Альфред Бестер - Рассказы (Миры Альфреда Бестера. Том 4)

Выявились две критические проблемы. Штат Огайо использовал в своей конструкции инвар — сплав железа с никелем, который неожиданно начал «ползти», а это означало, что эксперимент невозможно будет откалибровать. Такую аппаратуру не имело смысла запускать на орбиту, поэтому Флоринда отдала распоряжение о снятии эксперимента и дала Мэдигану один месяц на то, чтобы найти подходящую замену.

Это было просто смешно. Однако Джейк сотворил чудо: взял запасной комплект приборов Калифорнийского технологического института и превратил его в установку для брожения. Как известно, дрожжи в ответ на изменения окружающей среды производят адаптивные энзимы, вот он и решил исследовать, какие энзимы будут порождены дрожжами в космосе.

Более серьезной проблемой было то, что передатчик спутника создавал свисты и импульсы, когда антенна убрана в положение для запуска. Не исключалась вероятность, что эти импульсы могли быть восприняты приемником спутника как нежелательные команды. Похожая неприятность, полагают, постигла СИНКОМ-1, который исчез вскоре после вывода на орбиту и больше не появлялся. Флоринда решила запустить спутник с выключенным передатчиком и включить его уже в космосе. Мэдиган противился этой идее.

— Значит, мы запустим немую пташку, — протестовал он. — Мы не будем знать, где его искать.

— На первом витке можно воспользоваться данными Йоханнесбургской станции слежения, — отвечала Флоринда. — У нас прекрасный кабель с ними.

— А вдруг они не захватят его? Что тогда?

— Ну, если они его не обнаружат, тогда это сделают русские.

— Сердечное мерси!

— А чего ты от меня хочешь? Чтобы я отменила запуск вообще? — вспылила Флоринда. — Одно из двух: или это, или вывод на орбиту с выключенным передатчиком. — Она яростно глядела на Мэдигана. — Это мой первый спутник, но знаешь, чему он меня научил? В любом космическом корабле есть хоть один компонент, который гарантирует, что будут неприятности. Ученый!

— Женщина! — фыркнул Мэдиган, и они пустились в неистовый спор о загадках женской натуры.

Наконец Н-333 прошел заключительные испытания, и 14 января его установили на стартовом столе. Никаких электроодеял. Спутник предстояло выбросить на орбиту на высоте тысяча миль точно в полдень, так что старт назначили на 11:50 утра 15-го числа.

Они следили за взлетом по телевизору, сидя в блокгаузе полигона. Это было ужасно. Края телевизионных трубок, как известно, закруглены, поэтому, когда ракета поднялась и очутилась на краю экрана, за счет оптического искажения казалось, что она наполовину вывернулась наизнанку. Мэдиган задыхался и потел. Флоринда бормотала:

— Нет, нет, все в порядке… Все в порядке. Посмотри на карту…

Светящаяся карта на дисплее действительно показывала, что все в норме.

И в этот момент из динамика раздался голос. Безличным тоном крупье голос сообщил:

— Нарушилась кабельная связь с Йоханнесбургом.

Мэдигана начало трясти. Он решил размозжить Флоринде башку (мысленно он произнес ее фамилию как «Пот»),[34] лишь только представится подходящая возможность. Остальные экспериментаторы и люди из НАСА побелели. Если в ближайшее время не обнаружить «птичку», не поймать ее лучом слежения, вряд ли удастся найти спутник потом.

Никто не произносил ни слова. Они сидели молча, ждали и тихо ненавидели друг друга. В час тридцать спутник должен был первый раз пройти над станцией слежения в Форт-Майерз — если, конечно, он невредим и находится где-то рядом с расчетной орбитой. Форт-Майерз был на проводе. Все столпились вокруг Флоринды, пытаясь просунуть уши поближе к трубке.

— Да, вот он, кружится, зажатый между двумя противометеоритными экранами, — доносился слабый голос. — Он говорит мне… Есть засветка на радаре. Генри? — Долгая пауза. Затем тот же прерывающийся временами голос: — Эй, Кеннеди! Мы засекли пташку. Сейчас она точно на луче.

— Команда ноль три десять! — заорала флоринда в телефон. — Ноль три десять!!

— Есть команда ноль три десять, — откликнулся Форт-Майерз.

По этой команде антенна спутника выставлялась в рабочее положение и включался передатчик. Через секунду приборы и осциллограф на панели радиоприема ожили, а громкоговоритель начал издавать ритмические синкопированные трели — ОБО слал данные телеметрии.

— Наша птичка цела и невредима, — кричал Мэдиган, — наша куколка ожила!

Я не могу описать его ощущение, когда он услышал, как пташка начала чирикать. Чувство эмоционального участия в твоем первом спутнике не сравнимо ни с чем. Первый спутник — это как первое любовное похождение. Может быть, поэтому Мэдиган сгреб Флоринду в охапку на виду у всех в блокгаузе и сказал:

— Бог мой, я люблю тебя, Флоринда!

И, может быть, поэтому же она ответила:

— А я люблю тебя, Джейк.

Может быть, они просто любили свое первое дитя.

На восьмом витке обнаружилось, что ребенок, оказывается, озорной. Мэдиган и Флоринда прилетели обратно в Вашингтон на самолете ВВС и слегка отметили событие у нее на квартире. Было полвторого ночи; они счастливо беседовали — обычная болтовня, принятая в начале знакомства: где родился и вырос, школа, работа, что тебе нравится больше всего — впервые за все время с тех пор, как начали работать вместе.

Вдруг раздался звонок. Мэдиган поднял трубку: «Алло». Мужской голос произнес: «О, простите, я ошибся номером».

Мэдиган повесил трубку, повернулся к свету и с тревогой взглянул на Флоринду:

— Черт побери, я сделал, кажется, самую глупую вещь в своей жизни. Зачем я подошел к твоему телефону?

— Что? Что случилось?

— Это был Джо Лири из Отдела слежения и телеметрии. Я узнал его голос.

Она хихикнула.

— А он узнал тебя?

— Не знаю. — Телефон зазвонил снова. — Может, это опять он. Постарайся говорить так, будто ты одна.

Флоринда подмигнула ему и сняла трубку.

— Алло? Да, Джо. Нет, все в порядке, я не сплю. Что ты хочешь? — Она секунду прислушивалась, затем плюхнулась на кровать и воскликнула; — Что?!.

Голос Лири что-то квакал в трубке. Она прервала его:

— Понятно, не волнуйся. Я его подниму. Мы прямо сейчас. — Она повесила трубку.

— Ну? — спросил Мэдиган.

— Одевайся. У ОБО неприятности.

— Иисусе! Что теперь?

— Он раскрутился как волчок. Сейчас же возвращаемся в Центр Годдарда.

Лири раскатал на полу своего офиса общую распечатку телеметрии за первые восемь витков — десятиметровый рулон бумаги, испещренный колонками цифр. Джо ползал по распечатке на четвереньках, изучая ее. Указал на колонку данных об угловом положении спутника: