Альфред Бестер - Рассказы (Миры Альфреда Бестера. Том 4)

Выстрелы теперь гремели не смолкая. Со стены упала картина.

— Сэм, да послушай ты меня, — взмолилась Вайолет. — Сдайся. Я знаю, что за кражу со взломом дают девяносто дней, но я буду ждать тебя.

Одно из окон разлетелось вдребезги.

— Ты будешь ждать меня, Вайолет?

— Буду. Клянусь.

Загорелась занавеска.

— Так ведь девяносто дней! Целых три месяца.

— Мы переждем их и начнем новую жизнь.

Внизу, на улице, инспектор Робинсон внезапно застонал и схватился за плечо.

— Ну ладно, — сказал Бауэр. — Я сдамся… Но взгляни на них, на этот дурацкий спектакль, где перемешаны и «Гангстерские битвы», и «Неприкасаемые», и «Громовые двадцатые годы». Пусть я лучше пропаду, если оставлю им хоть что-нибудь из того, что я выкрал. Погоди-ха…

— Что ты хочешь сделать?

Тем временем на улице «Пробивной отряд» принялся кашлять, будто наглотался слезоточивого газа.

— Взорву все к чертям, — ответил Бауэр, роясь в банке с сахаром.

— Взорвешь? Но как?

— Я раздобыл немного динамита у Гручо, Чико, Харпо и Маркса, когда шарил по их коллекциям разрыхляющих землю инструментов. Мотыги я не раздобыл, а вот это достал.

Он поднял вверх небольшую красную палочку с часовым механизмом на головке. На палочке была надпись TNT.

На улице Эд (Бегли) судорожно схватился за сердце, мужественно улыбнулся и рухнул на тротуар.

— Я не знаю, когда будет взрыв и сколько у нас времени, — сказал Бауэр. — Поэтому, как только я брошу палочку, беги со всех ног. Ты готова?

— Д-да, — ответила она дрожащим голосом.

Он схватил динамитную палочку, которая тут же начала зловеще тикать, и швырнул TNT на серо-зеленую софу.

— Беги!

Подняв руки, они бросились через парадное в слепящий свет прожекторов.

НЕ ИЗ НАШЕГО МИРА

Я расскажу эту историю без утайки, в точности так, как все произошло, потому что все мы, мужчины, небезгрешны в таких делах. Хотя я счастлив в браке и по-прежнему люблю жену, временами я влюбляюсь в незнакомых женщин. Я останавливаюсь перед красным светофором, бросаю взгляд на девушку в остановившемся; рядом такси — и готово, влюбился. Я еду в лифте и пленяюсь юной машинисткой, которая поднимается вместе со мной, держа в руке стопку фирменных бланков. На десятом этаже она выходит и вместе с бланками уносит мое сердце. Помню, как однажды в автобусе я влюбился в красотку, словно сошедшую с обложки модного журнала. В руках у нее было неотправленное письмо, и я украдкой старался прочесть адрес.

А какой соблазн случайные звонки по телефону! Раздается звонок, вы снимаете трубку, и женский голос говорит:

— Попросите, пожалуйста, Дэвида.

В доме нет никаких Дэвидов, и голос явно незнакомый, но такой волнующий и милый. За две секунды я успеваю насочинять, как я назначаю этой девушке свидание, встречаюсь с ней, закручиваю роман, бросаю жену и оказываюсь на Капри, где мы упиваемся греховным счастьем. После этого я говорю:

— А какой номер вы набрали?

Когда я вешаю трубку, мне стыдно взглянуть на жену, я чувствую себя изменником.

Звонок, который раздался в моей конторе на Мэдисон 509, вовлек меня именно в такую ловушку. Мои служащие — бухгалтерша и секретарша — ушли обедать, и я сам снял трубку стоявшего на моем столе телефона. Чей-то милый голосок с неимоверной быстротой затараторил:

— Здравствуй, Дженет. Дженет, милая, ты знаешь, я нашла работу. Такая чудная контора, сразу за углом на Пятой авеню, там, где старое здание Тиффани. Работать буду с девяти до четырех. У меня свой стол в маленькой комнатке с окошком, и представляешь, она целиком в моем распоряжении, я…

— Простите, — сказал я, после того, как вволю нафантазировался. — Какой номер вы набрали?

— Господи боже! Ну, конечно, не ваш!

— Боюсь, что все-таки мой.

— В таком случае простите, что побеспокоила.

— Ну что вы! Поздравляю с новой работой.

Она засмеялась.

— Большое спасибо.

Послышались гудки. У моей незнакомки был такой чудный голосок, что я решил отправиться с ней на Таити, а не на Капри. Тут опять зазвонил телефон. И снова тот же голосок:

— Дженет, милая, это Пэтси. Представляешь, только что звонила тебе, а попала совсем не туда. И вдруг ужасно романтичный голос…

— Благодарю вас, Пэтси. Вы опять попали не туда.

— Господи! Снова вы?

— Угу.

— Это ведь Прескотт 9-32-32?

— Ничего похожего. Это Плаза 6-50-00.

— Просто не представляю, как я могла набрать такой номер. Видно, я совсем поглупела от радости.

— Скорее, просто разволновались.

— Пожалуйста, простите.

— С удовольствием, — ответил я. — У вас, по-моему, тоже очень романтичный голос, Пэтси.

На этом разговор закончился, и я отправился обедать, повторяя в уме номер: Прескотт 9-32-32… Вот позвоню, попрошу Дженет и скажу ей… что я ей скажу? Об этом я не имел понятия. Я знал лишь, что ничего подобного не сделаю, и все же ходил в каком-то радужном тумане. Только вернувшись в контору, я стряхнул наваждение. Надо было заняться делами.

Подозреваю все же, что совесть у меня была нечиста: жене я ничего не рассказал.

До того как выйти за меня замуж, моя жена служила у меня в конторе, и до сих пор я рассказываю ей все наши новости. Так было и в этот раз, но о звонке Пэтси я умолчал. Как-то, знаете, неловко.

До того неловко, что на следующий день я отправился в контору раньше обычного, надеясь утихомирить укоры совести сверхурочной работой. Никто из моих девушек еще не пришел, и отвечать на звонки должен был я сам. Примерно в полдевятого зазвенел телефон, и я снял трубку.

— Плаза 6-50-00, - сказал я.

Последовало мертвое молчание, которое меня взбесило. Я лютой ненавистью ненавижу растяп-телефонисток, принимающих по нескольку вызовов сразу и заставляющих абонентов ждать, пока их соизволят соединить.

— Эй, девушка, черт вас возьми! — сказал я. — Надеюсь, вы меня слышите. Сделайте одолжение, впредь не трезвоньте до того, как сможете соединить меня с тем, кто звонит. Что я вам, мальчик?

И в тот самый миг, когда я собирался шмякнуть трубку, испуганный голосок сказал:

— Простите.

— Пэтси? Снова вы?

— Да, я, — ответила она.

Сердце у меня екнуло: я понял, понял, что этот звонок уже не мог быть случайным. Она запомнила мой номер. Ей захотелось еще раз поговорить со мной.

— Доброе утро, Пэтси, — сказал я.

— Какой вы сердитый!

— Боюсь, что я вам нагрубил.

— Нет, нет. Виновата я сама. Все время вас беспокою… Не знаю, почему так получается, но всякий раз, когда я звоню Джен, я попадаю к вам. Наверно, наши провода где-то пересекаются.