Сергей Павлов - ЛУННАЯ РАДУГА
— А вам не приходило в голову, что вы уже отравили мне радость возвращения заговором молчания?
— Чем? — не поняла она. — Заговором?…
— На протяжении суток я никому здесь не был нужен.
— Ах да, ведь вы же ничего не знаете…
— Виноват. Меня приветливо встретили, толком все объяснили.
— Андрей, — перебила она, — не надо иронии. Давайте во всем разберемся спокойно, по-деловому. А главное — по порядку. Допустим, я скажу вам, что за любым, кто появляется на борту базы, в принципе мы должны наблюдать не менее двадцати двух часов. Если, конечно, хотим отделить зерно от плевел со стопроцентной гарантией… Это мое сообщение не вызывает у вас категорического протеста?
— Продолжайте.
— Я сказала: «должны наблюдать». Но мы уже устали от бесконечных наблюдений, сопоставлений, экспериментов, анализов, и на практике привыкли больше доверять опыту, чутью. За восемь лет можно многому научиться. Мне, к примеру, достаточно только взглянуть и… Вероятно, вам трудно следить за моим рассказом?
— Да, но вы продолжайте. Пока мне ясно одно: мое появление здесь после восьми… ты… восьми лет отсутствия — событие для вас вполне заурядное.
— Не совсем так, — возразила она. — Точнее — совсем не так.
— Тогда я ничего не понимаю, — сознался Андрей.
— Я объясню. Дело в том, что ваше внезапное возвращение — случай уникальный, но, к сожалению, здесь он был воспринят именно как событие заурядное. Кроме меня — никто… Впрочем, тут есть своя логика. Ведь появились вы необычайно эффектно: из облака снежного выброса, верхом на лавине, машину вашу трудно было узнать. Десантники южного штурм-лагеря и моргнуть не успели — вы уже были в ангаре «Япета-орбитального». То ли вы не замечали их попыток обратить на себя ваше внимание, то ли…
— А вы загляните в ангар и полюбопытствуйте, на чем я прилетел. Вдобавок у меня кончился кислород.
— Как все совпало!..
— Что совпало?
— Ваше совершенно неожиданное появление, странное поведение на Япете и вдобавок это… Дежурные, которые осматривали ваш устаревший, лишенный даже признаков кислородного обеспечения скафандр, без колебаний приняли вас за эфемера. Ничего удивительного…
— За кого меня приняли? — не понял Андрей.
— За эфемера. Экзот довольно долго может не дышать, но вообще без кислорода обходиться не может. К тому же, в отличие от эфемера… — Она взглянула на Андрея и сама себе скомандовала: — Стоп! Я вижу, этот термин вам незнаком.
— Смысл его я улавливаю, но применительно к человеку слышу впервые.
— Нет, к людям термин «эфемер» неприменим… Вот видите, как бывает, когда пытаешься объяснить все сразу. — Она смущенно улыбнулась, потерла пальцами виски. — Я совсем упустила из виду, что к тому времени, когда вы познакомились с Копаевым, о способности экзотов производить матрично-эфемерные копни функционеры МУКБОПа начинали только догадываться. И конечно, не знали, что эфемерные копии могут существовать лишь от полутора до двадцати двух часов — не более того. Свое существование все эфемеры заканчивают одинаково: быстро деформируются — как бы оплывают — и затем уже спокойно тают лужицей блеска… Первое время нам было очень не по себе. Потом привыкли. Привыкли к частым визитам субъектов в блестящих одеждах, острота реакции притупилась. Вплоть до того, что иногда только взглядом скользнешь — и мимо него, сердешного, дальше…
— В блестящих одеждах, говорите?…
— Да. Хотя в последние полтора года одежда на них перестала блестеть. Наши эфемерологи связывают это с какими-то сдвигами в эволюции гурм-феномена. Специалисты группы Калантарова называют иные причины… Но как бы там ни было, а удобный индикатор для визуального распознавания эфемеров исчез. Теперь приходится вглядываться в каждого встречного. Пялим глаза друг на друга… Казалось бы, мелочь — однако жизнь из-за этого осложнилась. Ну вот вам свежий пример: неделю назад в северном штурм-лагере один из незамеченных вовремя эфемеров поднял катер, не справился с управлением и в результате разбил машину. Впрочем, в ту минуту он, возможно, просто прекратил свое существование, а машина разбилась сама…
— Дожили, — вслух подумал Андрей. — Призраки пилотируют ватера…
— Эфемеры не призраки, — возразила Светлана. — Мы понятия не имеем, зачем они появляются и отчего исчезают, но… Но, собственно, для нас эфемеры — это недолговечные, однако вполне вещественные и внешне довольно точные копии того или иного человека… или, скажем, экзота. Скульптурно точные копии, если угодно.
