Сергей Калашников - Странный мир

Не понимая речи, из которой узнавали только изредка доносившиеся до них отдельные слова, типа «привет» или «пока», ребята потихоньку пытались распутать для себя существо наблюдаемой жизни. Антураж — это само собой, но народ здоровый и между собой не ссорится. Сыты, не мёрзнут, по деторождению похоже на нормальное воспроизводство. Тихий патриархальный мир.

И вдруг картинка из совершенно другой сказки. На женщин во время купания наскакивает толпа чужих мужиков с короткими дубинками. Девчата — на другой берег и удирать. Нападающие — за ними, а тут толпа своих ребят с «коромыслами». Вопли, кутерьма и… стенка на стенку.

Славка с Мишкой, понятное дело, двинулись по следам отступившего агрессора. Роль «невидимок» они за последние месяцы освоили лучше, чем за всю предыдущую жизнь, хотя дома в это вопросе считались экспертами. Но на Корсике больше месяца прячась и подглядывая, почти потеряли способность обнаруживаться, уже на рефлекторном уровне учитывая силу и направление освещения, распределение теней, плотность листвы и толщину стволов. Так что на глаза неудавшимся похитителям женщин не попались.

В некоторой точке отряд разделился на несколько групп. Пошли за крайней правой, и вскоре вышли к классической стоянке древнего человека. Добротные шалаши, женщины занимаются хозяйством, куча голопузой ребятни под ногами, усталые охотники вернулись из дальнего похода. Близко подходить не стали, однако, по отдельным долетевшим до них словам поняли — здесь тоже говорят по-английски, и народ выглядит похожим на европеоидов. Загорелые, конечно. В одежде поменьше выдумки, хотя самой её больше. Передники или набедренные повязки у мужчин, женщины в подобии длинных маек.

Выглядят эти женщины довольно полными, и их значительно меньше, чем мужчин. Впечатление такое, что рождение детей для них — процесс, прерываемый только периодами вскармливания. Вид у здешних леди неважный. Утомлённый какой-то, рыхлый, даже, пожалуй, болезненный.

Недолго разглядывали деды картинки из жизни древнего мира. Решили вернуться. Пора было связываться по радио со своими — шхуна, что бегала к Мальте, по расчету времени несколько дней тому назад должна была покинуть побережье острова. Имело смысл уточнить время и место встречи.

— Ну что, Миша, по всему выходит, что разным дяденькам нравятся разные тётеньки, — Славка с удовольствием смотрит на море и прихлёбывает травяной чай, которого они были лишены довольно долго, поскольку огня не разводили, да и не носили с собой ничего, ни посуды, ни мешочков с сушёной травой.

— Красивые тётеньки, мой юный друг, нравятся всем. Не всем нравится вести себя так, чтобы быть красивыми.

— Это ты, мне кажется, не всё разглядел. Амазонку играет её мужчина. А сама она так же зависима и беззащитна, как и любая женщина, — Славка с удовольствием отламывает себе сухарь, приготовленный ещё дома.

— Не знаю. Я своей Гаечке ни разу не подыгрывал…. хотя… слушай…. просто это было тоньше. И вообще с самого начала метод этих ребятишек, это же часть нашей жизни, — Мишка даже засмеялся. — Вот Маркович! Вот жук! Если бы не эта карикатура, ни за что не понял бы коварства его замысла.

— Темные мы с тобой, товарищ лейтенант. В школах учились давно, когда всё это там ещё не преподавали. Нынешние выпускники не ломали бы головы месяц, и разобрались бы в вопросе без демонстрации контрпримера. Надеюсь. Во всяком случае, поучают они не глядя на количество седины в бороде слушателя.

Мужики переглянулись, пожали плечами. В динамике отчётливо зазвучала морзянка.

— Хороший сигнал, сильный, — Мишка потянулся к рации. — Попробуем речевую связь. Шхунка где-то недалеко.

Глава 38

Среди Азорских островов Пико, пожалуй, самый высокий. Замечательная гора высотой более двух километров — совсем неплохое место для астрономической обсерватории. Морской субтропический климат, комфортные температуры. Замечательное местечко. На уровне моря всегда тепло, но не жарко. На макушке затихшего вулкана ветрено, так что одеваться тут нужно в нормальную одежду. Контрастное такое местечко. В затишном солнечном уголке комфортно, а если ночью да на открытом склоне — можно и озябнуть.

Сам этот остров — территория густонаселённая. На его четырёх сотнях квадратнык километров проживает целых пять человек. Семейная пара астрономов наводит свои телескопы на звёзды и ведёт метеорологические наблюдения. Им по пятнадцать лет — год как закончили школу. И еще годика два-три поживут здесь, пока не наступит время обзаводиться детьми — тогда уж вернутся на материк. Три метеостанции, расположенные на разных высотах обслуживают школьники, поселившиеся здесь на время каникул. Температура, давление, влажность, сила и направление ветра, количество осадков — ведётся сбор фактических данных для учёных.

В этом месте нынче — кухня погоды. Тайфуны-ураганы обычно собираются над этими водами, а потом наваливаются на запад Европы, а то и на северную Африку, потому-то именно на этом острове и организован наблюдательный пункт. Конечно, заранее угадать, куда направит стихия свой гнев, не удаётся, но сам факт образования мощной области низкого давления интересует всех.

Метеоплощадка, которую обслуживает Натин, расположена у самого моря. Рядом — причал и несколько емкостей с топливом. Заходят или прилетают сюда пят-шесть раз в год, однако, залить горючего или пресной водички тут всегда можно. Или провизией разжиться — есть приличное количество мясных консервов и круп, а уж свежих овощей или фруктов нарвать, вообще не проблема. Есть тут в защищенном от ветра углублении плантация, где грядки не размывает тропическими ливнями, а ветер не уносит кусты и деревья. Да и рыбкой в этих водах запастись недолго.

Натин родом с Корсики, она всего три года как приехала в школу к этим русским, но сейчас, в свои десять лет вспоминает свою прошлую жизнь слегка туманно, причём, в основном, с недоумением. Она жила в семьё, которая кормилась охотой и часто переходила с места на место. У неё было много братьев и сестёр, папа и мама. А потом мама заболела. Папа привёл человека, который на быстром паруснике их всех увёз далеко. От дома до кораблика маму несли на носилках папа и доктор, а Натин с другими детьми шла пешком. Они тогда всё бросили и очень торопились.

Потом на судне маму разрезали и зашили обратно, и она стала поправляться. Кругом были чужие люди и непонятная речь и шок от вида блестящих щипчиков, которыми маленькая матроска откусывала Натин ногти. Ей тогда ужасно захотелось такие же, но девочка отдала ей эти самые вместе с кучей блестящих инстументиков в деревянном футляре. Затем всё пошло кувырком. Степь, езда на гуанако, буквы, рогатка, плетение шапки из травы и микроскоп, через который ей показали маленьких зверьков, что жили у неё под ногтями. Простыни, мыло, безрукавка из волчьей шкуры, ловля рыбы руками.