Жозеф Рони-старший - Мой враг

МОЙ ВРАГ

— Когда я вел «исследования» в штате Колорадо, — начал свой рассказ канадец Дюрвиль, — у меня был враг, этакий образина, голубоглазый, рыжебородый, с которым я уже трижды дрался в лесу. От этих схваток у меня на теле остались семь шрамов-отметин его ненависти. Со своей стороны и он мог продемонстрировать следы восьми ранений, которые я ему нанес. Последнее из них заставило его лечь на шесть недель в палатку-госпиталь доктора Мэтьюса.

Причиной конфликта стала женщина, которая целый год были моей любовницей. В конце концов она сбежала с каким-то ирландцем не то в Калифорнию, не то в Техас. Ее отъезд не остудил нашей взаимной ненависти.

Даже спустя месяц после ее отъезда между нами произошла третья, ожесточеннейшая из всех дуэлей. Как и все остальные, бой был честный. Джим Чарколл за двое суток предупредил, что будет ждать меня в лесу Сидящего Медведя; там мы и пальнули друг в друга две дюжины раз, пока я наконец не ранил Джима.

После каждой дуэли проходило по крайней мере полгода, и все это время мы прикидывались, что не знаем друг друга. Если же происходила случайная встреча, каждый из нас отворачивался в сторону.

Помню, в нашем краю появилась шайка бандитов. Она бродила по лесам и горам, убивала одиноких старателей, опустошала фермы и даже сделала налет на город Биг-Стентон. Правда, в городке этом проживало всего тридцать семь душ, и в тот день, когда бандиты туда заявились, в нем остались всего-то два человека — старуха да двадцать девять свиней и шесть коров.

Нас беспокоило присутствие в нашем краю бандитов. Мы организовали несколько облав, решив судить их судом Линча. А молодые люди из нашей среды собирались даже сжечь бандитов живьем на большом костре из еловых поленьев. Но облавы не дали желаемого эффекта.

Как-то в один из вторников мая я отправился в дорогу вместе с девятью компаньонами. Мы вели в поводу двух мулов, нагруженных самородками и золотым песком. Направлялись мы в банк в городке Ньюфаунтин. Карабины и револьверы были заряжены, к тому же на вооружении каждого имелся еще и солидный нож. Все шло нормально, пока мы не достигли ущелья Чиндерелла. Это было дикое и очень красивое место — большие красные скалы и старые сосны. Мы провели в ущелье соответствующую разведку, которая не обнаружила ничего подозрительного. Успокаивало нас и то обстоятельство, что в нашей округе вооруженные до зубов мужчины обычно не подвергались нападениям. Мы находились всего в полумиле от выхода из ущелья, когда из-за склона раздался выстрел и один из наших людей упал замертво. Это застало нас врасплох. Мы осмотрелись, но кругом были только камни, деревья да несколько птиц над головой.

Прозвучал второй выстрел, и пуля просвистела возле моего уха.

— Прячьтесь за камни! — скомандовал я.

Спустя несколько мгновений мы все укрылись за скалами ущелья. Наступила тишина, но недолгая. Через несколько секунд на нашу группу обрушился град пуль. Теперь мы видели высовывавшиеся из-за камней головы бандитов и могли вести по ним ответный огонь. Громкие стоны раненых раздавались с той и другой стороны. Так продолжалось с полчаса. Шестеро наших людей были убиты или ранены; судя по всему, наши пули попали и в кое-кого из нападающих.

Внезапно бандиты вышли из укрытий и атаковали нас открыто. Мы стали отстреливаться. К тому времени у нас в строю осталось всего четверо против шести бандитов. В конце концов я схватился в рукопашной с тремя противниками. Я был ранен и истекал кровью, но сражался я с ожесточением. Когда я уложил еще одного бандита, его товарищи схватили меня и швырнули на землю. Я услышал еще один выстрел и потерял сознание.

Естественно, я не имел представления о том, сколько времени пролежал без памяти. Открыв глаза, поначалу не мог понять где я и что со мной, потом ко мне вернулась память и я огляделся по сторонам. Надо мной была сосна, сбоку красные камни, а справа стоял мужчина, который меня внимательно разглядывал.

— Прекрасно! — воскликнул он.

Я узнал голубые глаза и рыжую бороду Джима Чарколла, своего давнего врага. Мне стало не по себе. Я здорово ослабел от потери крови и уже решил: он заявился сюда, чтобы прикончить меня, тем самым избавив от дальнейших страданий.

— Добивайте же быстрее! — велел я ему.

— Что? Ты, приятель, бредишь? — воскликнул Чарколла.

У него на губах появилась торжествующая улыбка. Он нагнулся и взял меня за руку.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он. — Очень ослаб, наверное?

Я был довольно слаб, но чувствовал себя сносно, несмотря на боль в ранах. Меня изумило его поведение, и я негромко спросил:

— Что ты здесь делаешь, Джим?

— Ты сам прекрасно видишь, — ответил он, снова улыбнувшись. — Ухаживаю за тобой и твоими компаньонами — они вон там лежат. Вы дорого заплатили за свои самородки, не говоря уж о тех, кто переселился на тот свет.

— Что верно, то верно, — проговорил я. — Ты, надеюсь, был не с теми, кто на нас напал?

— Вот доказательство, — ответил Джим и указал рукой на трупы двух бандитов, лежавшие в нескольких метрах от нас. — Это те, кто собирался вас убить, но мой славный карабин отправил их на тот свет.

— Это правда? Джим? Выходит, ты спас мне жизнь?

Он медленно кивнул. И вдруг меня охватила такая радость и любовь к Джиму. Я схватил его руку и прижался к ней губами. Джим рассмеялся. Он был тоже взволнован, его загоревшее лицо светилось радостью. Для него случившееся означало начало новой жизни. И стоит ли говорить, что отныне мы значили друг для друга намного больше, чем родные братья.

— Вот что значит иметь «честного» врага! — воскликнул Дюрвиль. — … Что касается моих компаньонов, то пятерых удалось вылечить. Четверо же других отправились в мир иной. Правда, мы уложили трех бандитов. Семерых раненых передали в руки правосудия.