Франсис Карсак - На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы.

Он тоже любил ее, недолго, но страстно, пока не был покорен нежностью Иолии. Кто знает, не случись той стычки в лагере паломников и оскорблений Анаэны, которые задели его гордость, он, быть может, и не взял бы Иолию в жены. Он не сожалел об этом, поскольку впервые в жизни испытал настоящее счастье. Но могло ли это продлиться? В глубине души он в этом сомневался. Возможно, оно и лучше, что все произошло именно так, возможно, торпеда мпфифи была ударом милосердия.

Пронзительные крики вырвали его из раздумий. Двое солдат в дверях небольшой таверны пытались вытащить на улицу отбивающуюся женщину. Двое других подталкивали ее изнутри. Бледный хозяин молча смотрел на это бесчинство, не решаясь вступиться за жертву. Тинкар подошел ближе.

— Что здесь происходит?

Один из солдат распрямился и с наглым выражением на лице встал по стойке смирно.

— Да ничего, мой капитан! Эта потаскушка отказывается переспать с нами четверыми.

— Отпустите ее! Вам известен приказ: никаких беспорядков в городе.

— Но, мой капитан…

— Отпустите ее! И приведите форму в порядок!

— Слушаюсь, мой капитан!

Женщина поднялась, движением головы отбросила назад длинные черные волосы. Тинкар рассеянно взглянул на нее. Молодая, довольно красивая, хотя эту ее красоту и портила нездоровая красноватая кожа. Где он ее видел? Наверное, в каком-нибудь баре.

— Какое подразделение?

— Третий линейный полк, мой капитан.

— Ладно. Передайте привет вашему полковнику и попросите его от моего имени влепить каждому из вас по неделе тюрьмы. Вот моя визитная карточка.

Он быстро нацарапал несколько слов и протянул карточку солдату. Тот отдал честь. Тинкар развернулся и пошел дальше.

— Холрой! Берегись!

Он инстинктивно нагнулся, отпрыгнул в сторону. Услышал свист пули, молниеносно повернулся и выстрелил в солдата, чье оружие еще дымилось. Мужчина рухнул на тротуар, остальные бросились врассыпную.

— Кто меня предупредил? — бросил в толпу Тинкар.

— Я, — ответила женщина.

— Вам известно мое имя?

— Кто не знает победителя звездных гонок?

— Пойдемте.

— Куда?

— Сначала ко мне, потом — в ресторан.

— Я — певица, капитан, а не что-то другое.

Он слегка покраснел.

— Я вовсе не прошу вас оплачивать мои услуги, мадемуазель. Но если у вас есть зеркальце, посмотрите на свое лицо, и вы увидите, что вам не мешало бы привести себя в порядок.

— Простите, капитан, я неправильно вас поняла. Но в этом случае я предпочла бы заняться туалетом в своей собственной уборной. Вы подождете меня здесь или пойдете со мной? Если, конечно, все еще настаиваете на ужине?

Тинкар вошел вслед за ней в таверну, пересек большой темный зал с низким потолком, пустой в этот час дня. Хозяин, толстый пожилой человек, подскочил к нему:

— Спасибо, капитан, что отбили Эльду у этих животных.

— Это ваша дочь?

— Нет, подруга моей дочери. Она работает у меня певицей. О! Поет она очень хорошо. Да и вообще девушка серьезная. Могла бы зарабатывать куда больше денег, если бы захотела, со всеми этими толстосумами, что приходят сюда поразвлечься!

Понизив голос, трактирщик доверительно сообщил:

— Если вам кто-то мешает, мой капитан, могу найти человека, который за умеренную плату…

— Нет, спасибо!

— Всегда к вашим услугам!

Девушка усадила его в кресло в небольшой комнатке и удалилась в уборную, сказав:

— Буду через десять минут.

Он ждал ее, рассматривая висевшую на стене картину, на которой была изображена битва при Антаресе III.

— А вот и я!

Тинкар обернулся и застыл от удивления. Женщина преобразилась. Кожа ее была светло-золотистой, лицо обрамляли белокурые, с рыжинкой, волосы.

— Графиня Ирия!

— Вы ведь не выдадите меня, Холрой? Только вы и этот славный хозяин таверны знаете мое подлинное имя.

— За меня не волнуйтесь, графиня, но он…

— В свое время я оказала его дочери точно такую же услугу, какую вы только что оказали мне. Он этого не забыл и скорее умрет, нежели проболтается.

— Графиня Ирия! — все еще не веря собственным глазам, повторил Тинкар.

— Да, «недосягаемая мечта», как называли меня молодые офицеры вашей Гвардии, как, вероятно, называли меня и вы сами. В эти проклятые дни я стала уже досягаемой — не по своей, разумеется, воле!

— Вы не боитесь, что вас узнают, если вы выйдет отсюда в таком виде?

— Я вернула себе прежний облик всего на несколько мгновений, ради вас. Немного быстродействующей краски на волосы, косметика — и я вновь стану такой, какой вы меня видели. Достаточно красивой для певицы злачного бара, но недостаточно красивой для того, чтобы меня похитили.

— И тем не менее те солдаты…

— Случаются и неприятные моменты. Но до сих пор такое было лишь раз. Пойду приготовлюсь. Просто хотела знать, помните ли вы меня!

— Вы совсем не изменились!

— Тогда мне было лет двадцать, теперь уже двести! Все еще хотите отвести меня в ресторан? Дядюшка Давид может нам приготовить великолепный ужин прямо здесь.

— Как пожелаете.

Ужин, поданный в маленькой комнате без окон, оказался лучшим за последнее время. Блюда напомнили Тинкару кухню «Тильзина»: сочное, хорошо приготовленное мясо, свежие овощи, отличные фрукты. Он был приятно поражен.

— О! В этом нет ничего удивительного, — объяснила графиня Ирия. — Таверну дядюшки Давида посещают одновременно и отбросы общества, и те, кто считает себя элитой, хотя они и ничем не лучше первых. У нашей новой знати есть деньги. Дядюшка Давид берет из них свою долю.

— Дядюшка Давид?

— Ему нравится, когда я зову его именно так. Я не знаю его прошлого, не знаю настоящего, но по отношению ко мне он ведет себя безупречно. Я «спасла его малышку Тэзу от позора», как он повторяет. Он принял меня после того…

— Для вас, должно быть, это был ужасный удар.

— Да. За несколько месяцев скатиться с вершины до самых низов, увидеть, как уничтожают твою семью, смириться с гибелью и исчезновением друзей…

— Но как мог Карон допустить такое?

— Я говорю не о первой революции! В ней, конечно же, моя семья тоже потеряла всего перышки, как и все остальные, но с этим можно было смириться. Будучи моим кузеном, Карон сумел нас защитить. Кроме того, мы была одним из тех редких знатных семейств, которые народ не слишком-то и ненавидел. Нет, все произошло потом. После захвата власти этой бандой негодяев, которая управляет нами теперь и которой вы слу́жите!