Олег Никитин - Одноклеточный

— И всё-таки я не понимаю, почему тогда мы такие разные.

— Вспомни о праве на совершенного ребёнка. Наверняка тот подпольный ген-хирург принялся вносить правки в ваш код, чтобы «развести» копии. Вот и наворотил дел.

— Да, окаасан ещё сказала, что бесплодна.

— Ну, тогда вы точно могли родиться только так… Твои предки клонировали соматическую клетку отца или другого родственника-мужчины. Понятно, почему они настояли на модификации ваших генов. Иначе вы получились бы ещё двумя копиями этого человека.

— Ёси, — сказал я. — Смотрю образовательный канал, а всё без толку.

— Не грузись так, Егор! — Урсула обняла меня и потрепала по макушке. — Сейчас Генкиного сына найти важно, а остальное — гаракута.

— Можно тебя спросить?

— О чём? — встревожилась девушка.

— Это правда, что Генки родил малыша нормальным способом, а не клонированием?

— Почему ты так решил? — Она была поражена. — Кто тебе сказал такую чушь?

— Значит, это неправда. Зачем же тогда похитили этого мальчика, если он простой клон?

— Он не простой… Я не смогу тебе доходчиво объяснить, Егор, но он на самом деле не должен существовать. Его зачатие и рождение — чудо. Я лично думаю, что с помощью его ДНК можно получить самое лучшее лекарство для ген-терапии. Бесплодие даже у чёрнопаспортных будет лечить.

Я промычал что-то невнятное.

— А тот отоко, помнишь, — мрачно продолжала Урсула, — так вот он предлагал мне большие деньги за результаты моих опытов и образцы тканей детёныша. Обещал даже в Россию пригласить, в любой институт на выбор. А наши университетские никак врубиться не могут, что такие вещи надо финансировать гораздо лучше. Бакаяро тупые. Продала бы их младенца и горя не знала! Честная, симатта!

И она в расстройстве отправилась к себе, а я занялся робококами. После того, как стало холодать, им надо часто проверять смазку в суставах, чтобы живее бегали. А в остальном всё то же. В ангаре работает отопление, матка мирно жужжит в своём отсеке…

Сообщение Урсулы надолго отупило меня. Вот оно как получается! Только через час вспомнил, что надо написать Шраму. Я расправил на рукаве клавиатуру смарта и вспомнил наставление чиппера Тадаси. Он советовал пересылать важные сообщения через свой хитрый шифратор. Я активировал «секретную» карточку и набрал: «Сегодня в 20.00 в „Падшем небоскрёбе“. Егор». Или не звать его в это кафе, там ведь камайну хорошо знают? Ладно, сойдёт, и к Полосе близко. Непонятная для полицейских программ сэмэска отправилась в почтовый ящик Шрама и там распаковалась.

А после обеда мне Торико позвонила. Я ещё подумал, что она могла бы связаться со мной даже раньше, скажем — вчера вечером. Симатта, я же сам должен был ей позвонить!

— Ну как? — с ходу спросила она. — Оссу, Егор-сан.

— Живой. Меня не заметил, кажется.

— Приезжай сегодня ко мне, расскажи! — взмолилась она. Загар с неё, кажется, слез ещё больше. Решила стать обычной девушкой, что ли?

— Не знаю…

— Ну пожалуйста! И у меня бланкет сломался, достал диодами мигать, а отключить нельзя. Хисаси уже с ума сходит, сам с роботами драться начал.

— Дело серьёзное. Ладно, только я ненадолго.

Так что ровно в шесть часов я запер ангар, только лаз для робококов остался, и отправился быстрым шагом на служебную стоянку. Хотелось чего-нибудь пожевать, но в кафешку заруливать было некогда, и заморозки у меня собой были. Я затолкал их в седельную сумку и вырулил на эстакаду. Симатта, как же туда ехать-то? Пришлось вытаскивать из памяти байка маршрут к Торикиному дому.

