Орсон Кард - Ксеноцид

— Одним словом, вы перенесете корабль во Вне-мир, а потом вернете его в нашу Вселенную, — констатировала Валентина. — Это я поняла.

— Да, но кто это будет делать? Механизм подобного действия требует, чтобы образ корабля и его содержимого представлял цельную картину, а не произвольный сгусток материи. Я хочу сказать, что, закинув на корабль груз и посадив пассажиров, этим живой образ, филотический организм, не создашь. Это не то что родить на свет ребенка — филотический организм должен сам себя удерживать. Корабль и его содержимое — всего лишь набор предметов. Корабль в любой момент можно разобрать, он может распасться сам. Поэтому филоты, войдя в пространство, где привычные законы не действуют, где отсутствуют расстояния и прочие организующие принципы, не смогут собраться. Впрочем, если даже они примут какую-нибудь знакомую форму, что мы получим? Набор атомов. В лучшем случае мы получим клетки живой материи или даже организмы, но о космических скафандрах или корабле и речи быть не может, ведь они-то не живые. Все атомы и, может, молекулы будут разбросаны поблизости, они начнут самокопироваться, пока неорганизованные филоты Вне-мира займутся созданием образа, но корабля-то все равно не будет.

— Что смертельно для пассажиров.

— Нет, не обязательно, — сказал Грего. — Кто знает? Там царят иные законы. Смысл в том, что в наше пространство пассажиров и корабль в таком состоянии не вернуть, потому что здесь исход точно окажется смертельным.

— Значит, ничего не выйдет.

— Не знаю. Действительность в нашей Вселенной не распадается на части потому, что призванные сюда филоты подчиняются естественным законам. Они знакомы с образами друг друга и сами следуют этим образам. Хотя и во Вне-мире такое возможно, но только если образ корабля, груза и пассажиров будет целостен, если он действительно будет познан. А для этого она должна суметь познать его и удержать в голове.

— Она?

— Как я уже сказал, Джейн придется немножко потрудиться и выполнить некоторые расчеты. Она должна проверить, хватит ли ей памяти, чтобы вместить образ целого судна. Затем она рассчитает, сможет ли воспринять его и представить во Вне-мире.

— Это по части желаний, — вставил Ольядо. — Я особенно горжусь данным аспектом гипотезы, ведь именно я первым подумал о том, что нам потребуется познающий, чтобы перемещать судно.

— Да и вообще вся эта идея принадлежит Ольядо, — ухмыльнулся Грего, — только я первым поставлю под разработкой свое имя, потому что ему до карьеры дела нет, а мне неплохо было бы оправдаться в глазах людей, ведь я собираюсь поступить работать в университет на какой-нибудь другой планете.

— О чем вы говорите? — непонимающе оглядела Валентина братьев.

— Я говорю о том, чтобы поскорее свалить из этой колонии. Неужели вы еще не поняли? Если наши предположения подтвердятся, если наш замысел сработает, тогда я смогу улететь на Рейм, на Байю или… или на Землю, а сюда прилетать на выходные. Затраты энергии равны нулю, потому что мы теперь не зависим от естественных законов. А износ техники минимальный.

— Не такой уж и минимальный, — охладил его пыл Ольядо. — Нам же надо будет как-то добираться до планеты назначения.

— Как я уже говорил, все зависит от того, с какой точностью Джейн сможет представить образ. Ей надо будет объять целое судно плюс внутренности. Затем представить нас во Вне-мире и вернуть назад в нашу Вселенную. Ей придется точно воспринять относительное местоположение исходного пункта и цели полета.

— Стало быть, преодолеем мы скорость света или нет — целиком и полностью зависит от Джейн? — уточнила Валентина.

— Если бы ее не существовало, такое было бы просто невозможно. Даже если сложить все компьютеры, даже если кто-то составит специальную программу, ничего не выйдет. Потому что программа фрагментарна. Она — не цельная сущность, а состоит из частей. Она не… — что там за словечко откопала Джейн? А, она не айю.

— Санскритское слово для обозначения жизни, — пояснил Ольядо Валентине. — Таким словом мы назвали филот, который контролирует весь образ, держит в порядке прочие филоты. Им можно обозначить сущности — такие, как планеты, атомы, животные, звезды, — которые обладают внутренней, достаточно сложной структурой.

