Александр ЩЁГОЛЕВ - ОТРАВА С ПРИВКУСОМ ДЗЕН

   – Это признание? – уточняю я.

   – Какое, на фиг, признание! Просто хотели проверить, клюнешь ли ты на эту удочку.

   В его неуклюжем вранье – безумная надежда смертника. Как мне понятны эти чувства…

   – И что, клюнул?

   – Похоже на то.

   Он то ли смеется, то ли плачет. Жалкая сцена.

   – Жить хочешь, да? – спрашиваю я с сочувствием.

   – Хочу.

   – Оно и видно. Рыболов-спортсмен.

   – Не веришь, что разыграли?

   – А чему здесь верить? Можно, конечно, преднамеренное убийство назвать розыгрышем, но суть не изменится.

   – Какой же ты болван… – стонет Щюрик. – Да что же это такое… Как же это все получилось-то…

   Рыжий зверь в туалете настойчиво скребет кафель. У него – свой порядок, свои понятия о совершенстве. Справив невидимые людям дела, кот выходит – торжественно, с чувством выполненного долга. Уже не прячась. Вожак.

   – Долой разговоры! – восторженно объявляю я. – Как тебя зовут, гладкошерстный?

   – Кот Дивуар, – откликается Щюрик.

   Нежность вспыхивает в его голосе и тут же гаснет. Так-так. Нежность – хороший аргумент, думаю я. Нежность можно и нужно использовать…

   – Кот Дивуар?

   – Смешно, да? Страна такая есть в Африке.

   «Cote-d'Ivoire»[3], беззвучно шевелю я губами. «Берег слоновой кости» в переводе. Обожаю французский… Острый приступ азарта сбрасывает меня с кресла:

   – Не учи учителя, двоечник!

   Рыжий жмется к полу, реагируя на звук. Я падаю сверху, как леопард, хватаю зверя за холку, собираю в горсть жировые складки, однако и он – из породы кошачьих; вывинчивается одним бешеным рывком, раздирает мне руку задними лапами и взлетает по одежде на вешалку.

   Ох! Полнота его и леность ввели меня в заблуждение. Зря я снял пиджак, зря закатал рукава… Тут же, не теряя темпа, кот прыгает поверх моей головы, рассчитывая скрыться в столовой. Отточенным киком я достаю его на излете: мой старенький кроссовок припечатывает животное к косяку. Коротко мявкнув, взъерошенный клубок шерсти несется на всех парах в детскую комнату. Взяв из туалета швабру, я иду следом. Из глубоких царапин на моей руке течет кровь, кожа местами лохматится, но боли нет. Вся моя боль – вокруг груди и вокруг головы…

   Кот обнаруживается под детской кроватью. Одного вида швабры достаточно, чтобы он, панически пометавшись между пыльными детскими игрушками, полез в узкую щель за шкафом. Мебель здесь стоит вплотную, этого я не учел. Слышны яростные, сумасшедшие по накалу звуки, идущие вдоль стены, и вот я вижу своего противника на шкафу, под самым потолком. Каким невероятным усилием смог он вознестись туда? Какой волей к жизни? Свесив щекастую морду, наблюдает за мной огромными зелеными глазами, полагает себя в безопасности. Ну-ну…

   Приношу из прихожей спиннинг. Крючок на конце – не простой! Тебе понравится, дьявольская бестия. Не один, а целых три намертво закрепленных крючка, называемых в просторечье «тройником». Тяжеленная блесна дополняет снаряжение. Очевидно, с этим инструментом, в отличие от швабры, рыжему бойцу сражаться еще не приходилось, оттого он так спокоен. По-моему, даже улыбается. Сейчас твою улыбочку перекосит, тварь. Я отматываю побольше лески, временно откладываю спиннинг и тщательно прицеливаюсь. Потом перекидываю «тройник» через кота, резко дергаю на себя, и с первой же попытки…

   Подсек! Есть!

   Противник, не успев ничего сообразить, валится вниз. Оглушительный вой наполняет квартиру: сразу два крючка застряли у Кота Дивуара где-то за ухом. Волоку добычу по полу – за леску, оберегая целостность своих и без того пострадавших конечностей. Зверь катается на спине, не понимая, как освободиться. А вот и спальня.

   – Леонид, не снимай бак! – задушенно кричит Щюрик.

   Да, зрелище не для детей. Но, с другой стороны, с чего бы Леониду нарушать запрет, если я не давал ему разрешения?

   По ходу движения бью в дюралевый бок ногой.

   – Кто там? – моментально откликается мальчик.

   – Дома кто-нибудь есть?

   – Папа спит и не разрешал его будить.

   – Врешь, Ленька, нет у тебя никакого папы.

   – Приходите попозже, – подытоживает он.

   «Мой ученик, – пронзает меня гордость. – Мой маленький идиот». Несвоевременная вспышка слабости…

   Подтаскиваю кота к ногам Щюрика. Потуже закручиваю спиннинг.

   – Ну что, – спрашиваю, – это прелестное существо, надеюсь, не отличается убогостью мышления? Или поищем кого-нибудь другого, кто поможет нам поговорить по душам? Я ведь педант, я найду…

   Крючки срываются.

   Дьявольщина!

   Одержимый бесом кот первый понимает, что он свободен – и только клочья окровавленной шерсти остаются под нашими ногами. А также – алая дорожка. На зубьях «тройника» висят какие-то ошметки… разглядывать не хочется.

   Куда зверюга телепортировалась? Разумеется, под разобранный двуспальный диван. Заглядываю – так и есть. Этого моего движения ему хватает, чтобы покинуть убежище: он уже на подоконнике. Напружиненный, в нулевой готовности. Ухо висит, голова деформирована, шерсть липнет к ране. Смотрит на меня – глаза размером со столовую ложку. Кровь капает на белый подоконник… Я лишь моргнул – он взлетает на форточку. Реакция у толстяка – как у мастера боевых искусств. На дворе месяц май, форточка нараспашку. Я беру «тройник» в руку, прикидывая, как бы это снова достать подлеца… а его и нет.

   Прыгнул вниз.

   – Что? – психует Щюрик. Ему ничего не видно, он развернут к окну спиной. – Что там?

   Пятый этаж! Открыв рамы и высунувшись из окна, я смотрю вниз. Возмущенно голосят бабы, задрав головы к нам. Похоже, Кот Дивуар попал в развешанное на веревках белье, в результате – остался невредим. Везунчик, в отличие от хозяина. Хорошо видно, как он стоит на полусогнутых, очумело озираясь, и кричит дурным голосом. Его замечает кретин-пес, величаемый Рэмом. Бессмысленный лай сразу прекращен.

   Невыразимое блаженство.

   «Имеет ли собака природу Будды?» Разумеется, да, но только не эта! Медленно ускоряясь, не веря своему счастью, пес двигается к упавшему с неба коту, еще не зная, с кем связывается.

   – Дим А с, я готов говорить, – трагически зовет Щюрик. – Только намекни, о чем?

   Я возвращаюсь.

   – Твоя жена, – помогаю я ему. – Недоверие плюс ревность. Намек понял?

   – При чем здесь моя жена? Я доверяю жене! – срывается он, дает от волнения «петуха».

   – Ты ведь не знал, что я знаком с Идеей Шакировной?