Александр Розов - Неандертальский томагавк в астроархеологии

Оратор замолчал, и эта фраза, будто, повила над зрителями. Потом он продолжил.

— Но, может быть, все окажется еще проще и страшнее. Патруль разыщет Сеннар, ось Великого кольца, откуда Гуру Амритариши отправляет послания, поддерживающие колонистов в их труде, в строительстве новой жизни, по тем гуманным принципам в которые мы верим. Если Патрулю это удастся, то вы узнаете, что с Гуру Амритариши произошел несчастный случай. Фатальный, конечно, как с Сигни. А офицеры патруля поговорят со старейшинами каждой из колонии Великого кольца, и поставят их перед выбором: или откажитесь от своих принципов и идите в Солярную Ассоциацию, или готовьте всех жителей свого поселения к смерти от кинетических торпед Коатлики. Наверное, многие смирятся, ради жизни своих детей и внуков. А кто не смирится, тот исчезнет, как исчезла Сигни. И в космосе останется лишь Ассоциация, под надзором бдительного и непогрешимого Патруля, следящего за единомыслием. А кто рискнет мыслить иначе, или кто хотя бы позволит себе открыто усомниться в непогрешимости Патруля, того ждет то, что уже постигло Сигни Лонгийр и всех, кто был с ней.

Свами Рудрапада снова сделал паузу… И вдруг раздался звонкий голос, усиленный портативным мегафоном.

— Я Сигни из Лонгийр! Ты не поторопился хоронить меня, сраный подонок? Мне вот кажется, что ты очень сильно поторопился, прислужник жирных индиков из Цюриха! Сейчас я подойду и вобью твое вранье обратно в твою вонючую глотку…

— В чем дело? — растерянно пробормотал оратор.

— Я тебе объясню, — ответил тот же голос, — твоя электромагнитная мина сработала, но представь: есть классный парень, Флют из Тамасино. Он знает, как посадить на волны океана самолет со сдохшим движком и сожженной электроникой. Он тоже жив и мне кажется, он хочет показать тебе, Рудрапада, как тут поступают со шпионами индиков.

Большая часть телекамер и взглядов уже были направлены на высокую светловолосую девушку, одетую в униформу охраны Ареала Сквот. Свое ружье и каску со щитком, до этого момента закрывавшим ее лицо, она успела передать другому охраннику. Сейчас Сигни быстро шла к эстраде сквозь охотно раздвигающуюся перед ней публику. Всем, похоже, было очень интересно посмотреть, что сейчас произойдет… Тем более, что с другой стороны к эстраде двигался полицейский мини-кар, на крыше которого, четко балансируя, чтобы не грохнуться, стоял полицейский пилот Флют из Тамасино…

Но, ожидаемого мордобоя не произошло. Сидевший за столиком на эстраде квестор Эмердж-Жюри повернулся к полисменам и лаконично приказал.

— Арестуйте мистера Свами Рудрапада.

— Блин! Не успела! — констатировала Сигни, останавливаясь всего в двадцати шагах от эстрады и наблюдая, как оратора в наручниках упаковывают в полицейскую машину.

— Я вас понимаю, мисс, — громко произнес квестор, — но вы тоже поймите: допрашивать фигуранта с пробитой головой или сломанной челюстью, это сложное занятие.

— А когда будут нужны мои показания? — спросила она.

— И мои, — добавил Флют, спрыгивая с крыши мини-кара рядом с ней.

— Лучше, — ответил квестор, — если вы зайдете в офис городской полиции через час.

— ОК, — сказал «лучший пилот».

— ОК, — согласилась Сигни и добавила, — А сейчас что-то будет…

На эстраду, в сопровождении одного из репортеров, поднялся Трент. Репортер быстро переговорил с ведущим новостного канала, тот согласно кивнул и сказал в микрофон.

— Внимание! Эрл Трент, консул автономной коммуны Сквот сделает заявление!

