Нагару Танигава - Скука Харухи Судзумии

Вот как?

Я не стал возражать и просто пожал плечами.

Когда капитану противника сказали о том, что мы передаем им право перейти в следующий круг, он благодарил нас со слезами на глазах. Глядя на него, я снова почувствовал вину. Потому что победу мы натуральным образом украли жульничеством — бессмысленным и беспощадным.

Я уже собирался побыстрее уйти, когда капитан подозвал меня к себе и прошептал на ухо:

— Скажи, за сколько вы бы свою биту продали?

Итак, сейчас мы все, за исключением Коидзуми, сидели в углу небольшого ресторанчика и обедали.

Моя сестренка окончательно сдружилась с Харухи и Асахиной и сидя между ними, кромсала ножом гамбургер. Танигути с Куникидой серьезно обсуждали возможность вступить в школьную бейсбольную секцию. Ну, пусть делают что хотят. Внимание Цуруи, видимо, на сей раз перекинулось на Нагато: «Так это ты — Нагато Юки-тян? Я о тебе от Микуру ух как часто слышала!» — попыталась она завязать с ней беседу, но та предпочла возможность продолжить в молчании есть сандвич, напрочь Цурую проигнорировав.

Заказал каждый от души, не мелочась. Оно, конечно, так и должно быть, платить-то за все придется мне.

Торжественным тоном, будто объявляя о важном открытии, это во всеуслышание огласила Харухи. Абсолютно не понимаю, как и откуда в ее голове берутся такие мысли. Так как за ходом ее мыслительной деятельности проследить невозможно, я уже не удивляюсь. Протестовать я не стал — больно много хлопот, и при всем при этом даже пришел в благостное расположение духа.

Потому что некоторым образом мои доходы пополнились незапланированной, но более чем солидной суммой, лежавшей в моем кармане.

От всей души хочу поблагодарить и пожелать удачи «Пиратам Камигахары».

Через несколько дней.

В самый обычный день после уроков мы, как всегда, собрались в комнате кружка.

Попивая приготовленный горничной-Асахиной чай, я играл с Коидзуми в «Отелло». Нагато сидела сбоку и была поглощена чтением огромной, напоминавшей словарь, философской книги, которую, видимо, взяла из библиотеки. Кстати, нарядилась Асахина сегодня по моему специальному требованию. Все же, лучше, чтоб тебя обслуживала горничная, чем медсестра, правда? И вот — Асахина с подносом в руках и улыбкой на лице наблюдала за нашим сражением.

Обычная сцена — время будто застыло для нас.

Такое течение времени — величественное и спокойное как река Хуанхэ, нарушила, как обычно, Судзумия Харухи.

— Простите, опоздала! — с никому не нужными извинениями влетела она к нам, подобно порыву ледяного зимнего ветра.

Ее лицо с улыбкой во всю его ширину не предвещало ничего хорошего. Как только появляется такая улыбка, я почему-то превращаюсь в старую усталую развалину. О, этот безумный, безумный, безумный мир…

Как и ожидалось, Харухи сморозила очередную глупость:

— Что лучше?

Я опустил на доску черную фишку и перевернул две белых фишки Коидзуми:

— Лучше что?

— Вот!

Я неохотно взял из рук Харухи два листа бумаги. Это снова были флаеры. Я пробежал взглядом по листам. Один извещал о проведении турнира по соккеру,[13] другой — по американскому футболу. От всей души проклинаю того работника, кто все это напечатал!

— Я, на самом деле, не в бейсбольном, а в каком-нибудь из этих двух соревнований планировала участвовать, да бейсбол раньше начинался. Ну, Кён, что лучше?

Я в мрачных думах оглядел комнату. Коидзуми со снисходительной улыбкой вертел в пальцах фишку от «Отелло», Асахина со слезами на глазах отчаянно мотала головой, Нагато, все так же уткнувшись книгу, перелистнула пальцем страницу.

— Да, а сколькими людьми в эти футболы играют? Тех, что на бейсболе были, хватит?

Я смотрел на светящееся улыбкой лицо Харухи и размышлял, в какой игре можно обойтись меньшим количеством игроков.

Рапсодия бамбуковых листьев

Май был невероятно жарким, но и сейчас, в июле, жара стояла ничуть не меньшая. Кроме того, исключительно высокая влажность также не способствовала повышению моего индекса удовлетворенности внешней средой. Обшарпанное здание школы никакого отношения к вершинам технологии типа кондиционеров не имело. Не думаю, что архитектор здания вообще имел представление о понятии «благоустройство», и аудитория 10-Д больше напоминала прихожую адского пекла.

Ко всему прочему, эта первая неделя июля непосредственно предшествовала триместровым экзаменам, поэтому мое хорошее настроение блуждало сейчас где-то в районе Бразилии и возвращаться не собиралось.

Оценки мои были ужасны, и если так будет продолжаться дальше, то трудно даже сказать, насколько плачевны будут для меня результаты. Определенно, все это из-за того, что я проводил слишком много времени с «Бригадой SOS» и не мог уделять достаточно внимания учебе. Мне не особо-то хотелось заниматься разной ерундой и то, что с этой весны бесцельные метания из стороны в сторону всякий раз, стоило только Харухи о чем-либо заикнуться, стало для меня своего рода правилом, которое я уже возненавидел. А уж за то, что я мало-помалу к этому привыкаю я уже начал ненавидеть себя.

Дело было на перемене, заходящее солнце лучами озаряло класс. С места сзади прямо мне в спину ткнулся острый кончик механического карандаша:

— Ты знаешь, какой сегодня день? — спросила меня Судзумия Харухи с видом дошколенка, которого вечером ждет новогодняя елка. Всякий раз, как на ее лице появлялось такое выражение, это было явным сигналом того, что она замыслила что-то недоброе. Секунды три я изображал раздумья:

— Твой день рождения?

— Нет!

— День рождения Асахины-сан?

— Не — а!

— День рождения Коидзуми или Нагато.

— Да откуда мне знать их дни рождения?!

— Кстати, мой день рождения…

— Да кого это волнует! Эй, ты действительно не знаешь, какой важный сегодня день?

Да что бы ты ни говорила, на мой взгляд — обычный жаркий день.

— Ну, а какое сегодня число?

— Седьмое июля. …Так, ты что, о Танабате говоришь, что ли?[14]

— Ну конечно! Танабата! Та-на-ба-та! Если ты японец, как можно о нем забыть?

Вообще-то, этот праздник пришел из Китая. К тому же, если считать по лунному календарю, то настоящая Танабата должна быть в следующем месяце.

Харухи помахала перед моим лицом карандашом.

— От Красного моря и до нас — это же все Азия!

Ага, открыла Америку.

— На отборочных играх к Чемпионату Мира мы же в одной группе играем, разве нет! К тому же, что июль, что август — все едино! Лето оно и есть лето!