Джефри Конвиц - Страж

Он проследил за ее реакцией. Элисон сидела, выпрямившись на стуле, и наблюдала за игрой отблесков пламени свечи на его смуглом лице. Взгляд его живых темно-карих глаз был испытующим, каким-то даже гипнотическим. Майкл казался таким же, как всегда, а Элисон между уходом Чарльза Чейзена и его появлением замучила себя вопросами до умопомрачения Не переменился ли он? А она сама? Даже после того, как он вошел в дверь, вопросы продолжали терзать ее. Она лишь кивнула головой в знак приветствия, решив, что так будет лучше всего. В конце концов у нее есть причины сердиться: он опоздал на полтора часа, и это после того, как на полторы недели задержался в своей Албании. Он не заслужил нежной встречи, он заслужил равнодушие. К тому же равнодушие отличный способ скрыть собственные сомнения. Но сейчас, после обмена подарками, экскурсии по квартире, чудесного ужина, Элисон решила, что тревожилась зря. И ей сразу стало хорошо и спокойно.

- Я всегда говорил, что стресс оказывает влияние на весь организм в целом, - продолжал Майкл. - Человек отгораживается от внешнего мира и сосредоточивается на своих переживаниях до тех пор, пока это не перерастает в настоящую болезнь или симптомы мнимой. - Он приподнял наполовину наполненный бокал вина, оглядывая заставленный посудой стол с остатками ужина. - Ты могла бы заполучить и что-нибудь похуже мигрени.

- Возможно.

- Что говорят врачи?

- Ничего.

- А после возвращения ты хорошо себя чувствовала? - задумчиво спросил он.

- Да, - ответила Элисон, опустив эпизод в студии Джека Туччи. Она посмотрела в сторону окна и подумала, что надо купить кое-что из мебели, чтобы закончить оформление той части гостиной. Завтра, после ночи с Майклом, у нее будет самое подходящее для этого - немного сумасшедшее - настроение.

Майкл откинулся на спинку стула и зевнул во весь рот, запрокинув голову и закрыв лицо руками.

- Устал? - спросила Элисон.

- Нет, но изрядно захмелел, - признался он, нежно поглаживая бутылку вина. - К тому же столько впечатлений за один день...

- Каких именно?

- Эта волшебная атмосфера - особенно свечи, твоя новая квартира. Краешком глаза он уловил ее улыбку. - И ты. Я совсем не бесчувственный.

- Я знаю, - согласилась Элисон, беря его за руку. - Все так и было задумано. Чтобы ты растаял, нужно просто немножко потрудиться.

- Немножко?

- Да нет, пожалуй, как следует. Майкл улыбнулся.

- А ты неплохо меня знаешь.

- Я давно тебя знаю.

Он коснулся губами молочно-белой кожи ее руки.

- Слишком давно.

- Это как понимать?

- Достаточно, чтобы научиться управлять моими эмоциями.

- А у меня это получается?

- Вполне.

Они посидели молча. Тишину нарушало лишь тиканье часов да потрескивание поленьев в камине.

- Странно, - заговорила Элисон, - с того момента, как самолет приземлился в нью-йоркском аэропорту, я не могла вынести даже мысли о доме. А сегодня вспомнила все четыре месяца. И осталась совершенно спокойной.

- Ничего удивительного в этом нет.

- Почему?

- Ты просто успокоилась. Я это чувствую. Она прикрыла глаза.

- Когда я прочитала твою записку, я очень расстроилась. И разозлилась. Я вся была погружена в мечты о нашем воссоединении после разлуки. Очень романтично, между прочим.

- И полезно. Встреча со мной немедленно сняла бы нервное напряжение.

- Да.. Но тебя не было.

- Прости. Я ничего не мог поделать.

- Дела, - пробормотала она. Майкл кивнул.

- Возможно, это даже хорошо, что я уезжал. У тебя было время как следует подумать.

- О чем?

- О своей жизни. Она ничего не ответила.

