Жозеф Рони-старший - Нимфеи (Озеро Белых Лилий)

— Думаю, они не вернутся. — Я обернулся к Сабине, так же как и я завороженной невероятным зрелищем.

— Если бы! — с надеждой ответила она и призналась: — Все это время мне было безумно страшно, Робер…

— Мне тоже… Я так волновался за тебя!

— Скорей бы вернулся отец!

— Уверен, он скоро присоединится к нам, — успокоил я Сабину.

Но говоря все это, я бессовестно лицемерил, стараясь скрыть от девушки безотчетный страх, снова охвативший меня. Его не рассеяло даже радостное сообщение Плонга о том, что все синегубые покинули наконец остров.

Ругая себя за несвойственную мне истеричную мнительность, я пожелал Сабине доброй ночи и отправился в свою хижину. Но и на этот раз мне долго не удавалось заснуть. Наконец, усталость и бессонница предыдущих дней взяли свое, и я погрузился в глубокий сон без сновидений.

Кошмары вернулись под утро. Обливаясь холодным потом, я вскочил, даже не понимая, где нахожусь. Постепенно вид просыпавшейся природы вернул спокойствие, ночной морок рассеялся, но вместо него из глубин подсознания вновь стал подниматься страх, вызванный странным поведением синегубого дикаря. В легком тумане, клубившемся над водой, мне стали мерещиться какие-то призрачные фигуры, и, чтобы стряхнуть накатывавшийся ужас, я направился к жилищу Сабины. Стараясь не разбудить девушку, я осторожно приоткрыл дверь… и тут же рывком широко распахнул ее: хижина была пуста!

Мой яростный крик собрал возле опустевшего жилища все племя.

Возмущенные нимфеи не скрывали своего гнева, потрясенные очевидным коварством синегубых, нарушивших законы гостеприимства. Я убеждал Плонга немедленно отправиться в погоню, но он, показав на окутавший озеро туман, лишь беспомощно развел руками.

С восходом солнца туманная дымка рассеялась, дали прояснились, и я сумел разглядеть далеко на севере движущуюся точку. Плонг тоже заметил ее и стремительно погрузился в воду: подводные звуки многое могли рассказать нимфею, уши и глаза которого лучше приспособлены к более плотной, чем воздух, среде. Я видел, как он описывает в толще воды круг за кругом. Время шло… Наконец Плонг вынырнул на поверхность, движением руки подал какой-то сигнал и, вновь скрывшись под водой, с молниеносной быстротой устремился на север. Его примеру последовала сотня соплеменников, вооруженных копьями-гарпунами.

Я кинулся к нашему с Сабиной прогулочному плоту и обнаружил, что нимфеи уже столкнули его в воду и теперь торопливыми жестами предлагали поскорее забраться на настил. Метнувшись в хижину, я схватил нож и карабин, и через считанные минуты плот тоже мчался следом за похитителями с той скоростью, какую только могли обеспечить “матросы” моего подводного экипажа.

Постепенно смятенные чувства несколько успокоились, и я смог более хладнокровно оценить всю эту чудовищную ситуацию.

Вспомнив, как тщательно соблюдают нимфеи освященные веками обычаи, я понадеялся, что нечто подобное существует и у синегубых. А это означало, что в течение двух недель — до ближайшего новолуния — Сабина находилась в относительной безопасности: вряд ли похитивший ее мерзавец пойдет на конфликт с племенем, принудив девушку стать его наложницей до установленного срока.

Я, конечно, прислушивался к доводам рассудка, но в то же время сожалел, что в этой волшебной стране нет ни одной феи, способной подарить мне крылья, чтобы я смог как можно скорее оказаться возле своей любимой!

Около полудня над разогретой солнцем водой снова заклубился туман, затягивая дымкой горизонт. Я потерял из виду плот с Сабиной, но нимфеи не сбавляли хода, полагаясь, вероятно, на свой фантастический слух.

Окруженный белыми зыбкими столбами восходящих испарений, я принялся строить планы спасения Сабины — один фантастичнее другого. Неожиданно послышались голоса нимфеев, и я огляделся по сторонам. Плот приближался к невысокому острову, поросшему серебристыми тополями, и в тот момент, когда ветер несколько разогнал туман, за стволами деревьев — по другую сторону островка — я снова увидел вожделенную черную точку. Не в силах оторвать от нее взгляд, я не сразу обратил внимание на сигналы подводного экипажа: нимфеи старались привлечь мое внимание к тростниковым зарослям, расположенным справа от острова. Заметив, что вода там как-то подозрительно бурлит, я поднял карабин, приготовившись отразить нападение. Плот между тем остановился, но странные буруны продолжали приближаться к нам.

Внезапно вода успокоилась, и сквозь ее толщу я рассмотрел в глубине высокие, подобные деревьям, растения, на листьях которых дрожали пузырьки воздуха, напоминавшие капли расплавленного серебра. Бесконечно далекое дно покрывал собранный складками песок вперемежку с илом, и полосы золотистого и свинцово-серого цветов причудливо переплетались, своим узором оттеняя яркую зелень листвы.

Растения клонились под напором невидимого течения, срывавшего с них радужные пузырьки, и те терялись в мелких волнах, создаваемых на поверхности воды порывами ветра.

Я как-то мгновенно охватил взглядом этот подводный лес, но не уловил в его кронах ни малейшего движения — лишь скользившие тени струй. Однако где-то здесь прятались беглецы и их преследователи, применив странную, выжидательную тактику, поскольку обе стороны хорошо знали, как ловки и быстры их противники. Облачко ила, поплывшее по течению со стороны тростниковых зарослей, выдало присутствие человека. Навстречу тотчас полетел гарпун, и вода помутнела от крови — к поверхности поднялось бездыханное тело. Синий цвет кожи убитого ясно свидетельствовал о том, что похитители укрылись возле тростника, а мой плот остановился непосредственно над позициями нимфеев.

Последовал обмен ударами, и мои друзья потеряли одного из бойцов, поразив в отместку пару синегубых. После этого воды вновь успокоились, муть осела, и лишь черные зловещие тени, падавшие с поверхности на золотисто-свинцовое дно, говорили о происшедшей трагедии.

Похоже, ни нападение, ни оборона не давали преимущества: любое движение вызывало смертельную реакцию. Что в таком случае предпримут противники? Внезапно я понял: преимущество будет на стороне тех, кто сумеет дольше продержаться под водой. С замиранием сердца я ждал этой критической минуты. По-видимому, такая же цель была и у людей на едва заметном плоту: с того момента, как мы остановились, не двигался и он.

Внезапно вода забурлила, зеленые заросли растений заволокло мутью, и в лес с огромной скоростью ворвались стаи рыб, заполнив пространство между враждующими сторонами. Появление рыбьей армады сопровождалось звучанием растревоженной ею воды — словно духовые оркестры напутствовали идущие на штурм легионы! Смысл этого явления состоял, вероятно, в том, чтобы помочь синегубым под прикрытием живого щита подняться к поверхности и наполнить легкие чистым воздухом. Они твердо знали, что нимфеи не станут убивать рыб: по какой-то неведомой мне причине эти безмолвные существа были священны для них.