Евгений Гуляковский - Тень Земли

Сергей прошелся по двору, надеясь, что Саида заметит его из радиорубки и под каким-нибудь предлогом выйдет. Но из этого тоже ничего не получилось. Он вернулся в камералку и часа полтора внимательно изучал расчеты Строкова. Делал он это скорее от скуки, а заодно прикидывал, нельзя ли данные использовать в своей работе о цикличности годовых колебаний температуры в республике. И здесь не повезло. Результаты не сошлись с его наблюдениями в других районах. Тогда он взял бланк и набросал радиограмму Попову. Что-то совсем незначительное о том, что приехал, принял станцию. Это и так ясно, можно было не загружать эфир. Зато теперь у него появился благовидный предлог лишний раз побывать в радиорубке. Он туда уже заглядывал утром, но Саида так старательно выводила свои точки и тире, что даже головы не подняла от рации.

В радиорубке было теплее, чем в остальных помещениях, и, наверное, поэтому огромный пушистый кот избрал ее своей резиденцией. А может, ему тоже не хватало женской ласки. Быстров погладил кота, потом аккуратно протиснулся в узкое пространство между рацией и койкой, сел рядом с радисткой.

– Вот эту радиограмму отправьте, пожалуйста, вне очереди.

– Хорошо. Сейчас закончу сводку, получу подтверждение и тогда…

Она снова склонилась над ключом. Наконец длинная россыпь точек и тире прервалась, девушка усталым жестом откинула со лба прядь волос.

– Устали?

– Слишком сложный участок. Кроме обычных сводок приходится все время дублировать данные для Аэрофлота. Над нами проходит их трасса.

– Не нравится здесь?

– Да нет, здесь неплохо, только работы много.

– Я подумаю, как вам лучше составить график, чтобы перерывы в работе увеличились.

– Хорошо бы, только Павел Степанович уже пробовал. Ничего у него не вышло. Аэрофлот не согласился.

– У меня согласится.

Она улыбнулась, ловко подхватила его листочек, положила перед собой. Вновь застучал ключ, закачались стрелки приборов, понеслись в эфир пустые, ничего не значащие слова.

– Вот и все.

– Теперь у вас перерыв?

– Да, на полчаса.

– Негусто… А кроме передач чем вы тут занимаетесь, ну вечером, например?

– Буду готовить ужин, снимать показания приборов, я ведь еще и наблюдатель на полставки… А там и следующую сводку шифровать пора.

– Что ж, у вас для себя и времени не остается?

– А куда его здесь девать, свободное время?

– Ну, не знаю… В кино могли бы съездить, на танцы.

– Это в наш кишлак-то на танцы? – Она засмеялась.

– Зачем в кишлак, в райцентр можно.

– Кто ж меня туда повезет?

– Это можно организовать, машина все равно без дела стоит. Мобилизуем ее для культурного отдыха.

– Так вас Мансур и послушает. Он у нас знаете какой самолюбивый? Путевой лист читает три раза, прежде чем за руль садится.

Теперь уже улыбнулся Быстров и незаметным, почти неощутимым движением перенес руку со спинки кровати на спинку стула, позади Саиды. Девушка вздрогнула, когда он коснулся ее плеча, но ничего не сказала. Однако с него и этого было достаточно. Он понял, что не стоит форсировать события. Все же не удержался и спросил:

– А почему вы мне улыбнулись вчера с веранды, помните?

– Может, вовсе я не вам, может, я сама себе улыбаюсь?

– Бывает, – скучным голосом сказал Сергей, теряя интерес к разговору. – Кот у вас красивый.

Он встал, погладил кота. Саида, очевидно почувствовав перемену в его настроении, вновь склонилась над рацией.

Во дворе по-прежнему было пусто. Под ногами на снежных корках тут и там сверкали ослепительные солнечные зайчики. Казалось, солнечный свет заменил здесь самый воздух. Он пропитал вокруг каждую былинку, каждый камень. Сергей хотел вернуться за очками, но глаза постепенно привыкли к радужному сверканию, и в конце концов ему стало жаль с ним расставаться. В стороне, под навесом, стояла машина. Мансур, как и все водители, копался в моторе. Сергей был убежден, что в большинстве случаев они делают это для отвода глаз, просто чтобы не работать, поэтому он спросил довольно сурово:

– У вас что, профилактика?

– Какая профилактика?

– Машина в порядке?

– Конечно, в порядке.

– Ну, тогда поехали.

– Куда поедем?

– А вы заводите, я вам по дороге скажу! Водитель молча сел в кабину, и Сергей, довольный этой маленькой победой, уселся рядом.

Газик понесся вниз, прыгая на поворотах так, что приходилось держаться обеими руками. Но Сергей всегда любил быструю езду, поэтому не возражал. После очередного поворота впереди показалась фигура одиноко бредущего человека, и почти сразу по неизменной шляпе Сергей узнал Строкова. Как только они поравнялись, водитель притормозил. Услышав звук автомобильного мотора, Строков не обернулся. Он подтянулся и даже, кажется, перешел на строевой шаг. Сергей открыл дверцу, предложил ему сиденье рядом с водителем. После вчерашнего подписания акта он все никак не мог освободиться от неприятного чувства вины перед этим человеком, хотя и старался убедить себя, что он его просто жалеет.

– Садитесь, Павел Степанович!

– Мне в район.

– Мы тоже в район, садитесь!

– Я иду по своим личным делам. Не привык для этого пользоваться государственной машиной. Извините.

Не оглядываясь и не обращая на них больше внимания, Строков пошел дальше. Несколько секунд Сергей оторопело смотрел ему вслед.

– По-моему, он все-таки ненормальный. Поехали. Водитель не проронил ни слова, никак не высказал свое отношение к происходящему. Но Сергей чувствовал в его молчании неодобрение, хотя и не понимал, в чем дело. Вроде бы он все сделал как надо. Машина еще раз догнала Строкова. Хабиб старательно притормозил и взял круто влево, так что они проскребли бортом по каменной стенке. И все же клубы желтоватой пыли скрыли Строкова, одетого в парадный костюм, старательно вычищенный для этого выхода в город. Еще один, два поворота, и его уже не было видно. Затеяв эту поездку, Сергей собирался просто развеяться: осмотреть райцентр, зайти в библиотеку, в магазин. Но теперь, после встречи со Строковым, он подумал, что правильней будет посетить вначале районный архив. Там могли сохраниться данные старых метеосводок, их можно будет использовать для диссертации.

На самом деле причина, по которой ему понадобились старые сводки, была другой. Так уж получилось, что Строков постепенно и как будто незаметно все больше занимал его мысли. Раздражал, вызывал чувство постоянного протеста, несогласия. Вот и сейчас ему хотелось еще раз убедить себя в том, что цикличность бурных паводков, старательно высчитанная им по годам, выведенная из собственных наблюдений, не будет согласовываться с архивными данными.