Дьявол и Дэниэл Уэбстер - Стивен Винсент Бене
– Не буду, – сказал Джон Блэгден. – Ма мне осточертела. И я хочу заниматься романом.
– Ладно, – ответил Чарли. – Но они подняли цену до двухсот пятидесяти, вот я и спросил. – Голос его звучал грустно.
– Скажи им, что я подумаю, – сказал Джон Блэгден. – Иными словами, скажи, пусть катятся ко всем чертям, но вежливо.
– Ладно, – кивнул Чарли. – Но я просто подумал, когда шел сюда… ну, допустим, Ма Хаджинс назначили операцию. Атмосферу ты уж точно передашь отменно.
– Вот паразит! – с чувством произнес Джон Блэгден. – Скажи им, что я подумаю.
– Ладно, – снова ответил Чарли, – но если возьмешься, просто помни, что будет установлен новый порог цен. Далее…
И он продолжал. Джон Блэгден слушал и отвечал. Приятно было поговорить о работе, услышать, что одна вещь имела успех, другая не совсем удалась, – вернуться в привычный прокуренный мир профессиональных разговоров, редакционных сплетен, контрактов и расценок. Под конец Чарли наскоро рассказал три смешных случая, схватил щегольскую шляпу и щегольское пальто и ушел с неожиданным «когда все кончится, тебе заметно полегчает, старина. Как мне после срыва».
– Впервые слышу, что у тебя был срыв, – ответил Джон Блэгден.
– Ты тогда уезжал в Англию, – объяснил Чарли. – Мне два раза переливали кровь. Но с тех пор я стал лучше заботиться о себе. В общем, я позвоню Розали и скажу, что ты просто неисправимый врун.
Он ушел, а Джон Блэгден задумался о Ма Хаджинс. Чарли прав, как всегда. «Ма Хаджинс ложится в больницу» – особый рассказ, достойный особой цены. Писать о Ма Хаджинс ему надоело до тошноты, но он чувствовал, как в голове начинает складываться сюжет. Ну времени еще полно.
Зашел санитар.
– Добрый день, мистер Блэгден.
– Добрый день, Джим, – он боязливо повернулся. О своей температуре он не спрашивал – так делают только новички, а он уже старожил. Но когда санитар вышел, он задумался. Пожалуй, есть небольшая температура – слегка повышенная. Постель казалась кусачей и менее уютной, чем час назад. Но даже если и есть небольшая температура, это неважно. Он закрыл глаза.
Когда он снова открыл их, в палате было темно, а в дверях кто-то стоял.
– Привет, – заплетающимся со сна языком произнес он.
– Привет, Джек, – ответил Пит Деннис. – Я тебя разбудил?
– Вовсе нет, – ответил Джон Блэгден. – На самом деле я не спал. Входи, Пит, и включи свет.
Пит вошел, как всегда, нерешительно. Его волосы были тускло-рыжими, лицо – некрасивым, но славным. Белый халат немного измят, и это ему шло. Он присел на стул, на котором выглядел слишком крупным.
– Ну что? Как сегодняшний день?
– О, прекрасно, – ответил Джон Блэгден. – Даже поработал немного.
– Над романом?
– Да.
– Отлично. Господи, ума не приложу, как ты это делаешь. Если мне надо написать отчет, с меня семь потов сходит.
– Это дар, – улыбнулся Джон Блэгден. – Гений в чистом виде. – Он усмехнулся, глядя на друга. – Буду писать о Ма Хаджинс в больнице. А героем сделаю человека в белом халате.
– О, я тебя умоляю! – с терпеливым отчаянием отозвался Пит Деннис.
– Это Чарли предложил. Очень даже неплохо получится. Ты будешь ясноглазым молодым идеалистом, но тебе не придется открывать тайну лечения от рака или еще что-нибудь.
– Спасибо, – сказал Пит Деннис. Голос прозвучал дружески, но отрешенно, и по телу Джона Блэгдена прошел холодок.
– Ну что? – как только мог небрежно спросил он. – Смотрел снимки?
– Да, – кивнул Пит Деннис. – Смотрел вместе с Сивером. – Он помолчал. – И последние анализы изучили. Причин для беспокойства нет, Джек. Но, все обсудив, мы решили, что, пожалуй, придется повторить.
– Вы решили что? – переспросил полным недоверия голосом Джон Блэгден. И почувствовал, как набрасывается на него боль.
– Я же говорил тебе, что держу пальцы скрещенными, чтобы не сглазить, – напомнил Пит Деннис. – Да, я бы предпочел, чтобы все сложилось иначе. Но время от времени возникает другая ситуация – ну я тебе уже объяснял.
В палате повисла пауза.
– Доктор! – тяжело дыша, выговорил Джон Блэгден. – Доктор! Да я бы тебе и собаку отравить не доверил!
– Если так тебе легче – давай, выговорись, – предложил Пит Деннис.
Тяжелую голову он отводил в сторону, тускло-рыжие волосы поблескивали под ярким светом. Крупное тело казалось усталым и изношенным. «И этим он занимается всегда, – думал Джон Блэгден. – Боже мой, а я еще пытался подбадривать его, когда он был интерном! Видимо, потому-то он и хороший врач».
– Извини, Пит, – сказал он. – Я вовсе не хотел.
– Да ничего, – безжалостно к себе ответил Пит Деннис. – Ты имел полнейшее право. А я объяснил Сиверу, что не собираюсь действовать очертя голову. Я хочу сначала показать тебя Эбботту.
– Не… нужны… мне… консультации, – с расстановкой произнес Джон Блэгден. – Если вы с Сивером…
– Я хочу, чтобы тебя посмотрел Эбботт. – Пит Деннис был неумолим. – Он едва ли не лучший в стране. Будет здесь вечером – так получилось, что он прибыл сюда на совещание, и я с ним созвонился. О счетах можешь не беспокоиться, – поспешно добавил он. – Эбботт совершенно приличный. Просто так у нас прибавится уверенности.
– О, я не беспокоюсь, – ответил Джон Блэгден. – Нисколько не беспокоюсь. – Он издал резкий смешок.
– Слушай, Джек! – твердым голосом начал Пит Деннис. – Во-первых, если Эбботт иного мнения, мы не будем ничего предпринимать. Во-вторых, даже если он с нами согласится, мы не будем действовать наобум. Это хорошо освоенная операция. И если ты хочешь узнать ее технические подробности…
И он продолжал говорить медленно и ободряюще. Джон Блэгден слушал, не вслушиваясь.
– Ладно, – потом сказал он. – Ты же врач.
– Эбботт тебе понравится, – с жаром заверил Пит Деннис. – Не удивляйся, если он заговорит с тобой о камерной музыке восемнадцатого века. Он свое дело знает.
– Ясно, – сказал Джон Блэгден. – И кстати, когда будете резать?
– Зависит от Эбботта, – ответил Пит Деннис, все так же отвернув отяжелевшее лицо. – Но не волнуйся. Мы тебя не торопим.
– Вот и хорошо, – и Джон Блэгден почти затараторил: – Слушай, Пит, ты же знаешь, я верю каждому твоему слову. Но ты должен дать мне немного времени, только и всего. То есть это же разумно – принять меры предосторожности. К примеру, я не менял завещания с тех пор, как родился Билл. А в штате Нью-Йорк так не годится. Завтра же свяжусь с Джимми Уильямсом и все улажу.
– Ну-у… – протянул Пит Деннис, – если от этого тебе станет легче…
– Конечно, станет, – заверил