Никаких демонстрантов там уже не было. Стену покрывал слой солнечных элементов с рекламными вставками. Совместили, похоже. И это правильно. Хотя титановый слой мне бы понравился больше. «Может, купить что-нибудь этому психованному мальцу?» — подумал я перед автоматом в гараже.

Игрушки из пластика и каучука, всяких мохнатых зверьков я пролистал не глядя. Что ему там, учиться надо? Вот рубашонка для тэдди с поющими слогами кана… Сотни иен не жалко.

Торико ругалась с сыном и роботами. Они встретили меня криками, каждый на свой манер. Возбуждённый битвой тэдди носился с мальчишкой на загривке, за ними бегал астронавт, подволакивая ногу, а Ер-2 подкарауливал их за углами и норовил повалить. В квартире было душновато и пахло стиральным порошком.

— Вот так всё время, — пожаловалась гангуро. Торико была одета очень легко, в почти прозрачную сорочку и что-то длинное, словно штора, завёрнутое у неё вокруг бёдер. По-моему, другого белья на ней не было. Маленькая грудь торчала острыми тёмными сосками, они вздрагивали при её движениях, как изюминки в желе.

Торико отвлеклась на сына, чтобы сдёрнуть его с медвежонка, а я в это время вынул из щели над дверью «жучок». Бестолковая затея оказалась. Не годится этот прибор для подслушивания. А ведь он невидим для Шрама… Может, воткнуть его сегодня Шраму в байк или на чём он там приедет? Буду знать его положение, как он отслеживал моё. И что мне с этим делать?

— Помоги, Егор-сан, — сказала Торико.

Мы затолкали Ер-2 в шкаф, хотя он упирался и жужжал. А потом я помог скормить Хисаси транквилизатор и заодно апоморфин.

— Повторяй за мной, — сказал я и сел перед парнишкой на футон. — Атама! — Я шлепнул себя по макушке. Торико засмеялась, а Хисаси уставился на меня как на полного кретина. — Ты разве с ним не играла в части тела?

— Как это?

— Меня офукуро так учила… Ката! — Я опустил ладони себе на плечи. Хиза! — На колени. Хлопнул в ладоши: — Пан! Хиза, пан, хиза, пан. — Мальчик глядел с недоумением и не собирался повторять мои движения. Бесчувственный он, что ли? Но я не сдавался. — Атама, ката, хиза, пан! А теперь покажем части лица… Ме, мими, хана, те ва о-хиза! — Я потыкал себе в глаза, уши и нос пальцами.

— Да отстань ты от мальчика, Егор. — Гангуро прижалась ко мне сзади и обняла за шею. — Гляди, на него уже таблы подействовали.

— Знаешь, я про такие игрушки в рекламе видел, они ребёнка веселить стараются. Он её потискает, а игрушка в ответ смеётся и так далее.

Хисаси приобрел туповатый и счастливый вид, и мы оставили его лежать перед голиком. Тэдди между тем порывался поколотить астронавта, но я пинками разогнал обоих по углам и пригрозил выкинуть из окна. Они в ужасе заткнулись и попрятались под циновками.

— Здорово ты с ними управляешься. Гораздо лучше Давида, а они его слушались. — Торико на минутку обняла меня и прижалась ухом к груди. — Я бы с ума сошла, наверное, если бы ты не пришёл.

— Я же купил мальчику подарок! — вспомнил я и достал из суйкана свёрток. — Одёжка для тэдди.

— Симпатично! — обрадовалась Торико, когда развернула шмотку. — Эй, поди-ка сюда, — позвала она медведя и напялила на него курточку. Тот сумрачно осмотрелся и ткнул плешивой лапой в слог. Мелодичный голос произнёс его. — Будешь Хисаси-куна азбуке учить, понял? Он теперь к разным подаркам подозрительно относится, — извинилась за тэдди гангуро. — Давид однажды притащил электрического хомячка, да какого-то неисправного. Из Европы, что ли. На распродаже по дешёвке купил. Так этот хомяк тут же издох и долбанул тэдди током.