Роберт Шекли - Истории с Джорджем

-- Тогда почему вы прилетели к нам?

-- Нам хочется узнать, каких бед мы миновали, не став такими глупыми и жадными, как вы. Земля -- это огромное наглядное пособие. А ваши войны! Уму непостижимо! До встречи с вами мы вообще не знали, что такое война. Пока вы полностью подходите под случай Тримкина, хотя там, на самом деле, все было по другому.

Пришельцы поощряли фольклор, и город за городом наряжался в местные национальные костюмы. Если же такая одежда отсутствовала или казалась слишком тусклой и непривлекательной, чужаки нанимали стилистов и модельеров, которые тут же заполняли вакуум.

В каждой деревеньке появились хореографы для постановки народных танцев. Художники работали над диорамами знаменитых исторических моментов. Писатели и поэты в трагической манере, но с учетом классических форм, описывали гибель былого величия.

Некоторые города полностью перепрофилировались на сотрудничество с чужаками. К примеру, Портленд, штат Орегон, предложил провести референдум по вопросу о переводе всей страны на туристический бизнес. Здесь, по обеим сторонам Вилламетт, отстраивались красочные кофейные клубы. В моду входил колоритный водный транспорт, который делали на нескольких, чудом уцелевших заводах.

Джордж шагал по длинной и узкой улице. В ее сужающейся перспективе черные полосы перекрестков напоминали огромную паутину. Благодаря этой стилизации улиц Паучий Город был недавно внесен в список наиболее забавных аттракционов Земли. Впрочем, Джорджа не интересовал паучий вид города, какая-то там стилизация и прочая дурь. Ему требовалось выпить. Хотя, на самом деле, все было не так драматично. Ему хотелось выпить, и он с радостью выдул бы рюмочку или две. Но говорить, что это ему требовалось... А кто его знает -- может быть и требовалось.

В общем-то, он не относился к любителям выпивки. Однако недавние события, словно жучки-подельники, подточили его достойную воспевания стойкость, и она, в конце концов, превратилась в третьесортный товар, от которого у настоящих американцев пучит животы. А надо сказать, что все это происходило во время кулинарных уличных битв, когда за любое неординарное поведение смельчакам давали ордена и красные ленты.

Заметив небольшой полуоткрытый и полузакрытый экипаж, Джордж шагнул в эту черную мрачную повозку, и она понесла его вперед, скользя единственным колесом по монорельсу, который располагался в центре длинной паутинки-улицы.

-- Могу поспорить, что они вложили большие деньги в этот маленький номер, -- сказал себе Джордж.

Ему не понравился транспорт Паучьего Города. Джордж нашел его несколько опухлевшим, каким-то, знаете ли, искроглазным и клякстебнутым. Конечно, он не стал бы использовать такие прилагательные публично, но они довольно неплохо выражали гамму его чувств.

Внезапно взгляд Джорджа зацепился за пылавшую неоновую вывеску. Ладно, ладно, успокойтесь! Взгляд остановился; вывеска не пылала, а горела; да и неоновые трубки были, так сказать, не оными. В наше время хорошие вещи можно увидеть только в музее. А Джорджу достался лишь хвостик люминесцентного угря. На такой жаре угорь уже начинал попахивать и разлагаться, но в нем еще угадывался аромат пристойного света. Конечно, до софитов и прожекторов ему было далеко, однако он упорно продолжал освещать себя, цепляя тем самым взгляды прохожих. Вот я и сказал, что взгляд Джорджа зацепился.

Угреоновые буквы читались только по слогам -- "Горячие гроги Грогана".

Да уж, сказал себе Джордж. Звучит нормально.

Если бы жизнь пыряла вас таким большим шприцем, как Джорджа, вы бы тоже принимали решения с чувством юмора и иронии -- той самой иронии, которую у нас вызывают парадоксы абсолютно непостижимых причин. Ничего не поделаешь, жизнь -- это борьба за условия декорации.

Переступив порог бара, Джордж остановился. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к новой композиции света и теней. Эти последние здесь были или слишком яркими, или слишком темными. Их сложная игра и взаимосвязь создавали смутную картину зала с низким потолком, обшитым кровельной жестью, и множеством деревянных столиков, стоявших на усыпанном опилками полу. За большинством столиков сидели мужчины различных примет, но их серую мрачную группу объединяла общая тенденция к чему-то грубому и развращенному. Судя по бессвязной речи некоторых из них, связываться с этими людьми не стоило. Во всяком случае, Джордж сделал себе в уме пометку не связываться с ними. После этого он приступил к более серьезным делам, поскольку, как я уже говорил, ему требовалось выпить. Именно теперь у него появилась надежда выполнить тот смелый и отчаянный план, который он задумал на липких улицах Паучьего Города. Хотя, конечно, Джордж понимал, что так поступил бы не каждый.

Он нерешительно приблизился к стойке. Бармен пригладил свою белую ковбойскую рубашку и приступил к допросу:

-- Чобудешпить?

Джордж заказал двойную порцию барбадосского рома. Это напомнило ему старые дни -- те самые незаконнорожденные денечки, о которых и стыдно и грешно вспоминать. "Да-да, мы обязательно встретимся еще раз. Конечно, милая! При звездах! " Или это лишь воображение? Но ведь был же ром и бамбук, его нежные зеленые ростки, похожие на веки Будды, и все остальное вплоть до манго, медных гонгов, узких улиц, заполненных юркими велосипедистами, и солдат, которые возвращались с полигона домой.

Джордж подтянул ром к себе, стараясь не расплескать драгоценную жидкость. Он осторожно поднял бокал и выпил его до дна. Теплый зной в желудке подтвердил, что это действительно был ром. Джордж сделал неясное движение рукой, которое, видимо, означало: "А теперь еще рюмочку, пока не пришел бешеный Билл. " Впрочем, вы, наверное, знаете эту печальную историю.

Появилась новая порция. Вернее, двойная порция в двухзарядном бокале. К счастью, этого никто не увидел. Да и кому из посетителей бара было интересно знать, что какой-то человек у стойки ударил по рому двойным зарядом? Во всяком случае, следить за Джорджем им не было смысла. И все же они следили. Старое жулье с прищуренными глазами, от которых не могла скрыться ни одна мелочь. Опухшие подозрительные лица с их неизменными глумливыми усмешками.

По правде говоря, Джордж не был готов к такому вниманию. Посетители бара смотрели на него и притворялись, что не смотрят. Несколько человек, допив пиво, вытерли рты и нарочито вышли из заведения, пытаясь усыпить подозрительность Джорджа.

-- Еще одну, -- сказал он, имея в виду двойную порцию, и бармен понял этот тонкий намек.

Да, Джордж решил идти до конца. Внезапно все стало очень важным, и аура безотлагательности окутала его, словно жесткий кокон. Он знал, что жаловаться бесполезно; таков был его расклад, кто бы ни сдавал ему эти карты.