- О том, что значит для тебя смерть твоего отца, - жестко добавил он. Элисон похолодела.

- Я достаточно передумала. - Она резко отвернулась. Наступила длинная пауза.

- С этим кончено! - закричала она. Она схватилась руками за голову, глядя прямо перед собой широко раскрытыми глазами. Затем улыбнулась, всеми силами изображая, что ничуть не взволнована.

- Все! Хватит!

Сидя неподвижно, Майкл наблюдал за ней и думал о чем-то своем. Затем вдруг помрачнел.

- Что-то не так? - спросила Элисон, заметив, как он переменился я лице, хотя ответ был очевиден. Но он тем не менее ответил:

- Все в порядке.

- Единственное, чему ты так и не научился, Майкл, это лгать мне. Что не так?

Он поднял на нее глаза и спросил:

- Перечислить все?

- Не понимаю.

Майкл поднялся со стула и не спеша, с бокалом в руке прошелся к камину. Пошевелил кочергой поленья. Огонь разгорелся ярче.

- Хороший огонь, - сказал он. Наклонился и бросил в камин еще одно полено Несколько минут он простоял, согнувшись, глядя на пламя. Элисон спросила, о чем он задумался.

- О разном, - отозвался он. - О людях и домах, о пути к твоему полному возрождению. - От него не ускользнуло ее замешательство. Часы, стоявшие позади него, отбили время, примерно через шесть секунд им вторили часы справа от него. Майкл отметил про себя расхождение. - Твой отец мертв, - с нажимом произнес он, словно совершая открытие, и снова замолчал на несколько минут. Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос - Он снова сел за стол и пристально смотрел на нее.

- Пожалуйста, - сказала Элисон. Она знала, что этого не избежать, и лишь удивлялась, что Майкл не начал пытать ее раньше. Она готовилась к этому весь вечер.

- Почему ты ушла из дома?

Элисон вопросительно взглянула на него.

- Ты знаешь, что я имею в виду! Элисон блуждала взглядом по комнате, избегая встречаться с ним глазами.

- Я хотела стать фотомоделью, а Нью-Йорк - самое подходящее место для этого. - Заметно побледнев, она нервно накручивала локон на палец.

- Это мы уже проходили. - Майкл подался вперед. - Я хочу знать настоящую причину. Причину, по которой ты ВЫНУЖДЕНА была уйти из дома. Почему за семь лет ты ни разу не навестила свою семью? Почему не позволила мне поехать вместе с тобой в июле? Мне продолжать?

- Я хотела стать фотомоделью, - монотонно, словно под гипнозом, повторила Элисон. Он тяжело вздохнул.

- Отец сделал твою жизнь дома невыносимой.

- Да, ты знаешь это.

- И поэтому ты ушла из дома.

- Если тебе угодно. - Она отвела глаза. - Что ж, скажем так: благодаря этому мне легче было покинуть дом Я никогда это не скрывала.

- Есть что-то еще. Какая-то душевная травма. И на этот раз ты скажешь мне все - Майкл скомкал салфетку и швырнул ее в салатницу. - Твой отец умер, и таиться больше незачем - Он помолчал, ожидая ответа Элисон сидела с каменным лицом.

Он продолжил:

- Что-то сделало тебя фригидной! Мы сумели решить проблему в том, что касается физиологии, но мы так и не добрались до сути вопроса.

Она закосила губу.

- В тысячный раз говорю тебе: я хотела стать фотомоделью, - мягко произнесла она, но в голосе ее чувствовалось напряжение. Эдисон и сама не знала, зачем она отпирается и почему не расскажет ему правду. Но с другой стороны, она столько раз уже повторила ложь, что та как бы приобрела статус правды. Элисон поморщилась. Впервые вранье вызвало у нее отвращение. Она многим обязана Майклу; он с ней намучился, прежде чем сумел разрушить психологический барьер, мешающий ей получать удовольствие от нормальных отношений с мужчиной.