Виолетта Пальмова - Испытание

И бетианцы продолжали совещание.

Земляне сидели рядком, прислушиваясь к коммуникаторам, сидели, совсем присмирев. Борис же Андреевич, отчаянно ощущавший всю меру собственной громадной вины и ответственности, устроился в стороне. Только сейчас он со всей полнотой постигал, что натворил своим опрометчивым поступком, и душевная боль его была так велика, что физическая почти не чувствовалась. Будь его воля, он превратился бы во что угодно: в автоматическую систему, в генератор этого чертова поля, да хоть во все сразу. Но что он мог? Ничего. И именно сейчас, когда на самом деле решалась судьба и инопланетного корабля, и его экипажа, и землян.

Наконец, Пол Китс заговорил опять по-французски:

- Экипаж и гости наши земляне! На мой взгляд, имеется лишь один выход. Разведывательные катера не пострадали. Экипаж и гости отправятся на них на планету. Земляне постараются обеспечить экипажу возможность дождаться спасательного судна. Наш же корабль неуклонно теряет скорость и в ближайшее время превратится в метеорит, который врежется в Землю. Спрашивается: в какой ее пункт? Задать ему определенный курс, чтобы соприкосновение с Землей было минимально болезненным для планеты, мы не в состоянии. Как вам известно, автоматика выведена из строя, и доверять ей мы не можем. В связи с этим корабль следует посадить на планету на ручном управлении. Штурману необходимо в кратчайший срок рассчитать оптимальный курс, после чего экипаж и гости эвакуируются. Корабль на планету поведу я. Но всем - и бетианцам и землянам - запомнить строго-настрого: никто никогда не должен проронить ни единого слова о нашем визите. Земля не готова еще к контакту с высшим разумом. Он, этот контакт, может вызвать лишь осложнения между враждующими земными державами. И так - бетианцы и земляне: не единого слова! Иначе вы станете провокаторами и преступниками. И это будут еще слишком нежные клички для вас. Вот последнее мое капитанское напутствие. Штурману - выполнять задание. Остальным дожидаться в кают-компании.

Мертвый Сёта-сан все так же лежал в дальнем углу салона. Тацуо стоял перед ним на коленях и что-то тихо бормотал по-японски. Остальные бетианцы и земляне сидели тесной скорбной группой. Каждый был погружен в свои мысли. Только Борис Андреевич опять был один, и никто к нему не подходил то ли из деликатности, то ли из презрения.

Он, естественно, считал, что именно по последней причине, и прощался с Землей, решившись искупить свою вину перед всеми, кто здесь был и кому он, хоть и не желая того, причинил и беду и горе. Возвратиться домой и опять с любовью разглядывать в телескоп звезды он больше не мог. Он не смог бы теперь смотреть даже на звезды! А уж взглянуть в глаза жены своей и детей у него и вовсе не достало бы силы. Ибо он был хоть невольным, но преступником. Да, то что он сделал, он совершил в момент аффекта, в приступе страшнейшего отчаяния и безысходности, но оправдания в том себе не находил, да и не могло быть у него оправданий! Ему оставалось лишь одно: разделить судьбу командира и хотя бы этим, хотя бы частично, искупить свою слишком тяжкую, непосильную для слабой человеческой души вину.

Когда капитан опять приказал всем явиться в рубку управления, Борис Андреевич все уже для себя решил и готовился принять свою участь.

Вместе с командиром в рубке был и штурман.

Пол Китс (каково же его настоящее имя?) поднялся от пульта и сказал своим твердым командирским голосом:

- Экипаж и гости-земляне! По расчетам штурмана, наш корабль должен приземлиться в Азии, в районе, называемом Сибирью. К счастью, район этот не густо населенный, и я надеюсь, если система ручного управления не откажет, мне удастся сманеврировать и благополучно посадить судно на Землю вдали от даже самых малых населенных пунктов. Земляне! Теперь из гостей вы становитесь хозяевами. Помогите бетианцам дождаться спасательного корабля. Второй пилот, Тацуо-сан, полетит вместе с Ильей Ильичом и Борисом Андреевичем, это мой приказ! Я считаю, что в Японию ему возвращаться будет слишком тяжело. Найдите для него другое имя, более подходящее для России. Остальные катера уйдут с теми же экипажами, с какими прибыли сюда. Но все - все! - запомните: ни одного слова, ни одного намека о нашем посещении! Ясно?! А теперь...

- Нет! - тонким, непохожим голосом выкликнул Борис Андреевич. - Нет, командир! Я останусь с вами! Я виноват во всем... Я должен...

- Астроном Кудряшов! На корабле приказывает только капитан! Да, вы виноваты. Вот и искупайте свою вину! Умереть - не самое трудное! Помогите Тацуо пережить смерть друга и дождаться отлета на Бету. К тому же вам придется заботиться и об Илье Ильиче. А я буду не один. Со мной остается Сёта-сан. Он тоже был виноват в том, что случилось, и мы все виноваты в том, что случилось с ним. Поэтому ему предоставляется возможность и честь погибнуть вместе с кораблем и его капитаном. Прощайте, бетианцы! Прощайте, земляне! Срочно всем перейти в эллинг и занять места в катерах. Старт через пять минут по корабельному времени. Рапорта принимаю, начиная со второго катера. Выполнять задание!

Командир резко отвернулся к пульту.

- Выполнять задание! - не оборачиваясь, повторил он, и бетианцы, и земляне молча покинули рубку управления.

Ровно через пять минут раздвинулся нижний шлюз эллинга и четыре ампулообразных катера зависли в небе, постепенно теряя четкость очертаний, пока не стали совсем невидимыми.

"30 июня 1908 года в 7 часов утра по местному времени сейсмографы в Иркутске и ряде мест Западной Европы зарегистрировали сейсмическую волну. Воздушная взрывная волна была зафиксирована на барограммах, полученных на многих сибирских метеорологических станциях, в Петербурге и ряде метеорологических станций в Великобритании".

"Большая советская энциклопедия", М.: Советская

энциклопедия, 1977; т. 26, с. 303

"И все-таки обе эти надежно определенные траектории, южная и восточная, не исключают одна другую. По-видимому, Тунгусское тело двигалось по обеим траекториям и где-то сманеврировало. Мы снова опираемся на показания свидетелей. До Кежмы тело перемещалось по южной траектории, а затем, перелетев в район Преображенки, перешло на восточную. Ни в Вановере, ни в других местах между эпицентром и Кежмой полета никто не заметил - видели только заключительный взрыв.

Некоторые факты наводят на мысль, что Тунгусское тело маневрировало не только по азимуту, но и по высоте, двигаясь не с монотонно убывающей, а со сложно меняющейся скоростью. Такой маневр естественный объект проделать, разумеется, не может".

Ф. Зигель, "Был ли маневр над Тунгуской";

в кн.: "Тайны веков", М., 1977, с. 38