Майкл Крайтон - NEXT

Они проходили мимо отдыхающих в купальных халатах. В основном это были женщины, которые болтали, смеялись и даже не смотрели в их сторону.

Стоило им войти под сень небольшой рощицы, как вдруг раздался странный скрипучий голос.

— Тебе помочь с домашним заданием? — спросил он. Джеми так удивился, что замер на месте и поднял голову. Это была птица — серый попугай.

— Ты друг Эвана? — спросил пернатый.

— Нет, — ответил мальчик.

— Ты такого же размера, как он.

— Сколько будет, если от одиннадцати отнять девять? От изумления Джеми не мог вымолвить ни слова и

только смотрел, открыв рот, на удивительную птицу.

— Идем, дорогой, — сказала Долли. — Это всего лишь птица.

— Всего лишь птица? — возмущенно спросил попугай. — Кого это ты называешь птицей?

— Ты так много говоришь! — произнес Джеми.

— А ты — нет.

— Кто эти люди? Почему они тебя держат?

— Мы его не держим, — сказала Долли.

— Вы, господа, намереваетесь убить моего сына, не так ли? — осведомился попугай.

— О, Господи! — выдохнул Васко.

— О, Господи! — повторил попугай его голосом. — Как тебя зовут?

— Пойдемте дальше, — приказал Васко.

— Джеми. Меня зовут Джеми.

— Привет, Джеми! А я Жерар!

— Привет, Жерар!

— Ну хватит! — рявкнул Васко. — Давайте двигаться дальше.

— Это зависит от того, кто в седле, — заявил Жерар.

— Долли, — сказал Васко, — мы должны соблюдать график.

— Лучший друг мальчика — его мать, — сообщил попугай каким-то странным голосом.

— Ты знаешь мою маму? — удивился Джеми.

— Нет, сынок, он ее не знает, — проговорила Долли. — Он просто повторяет фразы, которые когда-то где-то слышал.

— Ваша история звучит не очень-то правдоподобно, — сказал Жерар. А потом — другим голосом: — О, это скверно! Может, у вас в запасе имеется другая?

Взрослые стали подталкивать Джеми вперед. Он понял, что они не позволят ему задержаться здесь, и не хотел поднимать шум.

— Пока, Жерар, — сказал он.

— Пока, Джеми.

Они прошли немного вперед, и Джеми сказал:

— А он забавный!

— Да, забавный, — согласилась Долли, крепко держа мальчика за плечо.

Первое, что им встретилось, когда они оказались в саду, был плавательный бассейн. Это был самый спокойный бассейн из всех, которые приходилось видеть Алекс: никто не плескался, никто не шумел. Люди лежали вдоль его кромки, подобно трупам. Рядом стоял шкафчик с полотенцами и купальными халатами. Алекс взяла халат и накинула на плечо, спрятав под ним обмотанное полотенцем ружье.

— Где ты всему этому научилась? — осведомился Генри, наблюдая за ее действиями. Он нервничал. Еще бы! Ведь Алекс держала в руке ружье и была готова пустить его в ход. Он не знал, вооружен ли бородатый мужчина, но, вероятнее всего, это было именно так.

— На юридическом факультете, — усмехнулась она. Дейв шел в нескольких шагах позади них.

— Не отставай, Дейв, — сказал Генри, обернувшись.

— Хорошо.

Они завернули за угол, прошли под кирпичной аркой и оказались в другом уединенном саду. Воздух был прохладен, на тропинке лежали тени, а вдоль нее бежал узкий ручеек.

Внезапно над их головами прозвучало:

— Физкультпривет, какашка-таракашка!

Генри испуганно задрал голову кверху.

— Кто это сказал?

— Я.

— Это птица, — с облегчением вздохнул Генри.

— Прошу прощения, я не птица. Меня зовут Жерар.

— О, говорящий попугай, — сказала Алекс.

— Меня зовут Джеми, — продолжал попугай. — Привет, Джеми. Я — Жерар. Привет, Жерар!

Алекс замерла, глядя на птицу округлившимися глазами.

— Это голос Джеми!

— Ты знаешь мою маму? — проговорил попугай, в точности воспроизводя голос Джеми.

— Джеми! — закричала Алекс. — Джеми! Джеми! И откуда-то издалека донеслось:

— Мама!

Дейв сорвался с места и кинулся вперед. Генри смотрел на Алекс, которая стояла неподвижно. Она отбросила халат, полотенце и теперь сосредоточенно заряжала ружье, методично дергая за цевье, после того как засовывала в магазин очередной патрон. Металл издавал холодное клацанье. Закончив, она повернулась к Генри.

— Идем. — Она казалась спокойной до бесчувствия. — Если хочешь, можешь идти позади меня.

— Гм, хорошо.

Алекс двинулась вперед.

— Джеми!

— Мама! Она пошла быстрее.

От задней двери хирургического корпуса их отделяло около двадцати футов — каких-то пять шесть широких шагов, и тут началось…

Васко не на шутку разозлился. Его преданная помощница таяла прямо на глазах. Мальчишка заорал: «Мама!» — и она выпустила его, а сама просто стояла и смотрела, как парализованная.

— Что ты делаешь? — крикнул Васко. — Держи его! Но она не ответила и не пошевелилась.

— Мама! Мама!

«Этого я и боялся!» — подумал Васко. Восьмилетний парень зовет на помощь мать, а вокруг расхаживают дамы в белых купальных халатах. Может, до этого они действительно не обращали на них внимания, но теперь стали показывать в их сторону и переговариваться. Васко был тут, что называется, ни к селу ни к городу: высоченный, бородатый, одетый во все черное и в черной шляпе, чтобы скрыть откушенное ухо. Он знал, что выглядит типичным злодеем из скверного ковбойского фильма. От сопровождавшей его женщины не было проку. Она не пыталась утихомирить мальчишку и вести его дальше, и парень в любой момент мог повернуться и кинуться наутек.

Васко должен был взять контроль над ситуацией. Он потянулся за пистолетом, но тут из дверей стали выходить все новые и новые женщины. Черт! В сад высыпала целая группа теток, занимавшихся йогой и решивших посмотреть, что за мальчик так жалобно зовет свою маму. А тут — он, человек в черном!

Он облажался!

— Долли! — прошипел он. — Чтоб ты провалилась! Возьми себя в руки! Мы должны доставить этого молодого человека в хирургический корпус и…

Он не успел договорить, потому что в следующий миг сверху на него что-то обрушилось. Это снова был тот самый темный, волосатый парень, который откусил ему ухо. Он спрыгнул с ветки метрах в трех над его головой, пушечным ядром ударил Васко в грудь, отчего тот навзничь опрокинулся в розовые кусты, повалившись на спину и задрав ноги высоко в воздух.

И на этом все кончилось.

Мальчишка припустил назад, на бегу зовя мать, а Долли вдруг стала вести себя так, будто она незнакома с Васко, и даже не помогла ему, когда он, исцарапанный, кряхтя, выбирался из колючих розовых кустов. Трудно сохранять достоинство, когда поднимаешься на ноги с земли, с утыканной иголками задницей, когда при этом на тебя глазеет как минимум сотня людей и в любой момент могут нагрянуть охранники.