— Именно так, — подтвердил эрл, взяв в руку другой микрофон, — Граждане Солярной Ассоциации! У меня есть доказательства, что одним из авторов этой технической и психологической диверсии является детективное агентство «Санта-Аргус», со штаб-квартирой в Цюрихе, что в резервате Швейцария. И есть доказательства, что «Санта-Аргус» связано с советом общины и советом цехов Цюриха. Все эти доказательства я передал в центральный секретариат Жюри 10 минут назад… Граждане! Я видел вашу реакцию на риторику Свами Рудрапада. Если бы его план сработал, Патруль был бы блокирован надолго, и мы все имели бы большие проблемы. И далее. Была диверсия против нашей коммуны и моей семьи. Сигни — волонтер нашей гвардии, а Флют — мой внучатый племянник. А по Ком-Пакту: если самооборона Ассоциации не сработала, коммуна защищается сама… Я приказал уничтожить главные стратегические объекты инфраструктуры Цюриха. Я отменю этот приказ, только если Жюри заявит протест.

Квестор пробежал пальцами по пульту оранжево-желтого палмтопа — миниатюрного терминала системы служебной коммуникации Эмердж-Жюри. Потом вздохнул.

— Эх… А в районе этих объектов точно нет граждан Ассоциации?

— Нет ни одного, это уже проверили. И это логично: сейчас там не сезон для туристов.

— Эх, — повторил квестор, — Скажите, консул, ваши атакующие системы уже включены?

— Наш реэмиттер, — ответил Трент, — переходит на орбитальную траекторию для атаки.

— Понятно… А расчетное время атаки?..

— Примерно через 28 минут, квестор… Разумеется, если не будет протеста Жюри.

— Понятно, — повторил квестор, снова воспользовался оранжево-желтым палмтопом, и добавил, — У Жюри нет оснований для протеста. Мы рекомендовали властям резервата срочно эвакуировать людей из своего аэропорта и с других указанных вами объектов.

Вскоре, в небе над Западной Европой.

Маневровый модуль реэмиттера напоминал экзотический цветок с шестью бархатно-черными лепестками и серебристой сердцевиной. Реально, сердцевина была размером с олимпийский стадион, а лепестки могли бы (теоретически) накрыть небольшой город. Черный цветок плыл на высоте около тысячи километров над нежно-лазурной Землей, и выглядел совершенно безобидно. Даже когда обращенная к Земле изящная чашечка эмиссионного элемента (около ста метров в радиусе) на миг включилась, со стороны невозможно было заметить никаких ярких спецэффектов. Правда, если бы сторонний наблюдатель догадался в этот миг глянуть на Землю, а точнее — в конкретную точку на поверхности Земли, он уловил бы коротко вспыхнувшую искорку в западном секторе Европейского континента, на продолжении той воображаемой ноги, которая обута в модный итальянский сапог. Потом, на месте этой искорки возникло неопрятное бурое пятнышко — будто кто-то капнул соевым соусом на пеструю скатерть. И все.

А с поверхности Земли все выглядело совсем иначе. В центре ясного утреннего неба внезапно мигнуло что-то вроде чудовищной фотовспышки, отразившейся тысячами нестерпимо-ярких зайчиков от стеклянных и металлических элементов всех зданий аэропортового комплекса. Затем раздался глухой хлопок, смешанный с чем-то вроде оглушительного звона на басовой ноте. Рассыпались железобетонные конструкции, провалились крыши, вспыхнула мгновенно высохшая трава и деревья, лопнули, как мыльные пузыри, яркие автомобили, и цистерны с топливом, и брошенные на ВПП авиалайнеры… К небу взметнулись языки рыжего пламени, рассыпая мириады искр, взвихрилось что-то красно-бурое, на манер торнадо, подсвеченного изнутри красным прожектором, а затем все накрыла быстро расползающееся черно-коричневое облако непроницаемого дыма, из глубины которого доносились хлопки, треск и шипение.