— Джейн — айю, а не программа. Поэтому она может выступить в роли познающего. Она может воспринять космический корабль как образ и поместить его внутрь собственного образа. Она может усвоить его и удержать в себе, и он все же будет реальным. Она сделает его частью себя и воспримет его ничуть не хуже, чем твоя айю знает твое собственное тело. Затем она перенесет корабль вместе с собой во Вне-мир, а потом вернет обратно.

— Это придется взять на себя Джейн? — осторожно уточнила Валентина.

— Если такое вообще возможно, то лишь в случае, если вместе с кораблем отправится Джейн, — подтвердил Грего.

— Но как? — воскликнула Валентина. — Мы же не можем положить ее в корзиночку и взять с собой.

— Эндрю разузнал у Королевы Улья еще кое-что, — сказал Грего. — На самом деле Джейн существует в определенном месте — скажем лучше, ее айю обладает координатами в нашем пространстве.

— И где же она?

— Она живет внутри Эндрю Виггина.

Некоторое время они объясняли ей, что узнал Эндер о Джейн во время визита к Королеве Улья. Было невозможно представить, чтобы компьютерная сущность могла поселиться внутри тела Эндера, но история создания Королевой Улья Джейн как средства против Эндера звучала весьма убедительно. Однако Валентина сразу сделала еще один вывод, вытекающий из сказанного. Раз такой полет возможен только при участии в нем Джейн, а Джейн поселилась внутри Эндера, следствие очевидно.

— Тогда и Эндрю должен будет лететь?

— Кларо. Разумеется, — кивнул Грего.

— Он слегка староват для роли пилота-испытателя, — заметила Валентина.

— Ну в данном случае он будет пассажиром-испытателем, — ответил Грего. — Просто так получилось, что внутри него поселился пилот.

— Полет не причинит никакого физического вреда, — сказал Ольядо. — Если теория Грего сработает, Эндрю просто войдет в корабль, сядет в кресло и через пару минут или даже микросекунд очутится на другой планете. Если ничего не получится, он останется на прежнем месте, а мы все окажемся в очень глупом положении — анекдоты будут рассказывать, как мы поверили, будто одним желанием можно перенестись в любую точку пространства.

— А если случится, что Джейн перенесет его во Вне-мир, но не сумеет удержать образ, то Эндрю окажется выброшенным во Вселенную, которая, по понятиям нашего материального мира, не существует вообще, — произнесла Валентина.

— Ну, в общем, да, — замялся Грего. — Если наш план сработает только наполовину, все пассажиры тут же погибнут. Но, поскольку мы очутимся в месте, где время отсутствует, мы даже ничего не почувствуем. Для нас мгновение превратится в вечность. Мы даже не успеем понять, что эксперимент закончился неудачей. Войдем в состояние стасиса.

— Если выйдет так, — продолжил Ольядо, — мы перенесем время нашей Вселенной с собой, поэтому возникнет эффект продолжительности. Мы действительно не поймем, если наша попытка обернется неудачей. Мы заметим только положительный результат.

— Но я-то пойму, что он никогда больше не вернется, — сказала Валентина.

— Да, — печально подтвердил Грего. — Если он не вернется, тогда у вас будет еще несколько месяцев, чтобы погоревать о нем. А затем заявится флот и разнесет Лузитанию ко всем чертям.

— Или до нас наконец доберется Десколада и вывернет наши гены наизнанку, — добавил Ольядо.

— Думаю, вы правы, — согласилась Валентина. — В случае провала они мертвее не станут. Если они останутся, их, так или иначе, настигнет смерть.

— Но, как вы понимаете, наше время ограничено, — напомнил Грего. — Вскоре анзибли отключат, и Джейн лишится своих возможностей. Эндрю говорит, что, наверное, она переживет это, но превратится в калеку. Необратимое повреждение мозга.

— Поэтому, даже если все получится, первый полет все равно может оказаться последним.

— Ничуть, — возразил Ольядо. — Перелет осуществляется мгновенно. Если процесс поставить на накатанные рельсы, Джейн будет переправлять людей на другую планету в один миг, им надо будет только войти в корабль и выйти из него.

— Ты хочешь сказать, что судно будет отправляться прямо с поверхности планеты?

— Вот это еще неизвестно, — вмешался Грего. — Может быть, она способна рассчитать координаты в пределах, скажем, только десяти тысяч километров. Никаких взрывов или других неприятных вещей не предвидится, так как филоты будут входить в нашу Вселенную уже готовыми снова повиноваться естественным законам. Однако если судно вдруг возникнет прямо внутри планеты, докопаться до поверхности будет нелегко.