Еремей Парнов - Собрание сочинений в 10 томах. Том 6. Сны фараона

— Maravilla! — восхищенно воскликнул задетый за живое Висенте. — Чудны дела твои, Господи!

— Cecidit de coelo Stella, — кивнул Боденшайн, переглянувшись с историографом. — Кажется, так написано на гербе дона де Луна?.. Нам стоит объяснить усилия, доктор. Когда вы вернетесь, мы как говорится, все разложим по полочкам. Надеюсь, к тому времени монсеньор будет располагать столь нужной вам информацией. Viribus unitis.

Висенте покидал обсерваторию со смешанными чувствами. Не приходилось сомневаться, что за его уединенными занятиями кто-то постоянно следил. Иначе откуда стало известно о гримуаре с ремарками Лоренцо, об архитекторе и строительных знаках? При всем при том, ни секретарь, ни магистр и словом не обмолвились об организаторах экспедиции в Мегиддо. Не знали, не успели навести справки? Маловероятно. Со всех точек зрения чудной получился разговор, наводящий на размышления.

Авентира двадцать шестая

Уорчестер, штат Массачусетс

Навязчивый образ медитирующего аскета промелькнул при трансляции прямого репортажа из Тулузы, где вступила в строй новая гелиоустановка. Теневым расплывчатым ореолом неукротимый Мунилана дал знать о себе и миллионам телезрителей, наблюдавшим приземление шаттла «Колумбия» на военной базе «Эдвардс». Оба эпизода в определенной степени были связаны с резонаторными экспериментами: «Колумбия» выводила на орбиту спутник, собранный в Силиконовой долине, а в механизм, управляющий зеркалами, была введена микросхема, чутко регистрирующая малейшие колебания солнечной активности. Разборки причин «технического брака» пока не стали достоянием широкой общественности. Тем более, что при контрольном прокручивании посторонний объект исчез. Куда более таинственным выглядело происшествие в обсерватории Маунт Паломар, где по неизвестной причине оказались испорченными несколько фотопластинок, запечатлевших область неба в центре галактики. На обод Млечного пути наложилась цепочка округлых пятен, напоминающих то ли бусы, то ли четки из двадцати двух зерен. На повторно отснятых с компьютера копиях пятен не оказалось. Злокозненный вирус обнаружил свою латентную природу. Возникая в самых неожиданных местах, он непостижимым образом исчезал, затаившись до срока вне времени и пространства. Последняя шутка йога, заблокировавшего прямой обмен компьютерной информацией между осцилляторами, установленными в гробницах «Долины царей» и Хаттусаса, вообще поставила программу на грань срыва. Получив двойное усиление резонанса, Гринблад готов был плясать от восторга, но тут же все полетело к чертям. Из щелей прибора пополз удушливый дым, и если бы не расторопность Хейджберна, метнувшегося к рубильнику, прецизионное оборудование, стоившее сорок пять миллионов, превратилось бы в пепел. То-то были бы удивлены археологи двадцать первого века, обнаружив в доисторическом прахе следы ванадия, индия, осмия и таланта. Что же касается тончайшего золотого покрытия, то его пробило в двадцати двух местах.

Гринблад и Хейджберн ошарашенно уставились друг на друга, пересчитав дыры, словно бы прорезанные лазерным лучом.

— Преисподняя объявила войну, — упавшим голосом уронил Гринблад. — Рехнуться можно.

— Ну, это мы еще посмотрим! — сжав зубы, процедил Брюс Хейджберн и отбил факс в Бостон. — Я так просто не сдамся.

Через три часа пришел ответ. Джонсон предписывал приостановить исследования и вылететь в Мехико, взяв с собой файлы и «клипперы». Аналогичные послания были разосланы по всем точкам, связанным с программой «Эпсилона». Вылет в Гонолулу пришлось отложить еще на неделю, а Рогир ван Вейден спешно возвратился в Преторию.

— Постарайтесь поговорить по душам с Маниланой, — Напутствовал Джонсон директора «Октопода». — Вы единственный, к кому он по крайней мере прислушивается. Главное, никакого принуждения. Ни угрозы, ни посулы тут не помогут. Уговоры и ласка, ласка и уговоры. Хотел бы я знать, чего он на самом деле хочет…

— Как он это делает, чертов индус?! Теперь-то я понимаю Магду. С ней по-прежнему скверно?

— Боюсь, что так. Ван Аллен отправил ее в Швейцарию. «Если лекарь заболеет, он зовет к себе другого».

— Откуда это, Пит?

— Шота Руставели. Читали?

— Первый раз слышу. Итальянец?

— Не важно… Думаю, ей помогут.

— Вот вам и судьба психиатра. Антуан Бержеваль превосходный специалист. По крайней мере ничего не выйдет наружу.

— Сейчас это задача номер один. Пока газетчики не пронюхали, что Мунилана у вас, его необходимо куда-нибудь сплавить. Хоть лечь костьми, только бы уговорить. Идеальный вариант — Гавайи. Туда не скоро доберутся, и у нас будет возможность продолжить гонки… Как вы думаете, он клюнет на приглашение единоверцев?

— Ничего нельзя знать заранее. Мы даже толком не знаем, что привело его к нам в Кейптаун.

— Этим сейчас и занят Аллен. Он был в бешенстве. Еле удалось утихомирить.

— Еще бы! Магда ван Хорн творила под его крылышком все, что хотела. Я уверен, что утечка случилась исключительно по ее вине.

— С Магдой не все так просто, как кажется, и Реджи тут нисколько не виноват.

— Если не он, то кто? Вы, Пит? Никогда не поверю.

— И правильно сделаете. Таковы обстоятельства, дружище. Поэтому не будем искать виновных. Пусть этим занимаются другие.

— Что делать с этим Фоссиёном? Не хватает только, чтобы вышли еще и на него.

— О, да! «Психозомбирование» это как раз тот ярлык, что нам особенно нужен… Он-то сам знает, где находится?

— Еще чего! По счастью, бедняга говорит только по-французски и вообще не отличается особой сообразительностью.

— Полагаете, стоит вернуть обратно тем же путем? Разумеется, с некоторой компенсацией за причиненное беспокойство.

— Мы фактически вернули его к жизни. И это вы называете «беспокойством»?

— Ценю вашу иронию, хотя возвращением с того света он в значительной степени обязан Мунилане. Не находите?

— Ваше предложение, увы, лежит на поверхности, — печально усмехнулся Вейден. — Лучшего выхода нельзя было бы и придумать, не будь одной досадной мелочи. Я не могу позволить себе бросить калеку на произвол судьбы. Не могу — и все. Как вы не понимаете, что путь назад для него отрезан? У него нет даже шанса примкнуть к таким же, как и он сам, изгоям. Представьте себе на минуточку зомби в инвалидной коляске! Семья отвергнет, деньги, сколько бы вы ни дали, отнимут, а что дальше? Жить в обществе он не сможет ни при каких обстоятельствах. Хотя бы из страха перед тем же колдуном и его тонтон-макутами. Да его прикончат, едва он выкатит на улицу. Будь моя воля, я бы подыскал ему укромный уголок. Только где? Не в Швейцарии же?