Клиффорд Саймак - Почти как люди: Город. Почти как люди. Заповедник гоблинов
— Сделку? — тупо переспросил я.
— Ну конечно, — подтвердила она. — Вы получите… как это у вас называется? Акции на правах с учредителями. Я правильно выразилась?
— Но, может, в подобной сделке…
— Послушайте, мистер Грэйвс. У вас не должно быть никаких иллюзий. Я подозреваю, что они еще у вас сохранились, но вам необходимо с ними расстаться. У вас нет никакой возможности нас остановить. Нас ничто не может остановить. Просто потому, что операция слишком далеко продвинулась. Было время, когда вам, быть может, и удалось бы с нами справиться. Но оно прошло. Уверяю вас, мистер Грэйвс, уже слишком поздно.
— А если уже слишком поздно, зачем вам тогда тратить на меня энергию?
— Вы можете нам пригодиться, — ответила она. — Вы можете кое-что для нас сделать. Когда в один прекрасный день люди разберутся в том, что над ними сотворили, они возмутятся. Разве не так, мистер Грейвс?
— Голубушка, — сказал я, — вы и наполовину не представляете, что тогда поднимется.
— Но, как вы понимаете, мы хотим избежать неприятностей. Или, по крайней мере, свести их до минимума. Что касается нравственной и правовой стороны вопроса, то мы чувствуем под собой твердую почву, неукоснительно соблюдая все законы, выработанные вашим собственным обществом. Мы не нарушили ни одного предписания, и нам не хотелось бы, чтобы нас вынудили прибегнуть к карательным мерам. Я уверена, что люди тоже предпочли бы без этого обойтись, потому что, должна вам сказать, это может принести им немало страданий. Мы хотим довести выполнение этого плана до конца и заняться чем-нибудь другим. И, насколько это в нашей власти, мы хотим завершить операцию как можно спокойнее. В этом-то вы можете нам помочь.
— С какой это стати я буду вам помогать?
— Мистер Грэйвс, — произнесла она, — вы окажете этим услугу не только нам, но и всему человеческому роду. Любые ваши действия, которые помогут сгладить трения во время завершения операции, пойдут на пользу не только нам, но и вашим соплеменникам. Потому что как бы они себя не вели, в конечном итоге судьба их от этого не изменится. А какой им смысл подвергать себя бесполезным мучениям, если они все равно обречены? Теперь обсудим следующий вопрос: вы специалист по распространению разного рода информации…
— Не такой уж я великий специалист, как вам кажется, — перебил я.
— Но вы знакомы с методами и технической стороной дела. Вы можете убедительно писать…
— Есть люди, которые пишут более убедительно.
— Но у нас в распоряжении именно вы, мистер Грэйвс.
Тон, которым это было сказано, мне не понравился.
— Стало быть, вы хотите, чтобы я успокаивал людей, убаюкивал их колыбельными песенками.
— Да, и еще в меру своих способностей вы будете советовать нам, как вести себя в тех или иных обстоятельствах. Можете назвать это должностью консультанта.
— Но вы ведь сами все знаете. Не хуже меня.
— Вам, наверно, кажется, мистер Грэйвс, что мы усвоили человеческие взгляды во всей их полноте. Что мы можем думать и действовать, как люди. А ведь дело обстоит совсем не так. Мы, конечно, разбираемся в том, что вы называете бизнесом. Быть может, вы согласитесь с тем, что мы изучили его весьма досконально. Мы отлично поднаторели в вашем законодательстве. Однако многое осталось неизученным из-за недостатка времени. Мы знаем только одну сторону человеческой натуры — то, как она реагирует на торговые сделки. А в остальном наши сведения о людях очень ограничены. Мы, к примеру, отчетливо не представляем себе реакцию людей, когда они узнают правду.
— Что, страшновато, да? — спросил я.
— Нет, мы ничего не боимся. Мы готовы, в случае чего, проявить жестокость. Но на это потребуется время. А мы хотим закончить все как можно быстрее.
— Ладно. Предположим, я буду писать для вас. А что это даст? Кто напечатает мои статьи? Каким образом они дойдут до людей?
— Вы только пишите, — произнес этот белокурый айсберг. — А остальное мы берем на себя. Мы донесем ваши статьи до людей. Мы сумеем их распространить. Это уже не ваша забота.
Меня охватил страх. Пожалуй, даже с легкой примесью злобы. Но в основном это был страх. Потому что только сейчас я по-настоящему осознал, насколько неумолимы и беспощадны эти пришельцы. Они не знали, что такое мстительность, они не знали ненависти. Едва ли их можно было считать врагами в нашем понимании этого слова. Они были губительной злой силой, и их не могли пронять никакие мольбы. Просто-напросто их ничего не трогало. Земля для них была не более чем предметом собственности, а люди — пустым местом.
— Вы предлагаете мне стать предателем, — сказал я. Впрочем, произнося эту фразу, я прекрасно сознавал, что слово «предатель» для них лишь бессмысленное сочетание звуков. И хотя, по всей вероятности, им известно, что оно означает, они не способны понять его истинный смысл. Потому что их этика не может иметь ничего общего с этикой человеческого рода; возможно, у них есть свои нравственные установки, но они так же недоступны нашему пониманию, как наши — недоступны для них.
— Давайте рассмотрим этот вопрос с практической точки зрения, — произнесла она. — Мы предлагаем вам выбрать одно из двух. Либо вы остаетесь с людьми и делите с ними их общую судьбу, либо вы переходите на нашу сторону с куда большей для себя выгодой. Если вы отклоните наше предложение, мы не очень от этого пострадаем. Если же вы его примете, вы в значительной степени облегчите существование самому себе и — правда, в несколько меньшей степени — своим соплеменникам. Лично вы от этого выиграете, а род человеческий, поверьте мне, ничего не потеряет.
— А как я могу быть уверен, что вы не нарушите слова?
— Сделка есть сделка, — отрезала она.
— Полагаю, что вы отвалите мне за это солидную сумму.
— Очень солидную, — сказала она.
Откуда ни возьмись, появился кегельный шар и покатился по полу. Он остановился футах в трех от стула, на котором я сидел.
Девушка встала и вышла из-за письменного стола. Она остановилась у угла стола, устремив взгляд на кегельный шар.
Шар вдруг стал полосатым — покрылся тончайшими, как на дифракционной решетке, полосками. Потом он начал по этим линиям расщепляться. Он расщеплялся и из черного стал зеленым — и вот вместо кегельного шара на полу уже лежала кучка банкнот.
Я не вымолвил ни слова. У меня язык прилип к гортани.
Она нагнулась, подняла одну бумажку и подала ее мне.
Я взглянул на нее. Девушка ждала. А я все разглядывал банкноту.
— Что вы скажете, мистер Грэйвс? — спросила она.
— Это похоже на деньги, — ответил я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});