Час урагана (СИ) - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович
— Поплачьте, Таня, — вздохнул Жилин и вышел из кухни, деловито задвигал в комнате какими-то предметами, давал возможность Тане в очередной раз успокоиться. Она была спокойна, плакалось само, независимо от мыслей, бродивших в голове, и проходили слезы тоже сами, сознание в этом не участвовало. Мысль, пришедшая Тане в голову, показалась ей не просто здравой, но требовавшей немедленного обсуждения. Забыв в очередной раз имя следователя, она громко сказала:
— Извините! Прошу прощения!
Жилин появился немедленно, взглянул на Таню, понял ее смущение и сказал:
— Александром меня зовут. А фамилия Жилин, но это неважно.
— Александр, я подумала… Эта сеть… «Арабское возрождение». Если они планируют конкретные теракты, то хороший программист может, как Аркадий, взломать систему и узнать, что они собираются делать, где и когда… Даже если такие планы — на десятом уровне или каком-то другом… Это очень важно, вы понимаете? Не только для нас, в Израиле, но в России тоже. Чеченцы эти, ваххабиты — может, и те страшные взрывы в Москве тоже там были заранее описаны? Вы не думаете? Может, Аркаша все это обнаружил?
— Тут две сложности, — покачал головой Жилин. — Во-первых, «Возрождение» вряд ли планирует такие действия, как убийство конкретного еврея в Хевроне или даже взрыв конкретного дома в Москве — это самодеятельность вашего ХАМАСа и наших чеченских боевиков. Во-вторых, вы сказали: «хороший программист». Не хороший нужен, а почти гениальный. Как Аркадий.
— Мухин…
— Не знаю. Он прошел, скорее всего, только один или два слоя. Вряд ли успел больше после моего ухода. Потом пришел Аль-Барауи. А Немировская сама, как вы понимаете, ничего взломать не может.
— Но она знает пароли.
— Ничего она не знает, — вздохнул Жилин. — Пароли сменили еще вчера вечером, наши хакеры из эфэсбэ это обнаружили, как только получили от меня информацию… Там есть отличные ребята, но этот орех, похоже, им пока не по зубам. Прошли они до третьего уровня, как я слышал. А Немировский мертв. Простите…
— В Израиле наверняка есть…
— Может быть, — пожал плечами Жилин. — У нас газеты как-то писали о вашем юноше по кличке Аналайзер. Он вскрыл файлы Пентагона. Кажется, его посадили.
— Нет, они сделали лучше: взяли в армию, и теперь он раскалывает чьи-секреты по указанию армейского начальства. Он наверняка сможет!
— Может быть, — повторил Жилин. — Но я, знаете ли, в этом больше не участвую, теперь делом занимается эфэсбэ. Кстати, Таня, — он помедлил, будто соображая, говорить ли дальше, — что говорят у вас в Израиле об Усаме Бин-Ладен?
— Усама Бин-Ладен, — повторила Таня. — Я как-то… То есть, имя слышала, его постоянно склоняют комментаторы. Американские посольства в Африке — это его работа?
— Ну, не лично… Но на его деньги, похоже.
— И еще израильское посольство в Аргентине?
— Нет, — покачал головой Жилин. — Там, я слышал, иранцы были. Хотя… Бин-Ладен — главный спонсор, как теперь говорят. Вся сеть «Возрождения» создана на его деньги. Это мне Старыгин все-таки сказал — выдавил, можно сказать, из себя. Я потом, пока вас дожидался, порасспрашивал там кое-кого из аналитического отдела. Просто, чтобы Старыгин не думал, что один он такой умный. Так вот, по данным эфэсбэ, у Бин-Ладена семьдесят пять миллионов баксов только на его собственных счетах, а сколько на подставных… Точно никто сказать не может, но оценки — больше миллиарда долларов, представляете? Он пытался создать собственное атомное производство — то ли в Судане, то ли в Саудовской Аравии. Самое интересное, что денег у него на это хватило бы, а прокололся он на том, что покупал в России не тех людей, кого нужно. Пытался заполучить ученых-атомщиков, а нужно было дать кому-нибудь из высших чинов «Росвооружения»… В последние годы финансирует производство химического оружия для талибов в Афгане. Похоже, что ребята из аналитического отдела готовы заложить душу дьяволу, чтобы влезть в файлы «Возрождения» — они уверены, что найдут там информацию о том, где эти химические заводы расположены. И крупные теракты — мне сказали, что на сайте этого быть не может, но ведь до десятого уровня никто не прошел. Я вам сказал: вряд ли там планируют конкретные теракты, но уверен ли я сам, что прав? Может, действительно, если пройти все уровни, то можно было бы найти имена тех, кто взрывал дома в Москве.
