Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

Тиверас как бы окреп, глаза его засияли, щеки чуть заметно покраснели.

Неужто эти дрожащие губы улыбнулись? Да!

Вне всякого сомнения, Понтифакс почувствовал волну тепла от Валентина, был рад этому и ответил.

Тиверас коротко сказал что-то плохо различимое.

Горнкейст сказал:

— Он говорит, что дарует тебе полную поддержку, Лорд Валентин.

Живи, старик, — думал Валентин, вставая и кланяясь. — Вероятно, тебе лучше бы уснуть вечным сном, но я желаю тебе долгой жизни, потому что у меня есть работа в Замке на Горе.

Он повернулся и сказал пяти министрам:

— Пойдемте. Я получил то, что мне нужно.

Они тихо вышли из тронного зала. Когда дверь за ними закрылась, Валентин спросил Сиплтрейва:

— Он должен еще долго жить так?

Врач пожал плечами.

— Почти неограниченно. Система отлично поддерживает его. Мы можем сохранить его, время от времени поддерживая систему, еще сто лет.

— Это необязательно, но хорошо бы ему остаться с нами еще лет двенадцать-пятнадцать. Вы можете это сделать?

— Рассчитывай на это, — сказал Сиплтрейв.

— Хорошо.

Валентин посмотрел в сиявший винтовой проход. Он достаточно долго пробыл в Лабиринте. Пора вернуться в мир солнца и ветра, живых вещей и уладить дело с Домиником Барджазедом. Он сказал Горнкейсту:

— Отведите меня к моим людям и приготовьте транспорт к внешнему миру. А перед отъездом я хотел бы детально изучить военные силы и вспомогательный персонал, которые вы можете представить в мое распоряжение.

— Слушаюсь, милорд, — сказал главный спикер.

Милорд. Это был первый показатель, который он услышал от министров Понтифакса. Главное сражение еще впереди, но Валентин, услышав это слово, почувствовал, что он как бы уже достиг Замка.

Часть пятая

Книга замка

Глава 1

Подъем из глубин Лабиринта был произведен быстрее, чем спуск, потому что по бесконечной спирали спускался никому не известный авантюрист, лавировавший меж равнодушных чиновников, а наверх поднимался властитель королевства.

Теперь для него не было извилистых переходов с уровня на уровень, с кольца на кольцо через все хитросплетения Понтифиакской берлоги, Дома Записей, Арены и прочего. Он и его товарищи поднимались быстро и без задержек по проходу, предназначенному только для властей.

Уже через несколько часов они достигли внешнего кольца, гостиницы на краю подземного города. Как ни быстро они поднимались, но новости о личности Валентина дошли еще быстрее. Каким-то образом через весь Лабиринт шло известие, что здесь Корональ, таинственно измененный, но, тем не менее, Корональ, и когда Валентин вышел из имперского прохода, там уже собралась огромная толпа, разглядывавшая его, как невиданного девятиголового зверя.

Толпа молчала. Кто-то сделал знак горящей звезды, некоторые выкрикнули его имя, но основная масса только глазела.

Лабиринт был владением Понтифакса, и Валентин понимал, что преклонение перед Короналем будет где угодно на Маджипуре, но только не здесь. Благоговейный страх — да, почтение — да, но прежде всего — любопытство. Никакого воодушевления и приветственных жестов, которые наблюдал Валентин, когда поддельный Лорд Валентин ехал в церемониальной процессии по улицам Пидруда. Вот и хорошо, думал он.

Он не привык быть объектом поклонения, да и не стремился к этому. Вполне достаточно, даже более чем достаточно, что его теперь признали за того, кем он был на самом деле.

— Так ли легко будет в дальнейшем? — спросил он Делиамбера. — Просто ехать по Алханролу, объявляя себя настоящим Лордом Валентином, и все само придет в руки?

— Очень сомневаюсь. Барджазед носит облик Короналя. Он держит печати власти. Здесь, внизу, если министры Понтифакса сказали, что ты Корональ, граждане будут приветствовать тебя как Короналя. Скажи они, что ты Леди Острова, и здешние жители станут приветствовать тебя как Леди. Я думаю, что вне Лабиринта все будет по-другому.

— Я не хочу кровопролития, Делиамбер.

— Никто не хочет. Но кровь прольется, прежде чем ты снова сядешь на трон Конфалума. Этого не избежать, Валентин.

Валентин угрюмо сказал:

— Я, кажется, скорее оставил бы власть Барджазеду, чем совершил насилие на планете. Я хочу мира, Делиамбер.

— Мир будет, — сказал маленький колдун. — Но дорога к миру не всегда бывает мирной. Смотри, твоя армия уже собралась.

Валентин увидел вдалеке кучу народа, частью знакомого, частью нет. Здесь были не все, кто шел с ним в Лабиринт, но было также несколько сотен носивших цвета Понтифакса, уже собравшихся. Для чего это войско? У Понтифакса не было войск Гражданское ополчение? В любом случае — армия Лорда Валентина.

— Моя армия, — сказал Валентин.

Слово имело горький привкус.

— Армия откуда-то из времен Лорда Стиамота. Делиамбер, сколько тысяч лет прошло со времени последней войны на Маджипуре?

— Долгое время все было спокойно, — ответил вруон, — но, тем не менее, маленькие армии существуют: телохранители Леди, слуги Понтифакса… А как насчет рыцарей Короналя? Как ты их назовешь, если не армией? Они носят оружие, тренируются на полях Горного Замка. Кто они, Валентин? Лорды и Леди, забавляющиеся играми?

— Я именно так и думал, когда был одним из них.

— Пора думать по-другому, милорд. Рыцари Короналя составляют ядро военной силы, и только дурак может думать иначе. Ты неизбежно обнаружишь это, когда подойдешь ближе к горе.

— Неужели Доминик бросит моих собственных рыцарей в сражение против меня? — спросил Валентин.

Он был в ужасе.

Вруон холодно посмотрел на него.

— Человек, которого ты называешь Домиником Барджазедом, в данный момент Лорд Валентин Корональ, и рыцари Горного Замка клялись ему в верности. Ты забыл об этом? Может быть, ты сумеешь убедить их, что они клялись душе и разуму Лорда Валентина, а не его лицу и бороде. Но некоторые останутся верными тому, кого считают тобой и его именем поднимут мечи против тебя.

Противно было даже думать об этом.

После восстановления памяти Валентин не раз думал о своих компаньонах, благородных людях, с которыми он вырос и учился, чьи привязанность и дружба были главными в его жизни, до того как узурпатор разбил эту жизнь. Смелый охотник Илидат из Марвола, золотоволосый проворный Стасилейн, Тонигорн, отличный лучник, и многие другие — теперь для него только имена, теневые фигуры из далекого прошлого, однако же эти тени могут обрести жизнь, цвет и силу. Неужели они выступят против него? Его друзья, его любимые товарищи… что ж, если ему придется сражаться с ними за Маджипур, пусть будет так, но думать об этом не хотелось.