Дуров Викторович - Часть 1

– То есть, они все знали, – пробормотал Михаил. – А откуда… это все? Откуда множество миров?

– С самого начала, – ответила Рянц, нахмурившись.

– Ну да… понимаете, у нас, в моем мире, есть теории про параллельные миры, в которых все одинаково, кроме какой-нибудь мелочи.

– Так и было. Сначала.

Тут Михаилу пришлось сделать паузу для обдумывания. Наконец он задал правильный вопрос:

– И что это была за мелочь?

– Все миры возникли в один момент из одной… точки. Об этом изначальном состоянии вселенной трудно сказать что-то определенное, кроме того, что масса равнялась бесконечности. Позже, когда вселенная начала расширяться, миры разделились… не сразу, сначала вселенная была едина, но в ней было бесконечное количество измерений. В знакомых человеку вселенных число измерений равно трем, то есть положение точки в пространстве можно описать тремя числами, но в тот момент понадобилась бы бесконечность чисел. И вот, вся бесконечная масса, один мир с бесконечным количеством измерений по трудной для понимания причине разделилась на бесконечное множество миров с тремя измерениями. Хотя можно сказать, что мир и сейчас всего один… Ближайшие из вселенных отличались друг от друга состоянием только одной мельчайшей частицы… даже не атома, и не частицы атома, а ячейки пространства, наименьшего возможного объема. Но со временем эти малые отличия породили другие отличия. Тоже, в сущности, малые, ведь картины звездного неба в ближайших мирах не отличаются. Хотя в по-настоящему далеких мирах звездное небо другое, не говоря уже про то, что может быть на небе две луны, и даже солнце – не одно. А то, что в соседних мирах, где живут люди, разная форма континентов на их планетах – не слишком большое отличие, если говорить о вселенских масштабах.

– Везде живут люди, – усмехнулся Михаил. – И мухи.

Рянц тоже сверкнула улыбкой:

– Многие полагают, что люди… и не только люди – жизнь распространялась между мирами через лазы. Поэтому она так похожа, причем не только между соседними мирами.

Это верно, в соседних мирах живут не только мухи, но и зайцы, дельфины, капибары. Но отличия имеются: где-то до сих пор есть мамонты, гигантские ленивцы. На сайте пролазников была информация, что в одном далеком мире, название которого Михаил не мог припомнить, нет крокодилов, зато есть динозавры, правда – мелкие, не больше козы. А в мире Каменное Дерево нет императорских пингвинов (там нет антарктического материка), зато в степях живут какие-то гигантские хищные нелетающие птицы вроде дрофы.

– А цефы тоже есть везде? – спросил Михаил.

– Да, их обнаружили в нескольких мирах. Там, где научились достигать звезд. Однако трудно сказать, возникли цефы в этих мирах, или пришли туда через лазы, они очень давно пользуются сетью лазов и сами не помнят, появились они в одном мире, или во многих.

– Значит, вы вернулись обратно в Обитаемое Пространство, – заговорил Михаил после паузы. – А как вы попали сюда? Ведь вы должны были вернуться… к той общине, где родились… то есть – воскресли.

– Сначала я действительно вернулась к той общине. Вы не представляете, как я обрадовалась, когда опять оказалась в Обитаемом Пространстве. Мир Черных Китов совсем не плохой, и люди там живут… хорошие, но мне там не нравилось. Я помню, как объелась съедобной коры в Обитаемом Пространстве, целый год о ней мечтала. Год мира Черных Китов. Но в Обитаемом Пространстве прошло гораздо больше времени… Луаит меня предупреждал. Он тоже ходил в Обитаемое Пространство, правда не нашел людей. Впрочем – не искал, иначе нашел бы с помощью скрытого знания. Я же – нашла свою общину. Все были живы, община даже сильно разрослась. Но все они были поражены безумием долгоживущих. Все. Впрочем, они были счастливы. А я не могла на это смотреть и решила найти Большой Мир, так называют часть Обитаемого Пространства, где мы сейчас находимся, потому что здесь живет много людей. Можно было попытаться найти ближайший узел Системы Прямых Путей, если там есть такое и если оно соединено с местной Системой, но я решила пробираться в Большой Мир через сеть лазов, через другие миры. Скрытое знание подсказало, что так я доберусь быстрее. И я добралась, прошла много миров, видела много народов… осознала, насколько мне повезло с сэелэ. Несколько раз встречала других бродячих колдунов. И вот, оказалась здесь. Помню, как удивился тогдашний хранитель ключа, когда я появилась из лаза. Ему уже совсем надоело быть хранителем. Точнее – надоел Большой Город, он хотел перебраться в другую страну. Но не смог подобрать себе преемника, те, кто соглашался – не подходили. Ну а я… я уже мечтала о покое.

Рянц снова наполнила котелок, поставила греться. Михаил задал вопрос:

– А почему вы держите в тайне, что человек здесь воскресает после смерти?

Рянц явно уже давно обдумала ответ:

– Боюсь нарушения равновесия. Если окажется, что смерть здесь не страшна, люди перестанут бояться смерти. Фанатики уже не испугаются голодных колец, наоборот, начнут убивать своих детей, чтобы они возродились в другой стране и продолжали размножаться. Преступники получат возможность сбежать от наказания, просто убив себя. Убийство вообще перестанет быть преступлением.

– И наказанием, – вставил Михаил.

Хранительница ключа не ответила, заговорила о другом:

– Если мне поверят, будет очень много самоубийств. Даже сейчас предпочитают сбежать, а не бороться, потому что есть куда бежать. Но, в то же время, люди редко остаются довольны той страной, где живут. Строят дома, развивают технику, создают произведения искусства. Вы видели картины и скульптуры на площадях? А воскресшим все это не нужно, они и так живут в наиболее подходящем для себя окружении. Когда все идеально, ничего делать не надо.

– Но вы видели только одну общину воскресших…

– Да, и это еще одна причина хранить тайну. Ведь может оказаться, что только моя община воскресших была благополучной, просто повезло. Или же есть в Обитаемом Пространстве сила, которая лучше людей знает, чего они хотят… лучше о подобных вещах не задумываться. Можно предположить, например, что плохие люди воскресают в плохих местах. В наказание.

– Можно, – усмехнулся Михаила.

Рянц налила себе и гостю еще горячего напитка, спросила:

– Так все же, вы не изменили своего решения? Все еще согласны обменять вечную жизнь на свою любовь?

– Ну, я же не совсем отказываюсь от вечности, могу вернуться в Обитаемое Пространство вместе с Никой. А ждать ее здесь… слишком долго, понимаете? За все время, что я здесь, для Ники всего несколько секунд прошло… я ее чувствую. Даже если она до меня доберется, я не хочу ждать так долго, понимаете?