— Внешне, — с нажимом повторил Андрей. (Перед глазами назойливо маячила спина псевдодесантника в глянцевито поблескивающем и очень твердом на ощупь «Снегире»…) — А внутренне?
— Эфемер копирует не только облик, но и особенности поведения, свойственные оригиналу. Живому оригиналу или давно погибшему — все равно. Некоторые из нас, общаясь с эфемером, порой даже «слышат» голос оригинала. Звук правда, тут ни при чем — иллюзию голоса, как ни странно, вызывают в основном оптические эффекты. Так что просим извинить, у нас наличествуют призраки лишь одной категории — призраки голосов.
— Очень гибкий ответ. Предпочитаю более прямолинейные.
— Извольте. Эфемеры не дышат. Температура тела нормальная, сердцебиение и пульс не прослушиваются.
— И это все?
— Чтобы увести наш разговор в сторону, я этого оказалось достаточно. Андрей, вы все узнаете из бесед с эфемерологами и темпорологами. И те и другие сошлись недавно на том, что способ существования эфемеров чем-то похож на способ существования гурм-феномена. Но чем именно — не моя компетенция.
— Понимаю…
— Я вижу, вы разочарованы. — Она приятно, мягко улыбнулась. — Скажу по секрету: после бесед с темпорологами вы будете знать об эфемерах меньше, чем знаете сейчас Я уже убедилась на собственном горьком опыте… А если серьезно, вопросы о физическом существовании гурм-феномена я эфемеров до того сложны, что только для правильной постановки этих вопросов был создан какой-то специальный раздел теории Пространства-времени. Я представляю, как хочется вам во всем разобраться, но… не нужно спешить в такого рода делах.
— Жаль, что этот полезный принцип не соблюдался в тот самый момент, когда меня скоропалительно приняли за эфемера.
— О, вы злопамятны!
— Да, знайте это на будущее.
— Теперь понятно, почему вы даже «в качестве эфемера» ужасно смутили наше начальство. Неспроста главный администратор базы предупредил меня: «Внимательно понаблюдайте за ним, это эфемер какого-то нового типа…»
— Кто главный администратор?
— Андрей Степанович Круглов.
— Ах вот оно что?… — вырвалось у Андрея. — Скажите, Светлана, а почему, наблюдая за мной, вы не сразу смогли отделить зерно от плевел?
— Я знала, что вы не эфемер. Пыталась это втолковать Круглову.
— И что же?
— Ничего особенного. Произошел очередной никому не нужный конфликт. И стала я с безумным нетерпением ждать, когда наконец истекут эти двадцать два часа испытательного срока, чтобы иметь право крикнуть Круглову прямо в лиц»…
— Простите, Светлана, а отчего такая экспрессия — «с безумным», «крикнуть», «в лицо»?
Она помолчала, наматывая на ладонь конец своей тонкой шили. Невесело усмехнувшись, сказала:
— От переизбытка чувств, вероятно. Мне хотелось быстрее встретиться с вами, поговорить… Я ведь знала, что вы — нормальный экзот, что испытательный срок не нужен и-даже вреден, поскольку ваша реакция на длительное одиночество будет скорее всего негативной. — Светлана вздохнула, отпустила кончик шали. — Поначалу вы меня порадовали тем, что вам нужен был сон, — эфемеры не спят. Потом у вас нормально прошла левитация. Ваше недоумение показало мне, что левитатчик вы еще неумелый. Но как только вы, экспериментируя над собой, продемонстрировали мне свою способность проникать сквозь стены, я, грешным делом, подумала… Нетрудно, впрочем, догадаться, о чем я подумала в этот момент…
— Это когда я… из гимнастического отделения в душевую?
Она кивнула.
— Я и сам был потрясен не меньше, — признался Андрей. — Я не знал, что это у меня получится… Просто цвет стены напомнил мне дымчатую «мембрану», вот я и… решил попробовать. «Мембраны» — это участки туманных стен между полостями в центре гурм-феномена…
— Но ведь стены вашего бытотсека из листового металла!
— Я в курсе. Но понимаете… я как-то очень серьезно вообразил себе, что продавливаю «мембрану». Или, напротив, как-то очень несерьезно. Сейчас я даже и не знаю… Что-то надоумило меня попробовать. Возможно, попробовал просто из озорства и… и вдруг получилось. А что… никто из экзотов так не умеет?
— Сквозь стену? Нет… Вы — единственный в своем роде Если, конечно, этому-нельзя научиться.
