Игорь Гетманский - Планета безумцев

Когда я поднялся на шоссе, пламя с удовлетворенным треском и сытым гудением пожирало мою машину. Держа револьвер наготове, я осторожно обошел огромный костер и увидел их.

Ближе ко мне лежал Брайтер. Вернее то, что от него осталось. Черный неузнаваемый труп. Хаткинс был еще жив. Его отбросило взрывом, и поэтому он обгорел меньше Брайтера. Но это, видел я, дела не меняло. Он находился при смерти.

И умирал у меня на глазах второй раз за последние сутки.

- Кто же ты такой, мать твою? - пробормотал я, подходя к нему. И как бы в ответ на свой вопрос увидел на его распахнутой обожженной груди уже знакомый мне идентификационный значок-жетон. Он был прикреплен к прочной стальной цепочке, охватывающей шею Хаткинса. Я взял значок в руку. "Сен Ку Ли, второй штурман корабля космической разведки No130", - было выгравировано на нем. Всю обратную сторону занимал сложный код идентификации члена экипажа звездолета.

Я разогнулся и с неподвижным лицом двинулся к обгоревшему трупу Брайтера. Как я и ожидал, капитан имел такой же жетон. Я не заметил металла на его груди раньше, потому что тяжелый кругляш провалился в дыру, зияющую в грудной клетке несчастного. Я осторожно вытянул значок наружу за цепочку. "Джерард Бертран, врач, корабль космической разведки No130", - прочел я на нем. И вопросительно заглянул в черное лицо трупа.

- Ну вот, - укоризненно обратился я к гипотетическим спецам Бюро звездных стратегий, - а вы говорили, что их невозможно найти... А они - вот они, целых двое...

"А где третий? А где Брайтер?" - спросили меня спецы. Я не ответил, но быстро прошел к "Мерседесу" и методично обшарил салон. В нем не было никаких документов, вообще ничего, кроме почти пустой дорожной сумки. Почти. В ней лежал чистый блокнот и идентификационный жетон с именем Томаса Брайтера. Я сжал жетон в кулаке и вылез из машины.

- Значит, все-таки трое... - пробормотал я и направился к своей машине.

Стараясь не дотрагиваться до останков, я снял значок с шеи Бертрана. Потом, двигаясь механически, как робот, двинулся обратно к Сен Ку Ли. И когда снимал идентификационный жетон с него, услышал, как он тихо застонал.

Я ничем не мог ему помочь. Разве только пристрелить. Но и этого я тоже сделать не мог.

Я сунул жетоны в карман брюк и, прощаясь, еще раз взглянул на то, что было моей машиной. И направился к "Мерседесу" своих неудачливых убийц.

И тут за моей спиной раздался взрыв. И был он такой силы, что меня швырнуло к машине. На мгновение мне показалось, что я снова нахожусь в ресторане и сейчас со страшной силой вмажусь в зеркальную стену. Но, к счастью, я находился достаточно далеко от источника взрывной волны. И поэтому самостоятельно упал на землю и на всякий случай попытался заползти за колесо. Но это оказалось не нужным. Как только вокруг меня посыпались ошметки сгоревшей, вывернутой наизнанку плоти, все стихло. А я прекратил ерзать по земле.

Я встал на ноги, и даже не обернулся в ту сторону, откуда прозвучал взрыв. Я знал, что там произошло. Такое я уже видел.

Вчера, в "Королевстве кривых зеркал"...

Не сводя глаз со страшных кроваво-черных кусков, я отыскал в салоне "Мерседеса" одежную щетку и долго чистил извалянные в пыли пиджак и брюки. Нестираемые пятна гари и крови на черном сукне костюма выглядели терпимо, и их я трогать не стал.

Мотор "Мерседеса" Бертрана и Сен Ку Ли был, конечно, в исправности, работал, как зверь. Я отжал сцепление и покатил в сторону пансиона "Утренняя звезда".

Кому я задам там вопросы и о чем спрошу - после всего происшедшего - мне было неизвестно.

Высоченная ограда из острых осколков скал вокруг пансиона "Утренняя звезда" выглядела столь же монументально, сколь и экзотично. Я долго ехал вдоль этого диковинного сооружения - ровно столько, чтобы восхищенно оценить огромные размеры оцепленной им территории. Завидев впереди огромные ворота из чугунного литья замысловатого рисунка, я остановил машину и задумчиво закурил.

Хаткинс оказался хреновым шпионом и разведчиком. Идя на встречу со мной, он исходил только из собственного опыта. Он не "видел" бывших членов своего экипажа и поэтому думал, что они не "видят" его. А его "пасли", постоянно. Его соратникам - если для них бы открыт канал связи с Хаткинсом, - делать это было легко: достаточно настроиться на ментальную волну ведомого. В "Королевстве кривых зеркал" Хаткинс прятался от слежки невидимых хозяев его сознания и не предполагал, что весь хитроумный план встречи с журналистом Рочерсом уже известен инопланетянам. Им этот план передал кто-то из двоих: либо Джерард Бертран, либо Сен Ку Ли, именно они занимались контролем над поведением и работой Томаса Хаткинса.

Он ошибся и еще в одном - в определении момента своей смерти, приближение которой предчувствовал, но не смог просчитать достаточно точно. По существу, он умер на моих глазах. Его судороги за ресторанным столом были предсмертными конвульсиями. А как мы знаем, смерть не допускает в царство вечности ничего ложного. И поэтому в момент смерти тела его генная структура, навязанная трансформацией плоти капитана Брайтера в плоть Томаса Хаткинса, взорвалась изнутри. На уровне атомарных связей.

Больше о причинах и процессе взрыва, разрывающего клетки умирающего оборотня, я не мог сказать ничего. Но знал: мои соображения верны. Потому что Сен Ку Ли - такой же трансформированный оборотень, как, видимо, и все остальные члены экипажа корабля-разведчика No130 - взорвался в момент смерти. Так же, как и умирающий Хаткинс. Бертран избежал этого страшного обряда, если можно сказать о мертвом "избежал" - его тело было разрушено огнем взрыва бензобака.

Я выбросил сигарету за окно, стянул с себя пиджак и стал закатывать рукава рубашки. Показываться пред строгими очами преподавателей пансиона с пятнами крови на обшлагах значило вызвать подозрения и получить отказ в интервью и осмотре пансиона. К счастью, удостоверение журналиста лежало не в моей сгоревшей машине, а в заднем кармане брюк, и поэтому уцелело. Я надеялся, что с ним меня пропустят в пансион и позволят походить и посмотреть по сторонам.

Я вышел из машины и перекинул через плечо дорожную сумку, которую нашел в салоне. В ней кроме блокнота лежал теперь еще и мой револьвера. Я поправил на шее галстук и, не переставая размышлять, побрел к воротам пансиона.

Обычно недалекий парень Дэниел Рочерс на этот раз мог бы гордиться своей железной логикой. Если бы не одно "но". В практическом отношении все мои выводы были бесполезны. Они не давали ключа к тайне деятельности инопланетной цивилизации на Земле, а значит, не могли мне помочь пресечь эту деятельность. И спасти свою честь и жизнь.

Особенно жизнь. После столкновения с Бертраном и Сен Ку Ли, мне стало как никогда ясно, насколько близко я подошел к краю пропасти. Смертный приговор журналисту Рочерсу вынесен и обжалованию не подлежит...