— Вы так легко это говорите, Алексей! — возмутилась Таня.
— Знаете, — продолжал следователь, внимательно глядя Тане в глаза, будто гипнотизер, — знаете, я думаю, что Аркадий знал — мог знать! — конкретные места и даты будущих террористических актов. Они просто не могли оставить его в живых, когда он взломал систему окончательно. Вы понимаете, почему я все это вам говорю, хотя, по идее, не имею права — не мое расследование, я теперь просто свидетель? Сам услышал краем уха, рассказывая вам, я, вообще-то, совершаю служебный проступок… Но вы — из Израиля. Я не уверен, что эфэсбэ станет делиться с вашим Мосадом сведениями, которые сейчас получило. Понимаете? Точнее — уверен, что не будет.
— Вы хотите, чтобы я…
— Вы можете привлечь их внимание. Хакеры у них есть, убежден.
— В Мосаде? Как я могу? Что сказать? Пришла с улицы, говорит странные вещи. Мне не поверят.
— По крайней мере выслушают. Вы хорошо говорите на иврите?
— Вполне, а что?
— Вас должны понять, а то приходит женщина, не может связать двух слов…
— Нет, с этим все в порядке.
— Хорошо, — Жилин возбужденно ударил ладонью по столу. — Тогда я вам дам кое-что для начала. Без ссылок на меня, договорились?
Таня кивнула. Жилин на минуту вышел и, вернувшись, протянул Тане запечатанный конверт — обычный почтовый конверт без марки.
— Здесь пароли, обнаруженные в книге Немировского, — сказал он. — Может быть, это вам поможет…
— Вы же сказали, что пароли старые.
— Для хорошего хакера и это может стать зацепкой. Стиль конструирования, например. Я не знаю, не специалист. Возьмите.
— Спасибо, — сказала Таня, пряча конверт в сумочку.
— Еще чаю? Извините, Таня, я, должно быть, плохой хозяин. Вместо того, чтобы отвлекать вас, рассказывать анекдоты… Получается, что я вас чуть ли вербую. Знаете, я живу один уже второй год, жена ушла и ребенка забрала, у нас сын, ему сейчас шесть, скоро в школу… Вы женщина, вы можете сказать, почему она так… Я работаю, да, часто не ночую дома, но ведь работа такая, она знала, когда за меня выходила… Зарабатываю неплохо — по нынешним временам. Не ругались никогда. Однажды возвращаюсь с дежурства — ее нет, сына нет, вещей нет, даже записки нет. Пришлось чуть ли не в розыск объявлять… Почему?
Какие у него больные глаза, — неожиданно поняла Таня.
— Можно еще чаю? — пробормотала она.
— Да, конечно. Извините, что я… Вырвалось.
— Ничего… Может, ей было одиноко ночами, может, она просто боялась темноты, а вас рядом не было…
Жилин махнул рукой, и взгляд его снова стал спокойным и приветливым — взгляд радушного хозяина, угощающего чаем иностранную гостью.
Таня поднялась, ей не хотелось продолжать разговор, он мог принять совершенно ненужное ей направление.
— Я вас провожу, — вскочил Жилин.
По дороге молчали. Следователь хмурился, возможно, ругал себя за то, что не смог сдержаться, а Таня смотрела в окно на подсвеченные дома, думать о плохом не хотела, а хорошего не предвиделось, и она отгоняла любые мысли — даже самые простые, вроде той, что наверняка этот Жилин захочет продолжить знакомство, и как ей быть, чтобы не показаться грубой и неблагодарной?
У дома Светы Жилин резко затормозил и повернулся к Тане.
— Не задерживайтесь в Москве, — сказал он. — И конверт не потеряйте. Вы помните, что…
Он не договорил.
— Что из-за этих паролей убили Аркашу? — закончила Таня.
— Будьте осторожны, — повторил Жилин. — Вообще-то араб этот не опасен, он в камере. Но может быть кто-то еще… Впрочем, маловероятно. Почему я вас пугаю? Не обращайте внимания, Таня. Все будет хорошо.
