Марина Казанцева - Планета Скарсида

Тут стражи зашевелились.

— А ну пошёл, пошёл! — зарычали они на полосатого и принялись подгонять его под зад мётлами.

Пират резво вскочил на дерево и, раздирая когтями кору, взобрался на ветку.

— Ну погоди, Кунжут. — мрачно пообещал он. — Я после совещания разберусь с тобой!

— Плевал я на тебя, бесхвостый! — отругивался тот и в подтверждение плюнул на Пирата.

Вожди обменялись плевками.

— Эй, эй! — забеспокоились внизу.

— А щас мы их. — мрачно пообещали стражи и принялись доставать вождей мётлами.

Пока на галёрке так развлекались, в собрании явились один за другим ещё два вождя и даже не успели поцапаться между собой, как тут же были разогнаны по своим местам.

— Пошли, пошли! — гнали их на деревья суровые стражи порядка.

Теперь становилось ясно, для чего так было оборудовано место собрания. По мере подхода на поляне становилось шумно: заслуженные боевые квази-коты поминали друг другу старые обиды, хвастались шрамами, обещали после совещания обязательно надрать задницы, оборвать остатки ушей, дать в зубы и лишить противника некоторых специфических мужских приспособлений чуть ниже зада.

— Тиха-а, молчать, голодранцы!! — рычали стражи, бегая по поляне и беспрерывно тыча мётлами в развилки веток.

Наконец, после традиционной вступительной части кворум угомонился и пошёл уже более обстоятельный разговор.

— Слушайте сюда, кретины! — призвал к вниманию Кунжут. — Есть дело!

— Слушать нечего! — освистал его выступление Пират.

— Заткнись, Пират! — заорали на него. — Говори, Кунжут! У Кунжута дело есть!

— Нет у него дела! Он у меня кошку увёл! — не сдавался Пират.

— Мы здесь собрались по поводу предстоящих военных действий! — надрывался Кунжут, пока остальные подпрыгивали и мявкали из-за ударов метлами.

В форуме царила сумасшедшая атмосфера. На гостей никто внимания не обращал. Толстый пожилой вождь по имени Ватрушка так неистово подпрыгивал на ветке, что сорвался наземь и далее уже совершенно безжалостно был загнан на дерево остервеневшими стражами порядка.

Четверо гостей отошли подальше и находились теперь вне круга, потому что внутри было небезопасно: плевки так и летали.

— Ну и публика нам досталась. — сквозь зубы заметил Моррис, прикуривая от зажигалки сигарету.

Среди боевых вождей внезапно воцарилось полное молчание. Они вдруг замерли на своих ветках и одновременно повели носами. Коты во все глаза уставились на Морриса.

— Что это? — спросил Пират, вытаращив единственный глаз.

— Реакция горения! Клянусь Мурзиком Занюханным, это реакция горения! — в непонятном восторге воскликнул чёрно-рыжий Бармалей.

— Ну я же говорил!! — воскликнул Кунжут.

— Клянусь всеми гудноглами в мире, это люди! — не поверил своим глазам тощий Канделябр.

— По крайней мере трое. — подтвердил Кунжут.

— А это кто у нас? — заинтересовался Ватрушка, свешиваясь ниже ветви и разглядывая мерцающими глазами стоящего в высокой траве осла. Тот так и застыл, оскалив в улыбке зубы и неуверенно переводя глаза с одной кошачьей морды на другую.

— Лопнуть мне! — просипел Пират. — Это Цицерон! Собственной персоной!

— Он, бродяга!! — закричали коты и, отмахиваясь от стражей с их мётлами, попрыгали на землю.

— Цицерон! — радостно горланили они, тыкая осла своими волосатыми пальцами, словно не верили, что он настоящий.

— Ну, блин, говорил я вам, кретины, что есть дело! — возникал Кунжут.

— Пророчество, тухлый ленивец! — ошалело проронил Пират, обводя всех взглядом своего единственного глаза. — Пророчество исполнилось!

Даже стражи заинтересовались и подошли поближе. Официальный протокол форума всё равно был нарушен, и дело того стоило. Распри и драки были забыты, и вожди принялись, перебивая друг друга от нетерпения, рассказывать о пророчестве, произнесённом в незапамятные времена старым квази по имени Васятка Грамотный.

Глава 4

Сказание Васятки Грамотного о создании мира

Песнь первая

Звёзды небесные, взгляните своими дивными очами на Скарсиду, что нынче сотворена возле вашего брата могучей мыслью Первокота Максюты Начинателя. Жил во те времена Максюта Бесподобный на одной из планет, что вращались среди пустоты бесконечной возле маленькой жёлтой звезды по имени Котя. Диким Максютка Великий был в те времена и ходил на охоту со своими собратьями из вольного племени диких охотников.

Часто Максюта Мечтатель сидел во те дни на огромных камнях, что оставались на землях котячьих от схода ледниковых массивов, что некогда материки накрывали толстою плотною шубой — было то в пору, что назывался Ледниковый Период.

Вот и нынче сидел Максюта Прекрасноголосый на любимом своём валуне и размяукивал новую песню, сам себе играя на арфе, сделанной из бивней дикой свиньи, называемой Хряком. Так он разучивал новую песню, что придумал для свадьбы вождя иноплеменного Мотьки и юной принцессы, которой был братом единоутробным.

Да, молод был очень Максюта и оттого не имел он в племени своём такого почёта, какой бы имел, когда бы был мощным бойцом и силу свою непреклонно доказывал сильною трёпкою братьев меньших своих от утра и до ночи. Вот она, гнусность судьбы, что лишила его в одночасье папы родимого, что на охоте погиб, добывая для племени мясо, и оставил своих подопечных на милость соседних племён! Вот и сидел наш Максюта Сиротка с арфою, глядя на скорые речки потоки, и сочинял для короля из соседней деревни заздравную песню — таковую планиду прочила ему в будущее злодейка-судьба!

Песнь вторая

— Ой, не могу больше! — молвил Максюта Печальнокручинный, в тринадцатый раз разрывая когтями нежные струны хряковой арфы, что изготовлены были из жил достославного хряка, коего папа его ещё кушал намедни.

— Брошу я арфу в воды реки быстротекущея и уйду восвояси, глядя глазами своими бесстрастно в дали небесныя! Птички мне будут чирикать трели свои утешающие, рыбы мне будут петь песни безмолвные, но не вернусь я к порогу дома родного, что ныне стал пристанищем скорби жестокия!

С словом таким встал Максюта Отчаянный с камня холодного и воззрел глазами своими зоркими в даль бесконечную и просторы безбрежныя. Шибко обида его во грудях разрасталася, тяжкой слезою в очах наливалася.

Смотрит Максюта Племенноотверженный зраком своим сквозь слезу сокрушённую: словно бы звёздочка малая падает в воды реки быстротекучия. Мысль поначалу пришла в ум Максюте Догадливому: что-де то метеорит звёздноблуждающий рухнул на землю котовскую, и, коли так, скорой волною пойдёт на деревню поток многопламенный! Надо сказать, что хуже огня ничего те коты не боялися, ибо была их земля вольнолюбивая многими вулканическими кратерами усеяна.