Вольдемар Грилелави - Ежик с иголками

— Нет, что ты, папа, — вновь перепугалась и всполошилась Софийка. — Я никогда даже не думала об этом. Ты просил меня, вот я и послушалась. Даже к двери близко не подхожу. Я ведь знаю, что у тебя там что-то важное и твое личное. Зачем мне нужно туда входить, а тем более, еще и кнопки, нажимать, про которые я ничего не знаю.

— Софийка, честное слово, — предпринял еще одну робкую попытку Евгений. — Ты, если это нечаянно произошло, признайся. Я даже не то, что ругаться, а даже обижаться не стану. Ведь, по сути, совсем ничего не случилось, потому и нужна мне эта, правда.

Софийка от недоверия и этого несправедливого подозрения была уже на грани истерики, и готова вот-вот в два ручья и один голос разреветься, что Евгений поспешил исправить свою ошибку и поцеловал ее в оба глаза, только бы они не извергали соленые ручьи.

— Нет, нет, милая, я ни в чем тебя не подозреваю и даже не собираюсь разбираться. Мне просто хотелось понять, откуда в нем, в моем "Паурате" эти еле приметные признаки излучения, словно он в мое отсутствие включается и выключается. Но, поскольку ты не трогала, то искать буду причину в ином. С ним нечто происходит непонятное, от чего я лучше бы считал причину в тебе.

— Да, папочка, — немного успокоившись, залепетал ребенок, обрадованная, что папа поверил ей. — Ищи, ты обязательно ищи в другом месте, потому что я никогда без спроса не трогала, и не буду трогать. Мне ведь вполне хватает своих игрушек и хлопот. Ты верь мне ищи ошибку, а если нужно спросить, то спрашивай и меня.

— Да это и не было ошибкой, Софийка. Это был зов, призыв предупреждение. Даже странно. Ведь я испытывал свой аппарат где-то более двух лет назад, а мне только сегодня пришел ответ через выключенный аппарат. Неужели мой сигнал приняли и сейчас пытаются ответить? А вдруг? Так это тогда просто здорово. Значит, я прав.

— Папа, а кто? Ты в космос послал радиосигнал? И тебе инопланетяне что-то ответили? — удивленно, с широко открытыми глазами спрашивала Софийка.

— Да, моя девочка. Но что самое удивительное — ответил голосом не солидного ученого-мужа, а моим из детства. Мне говорил мой голос из далекого детства.

— Ой, а что он тебе такого сказал?

— Попросил, — с тоской и отчаянием ответил Евгений, словно ответ этого далекого собеседника совсем не радует его.

— А почему ты такой грустный? Тебе не понравилась его просьба? Или голос? Так еще неизвестно, какие у них голоса!

— Я даже не знаю, как и ответить. Так сразу и не сообразить. Дело в том, что его просьба мне не понравилась. — Евгений встал с кресла с ребенком на руках и прошелся по комнате. Софийке ужасно нравилось, когда он ее, словно маленькую, носил на руках. Только на улице стеснялась, когда он это делал при всех. Стеснялась, краснела, но безумно радовалась от счастья. — Он слегка пугал меня.

— Он тебе угрожал?

— Просил. Умолял и предупреждал об угрозе. Я посвятил этому аппарату весьма много лет. Ужасно много, чтобы вот так легко распрощаться. У меня не хватит сил с ним расстаться.

— Папа, а зачем? Он такой красивый, большой и умный. Разве может твой "Паурат" плохое людям сделать?

— Вот и я говорю, что не может, а они предупреждают об опасности. Мол, не просто ужасен, а весьма и даже чересчур.

— Папа, я маленькая, еще неученая. Не хочу говорить, что глупая, но ты все равно не торопись. Если и в самом деле он так опасен, то те люди, которые тебе это говорят, они обязательно попробуют связаться еще раз, и попытаются так объяснить, чтобы ты поверил. А вдруг сейчас простые враги хотят сделать плохо. Ну, конкуренты, или как правильно?

Евгений остановился и замер посреди комнаты, удивленно и ошарашено всматриваясь в ребенка. Какой ужас! Маленькая девочка, кончившая всего-то два класса, дает совет ученому. Да притом весьма и даже чересчур умный и деловой, до которого он сам должен был додуматься. Складывалось впечатление, но он отвергал такое предположение мгновенно, что ребенка прислали именно те субъекты, что и пытаются сейчас уговорить его уничтожить собственное детище.

— Я перед тобой преклоняюсь, Софийка. Ты мне посоветовала гениальную идею. Ждем еще одно послание с комментариями. А уж потом принимаем окончательное решение. Но все равно временно прекращаем все дальнейшие работы и замораживаем изыскания. И предлагаю сходить в ресторан, чтобы весело провести вечер.

— Папа, тебе что, неясно сказано, что я еще весьма маленький ребенок, и по ресторанам мне ходить рановато, — строго предупредила Софийка Евгения. — А если тебе хочется отблагодарить меня за полезные советы, то купи большую коробку коричневого мороженого, и мы вместе посидим вечер у телевизора. Большего счастья мне и не нужно.

— Какая ты выгодная дама! — воскликнул восторженно Евгений, приземляя ее на пол. — Мы сейчас вместе пойдем в магазин, вместе наберем всяких вкусностей, и обещаю, что весь вечер проведем вместе у телевизора. Никаких работ и отвлечений. Это обещаю.

Вася усиленно расталкивал Володю, который почему-то никак не желал просыпаться. Этот факт его и удивлял. Странное явление. Ведь обычно дневальный и рта не успевал открыть, как Володя уже стоял перед казармой одетый и с умывальными принадлежностями. А тут Вася никак растормошить не может. Но, поскольку Володя мычал и матерился, то вывод был однозначным — жив, но почему-то просыпаться не желает. Еще не со всеми вопросами разобрался в том мире.

— Как же ты меня достал! — с добавлением непечатных выражений, обругал Володя Васю, открывая поочередно сначала левый глаз, а затем уже и правый. Но все еще с трудом понимая происходящее и этого зануду, что требовал подъема.

— Здрасте! — возмутился Вася. — Народ уже на улице на водных процедурах, а он тут передо мной в красноречии изощряется. Я сегодня ответственный за подъем, а посему, будь любезен, оторви свое бренное туловище от матраса и вали на горшок. Потом мне расскажешь о результатах моего ночного эксперимента.

— Какого еще эксперимента? — удивился Володя и окончательно проснулся. — А, это ты, Вася. А мы с Софийкой за мороженым собрались идти. Ой, прости, это оттуда! Здесь мы с тобой пойдем на горшок, в умывальник и в столовую пожрать каши с котлеткой. Слушай, Вася, а вот Женька намного интересней и содержательней живет. У него была замечательная семья. Временно ее нет, но он скоро вернет ее на родину. Недолго уже осталось. Зато сейчас с ним обитает просто классная девчонка Софийка. И любит его, и заботится. Не то, что ты, грубиян невоспитанный.

— Вот на кой хрен ты мне сдался со своей любовью и заботливостью. Век бы не видать и не слыхать тебя! — рассердился Вася. — Я и так, как полный дурак, полночи крутил для тебя музыку с твоим паршивом голосом. А любить тебя, и уж проявлять о тебе какую-нибудь заботу, ну совершенно не собираюсь.