис. – Сам с вами пошел…

Номер девяносто два оказался длинным трехэтажным домом с полукруглыми балконами. Из окна третьего этажа на улицу падала полоска света.

– Там! – показал на окно Норберт и распахнул дверь подъезда.

На лестнице лежал мужчина. Когда Олег осветил его фонариком, на шее блеснула стеклянная бусинка. Значит, Илси воспользовалась пистолетом с парализующими капсулами. Передатчик опять просигналил.

– Илси?

– Я нашла Аманду, мы на третьем этаже.

– Мы на лестнице, поднимаемся!

– По улице идет человек, прямо сюда.

– Ага, мы его встретим…

Дверь, к которой прислонился запыхавшийся Феспис, распахнулась – Феспис рухнул прямо на парня, который с опозданием отшатнулся и сипло спросил:

– Кто там?

– Налоговая инспекция!

(За время работы в «Антираспаде» Норберт твердо усвоил, что на этом свете нет ничего хуже внезапного налета налоговых.)

– Что?! – Террорист дохнул перегаром.

Олег ударил его сбоку по руке, сжимавшей пистолет; почти одновременно Норберт оглушил террориста, заехав кулаком в висок.

– Осмотри помещение, я встречу второго.

Выключив фонарик, он бесшумно спустился к входной двери – за несколько секунд до того, как дверь со скрипом приоткрылась. В подъезд осторожно заглянул человек. Он тоже был вооружен – подозревал неладное, но не догадывался, что нападение произойдет, едва он переступит порог. Норберт перехватил его руку с импульсным пистолетом, сдавил кисть – заряд ушел в потолок, на головы обоим посыпалось бетонное крошево – и вывернул. Пистолет упал на пол, террорист взвыл.

– Не дергайся, руку сломаю, – предупредил Норберт. – Ты заложник.

– Я – заложник? – тоном священнослужителя, столкнувшегося с невообразимым для человеческого ума кощунством, переспросил террорист.

– Ага, ты.

Норберт использовал захват, которому научила его Стелла, и пленник не смел пошевелиться. По лестнице сбежал Олег.

– Там никого больше нет.

На террориста надели наручники, найденные на корабле, в арсенале Зеруата.

– Нор, вы где? – донесся сверху голосок Илси.

– Порядок, мы идем!

Одна из дверей на площадке третьего этажа была распахнута, квартиру неярко освещали лайколимские «вечные лампы» – золотистые конусы полуметровой высоты. Окна в большой комнате занавешены тяжелыми черными портьерами. На полу лежали два тела – парализованная женщина и бездыханный мужчина, из груди которого торчала рукоятка ножа. Увидев их, террорист со скованными за спиной руками замер.

Аманда сидела на диване и, давясь, уплетала бутерброд с колбасой.

– Привет! – окликнул ее Норберт. – Поесть можно и потом, пошли отсюда.

– Ее не кормили, – объяснила Илси. – Дали только два сухаря и стакан воды. Я нарочно отдернула штору – вы заметили, да?

Олег тем временем достал из кармана приборчик и определил:

– Наши деньги в соседней комнате, надо их забрать.

Террорист с непроницаемым лицом разглядывал своих врагов. Это был мужчина лет тридцати, одного роста с Норбертом, длинноволосый, с глубоко запавшими воспаленными глазами.

– Это он разговаривал со мной с балкона, – сказала Илси.

– Хальцеолийская школьница помогает денорским прихвостням! – презрительно усмехнулся террорист.