Дмитрий Шатилов - Нф-100: Изобретатель смысла

ИЗОБРЕТАТЕЛЬ СМЫСЛА, ИЛИ ПРОЦЕСС ОСМЫСЛЕНИЯ ЖИЗНИ В КОНГАРСКОЙ КУЛЬТУРЕ

Как ни горько расписываться в собственном бессилии, есть вещи, о которых следует заявлять во всеуслышание, хотя бы потому, что этого требует истина. Один из камней преткновения для современной науки - вопрос трактовки такого фундаментального понятия конгарской культуры, как Дун Сотелейнен. Есть множество причин, которые делают невозможным однозначное понимание этого феномена. Во- первых, излишний энтузиазм учёных, исследующих данный вопрос - на сегодняшний день каждый молодой специалист считает своим долгом предложить собственный перевод этого понятия, зачастую в ущерб не только науке, но и здравому смыслу; во- вторых, неясное понимание термина самими конгарами, среди которых, на удивление, нет недостатка в мыслителях; в- третьих, недостаточное финансирование Института лингвистических исследований и, в частности, кафедры сравнительной семантики и генезиса языка, препятствующее проведению полномасштабных исследований. В свете вышеизложенных обстоятельств я беру на себя смелость заявить, что за двести пятьдесят лет работы мы не только не приблизились к пониманию проблемы, но и утратили все возможные ориентиры, в то время как истинное значение Дун Сотелейнена в конгарской культуре по- прежнему остаётся неизвестным. Останется оно таковым и после того, как вы прочтёте эту статью.

В своё оправдание могу заметить, что иногда полезно не придумывать новое, а вспомнить то, с чего всё начиналось, хотя бы потому, что в то время очки наши ещё не запотели от чрезмерной учёности. Кто- то, услышав подобные слова, обвинит меня в непочтительности к признанным авторитетам, и будет прав, с той разницей, что одним из авторитетов выступаю я сам. И если я питаю, подобно начинающим учёным, надежду встряхнуть современную мысль, то не для того, чтобы "задать ей перцу", как выразился, разумеется, фигурально, некий исследователь из Новой Трои, а лишь затем, чтобы посбить накопившуюся на ней копоть и шелуху, которых за истекшее время набралось более чем достаточно. Боюсь, вместе с мусором мне придётся выкинуть немало оригинального и самобытного. Ну, так что же - хирург, добираясь до больного места, вынужден резать и совершенно здоровые ткани. Итак, начнём с самого начала.

Удивительно, но дословный перевод словосочетания "Дун Сотелейнен" не пользовался популярностью даже во времена, когда альтернативы ему ещё не появилось. Буквально "Дун Сотелейнен" переводится как "человек мира" или - в некоторых редакциях - "человек сущего", в зависимости от того, насколько глобальным и всеобъемлющим подразумеваются пространства, именуемые в конгарском языке "сотелей" и "нен" (небо и земля). Здесь- то и скрывается парадокс, вынудивший первых исследователей придумывать различные заменители слову "человек". Дело в том, что "кон" и "дун", которые в конгарском языке одинаково означают "человек" (отсюда такие имена как Конкас, Коннегер, Конневар, Конлик и аналогично Дункас, Дуннегер, Дунневар, Дунлик), тем не менее, имеют значение соответственно "свой" и "чужой", и если переводить буквально, получается немыслимая ситуация, что Дун Сотелейнен - фигура для конгар если не священная, то уважаемая (хотя и не больше, чем удачливый рыбак или охотник), плоть от плоти их культуры - не кто иной, как чужак .

Между тем за двести лет пребывания на Тразиллане у нас нет ни единого доказательства, что место Дун Сотелейнена когда- нибудь занимал не- конгар . Напротив, многочисленные свидетельства подтверждают то, что, зачастую для того, чтобы стать Дун Сотелейненом, достаточно было просто- напросто быть конгаром . По- видимому, такой простой факт не укладывался в голове у первых исследователей, результатом чего стала подробная монография профессора Кинесса, анализирующая ряд Дун Сотелейненов вплоть до мельчайших подробностей, как- то: ширина переносицы и скорость роста ногтей. Исследователь добросовестно пытался выяснить, на каком основании этим конгарам - если верить профессору, отнюдь не всегда достойным - была оказана такая честь. В монографии больше двух тысяч страниц, из которых почти половина - сравнительные таблицы и диаграммы, но ответа на поставленный вопрос в ней нет.

Кто же такой Дун Сотелейнен и какое место он занимает в конгарском обществе? Если истинным считать буквальный перевод, это прежде всего человек, являющийся по внутриплеменному статусу "своим", а в действительности - "чужим", находящийся как бы вне своего народа, но составляющий важную его часть. Следует оговорить значения слов "свой" и "чужой" ("кон" и "дун")  - в контексте Дун Сотелейнена они означают не территориальную или родоплеменную принадлежность, а скорее, как можно судить по туманным ответам конгаров, принадлежность к биологическому виду вообще.

Поясню этот момент. В повседневной жизни "свой", иначе "кон" означает конгара и только конгара. "Дун" в равной степени относится ко всему живому, что не является конгаром. Мы, потомки земных колонистов, в глазах конгаров являемся "дун". К "дун" конгары относят домашнюю скотину и некоторые виды человекообразных обезьян, населяющих тропики Тразиллана. Но в отношении Дун Сотелейнена "дун" означает качественно иную чуждость . Именно это и смутило первых исследователей: о какой, собственно, чуждости идёт речь, спросили себя они? С кем отождествляется Дун Сотелейнен, если он, являясь конгаром, одновременно не является им? Масла в огонь подливает и неясность положения Дун Сотелейнена - это не божество, не правитель, не жрец, не шаман, не пророк и не судья, словом, в нашей культуре соответствия этой должности не наблюдается.

Некоторый свет проливают откровения самих конгаров. "Что такое Дун Сотелейнен?  - отвечает на вопрос один из конгарских вождей,  - Ну, это я могу сказать, чай, не дурак. Вот представь, что камень заговорил. Или вода. Или небо".

Руководствуясь этими объяснениями, я рискну предположить, что Дун Сотелейнен олицетворяет своего рода мнение о происходящих событиях, исходящее от самого мира (вот почему он находится как бы "вне" племени - такое формальное отделение от человеческого рода словно роднит его с окружающим миром - с деревьями, камнями, степью и небом).

Здесь нужно учитывать один нюанс: конгарской культуре совершенно чужда любая метафизика. Из всех возможных пластов бытия для них существует только данная реальность. Даже в конгарских легендах о сотворении мира мы не находим и следа действия божественных сил. Два брата Кон, которых конгары считают причиной своего возникновения, предстают всего лишь носителями определённых черт (к слову, не самых героических), а никак не демиургами- творцами мира. Они не создают, не поддерживают порядок, не наказывают и не награждают. Отчасти такой подход к мифологии обусловлен мышлением конгаров, в котором подавляющую роль играет практический аспект. Трава, земля, вода, небо, рождение и смерть - вот и всё, что есть у народа Кон, и немудрено, что кто- то делает из этого мрачный вывод.