Василий Головачев - Реквием машине времени
— Но ты можешь называть меня просто Ярл. Это то же, что и князь. Говорят, наши ярлы некогда завоевали земли на восход, до океана и правили там, неся культуру и знание диким племенам.
— Признаться, я об этом как-то не слышала, хотя сама из тех мест, — сказала Анастасия. — Ну ладно. Ты тоже любишь лошадей?
— Нет. Меня заинтересовала единственная девушка среди такого множества лошадников.
— А откуда ты знаешь про Империю?
— Мы многое знаем, — сказал он загадочно. — В знаниях и искусных ремеслах мы преуспели, как ты можешь убедиться.
Анастасия в душе возликовала — теперь самым естественным делом было задать ему вопрос, который она и задала миг спустя:
— А часы — это самое интересное, что у вас есть?
— Могу тебя заверить, что нет, — сказал Ярл. — Позволено ли мне будет набраться смелости и пригласить тебя в гости для лицезрения других гораздо более удивительных вещей, и не будет ли это принято за чрезмерную дерзость с моей стороны?
— Не будет, — весело заверила Анастасия, которой двигали не один деловой расчет, но и откровенное любопытство. — Лишь бы ты только не забыл, что я — княжна Империи.
— Обещаю об этом помнить, Анастасия, — сказал Ярл.
Неподалеку, за спиной Ярла, неведомо откуда возник один из людей Стана, привалился спиной к столбу коновязи и, улучив момент, подмигнул Анастасии. Затем с полнейшим равнодушием отвернулся и стал глазеть на назревавшую в двух шагах драку. Анастасия облегченно вздохнула про себя — теперь ее спутники будут знать, что дела у нее пошли удачно.
Вскоре они с Ярлом подошли к спуску в город. Городскими воротами это место никак нельзя было назвать, входом тоже — квадратная яма, куда уходит широкая каменная лестница, освещенная какими-то странными фонарями — язычок синего пламени без дыма и копоти в стеклянном шаре.
— Это газовое освещение, — важно сказал Ярл.
— А что это такое?
— Ну… это такой воздух, который горит.
— Занятно, — сказала Анастасия, чтобы не терять достоинства.
Они стали спускаться. В конце лестницы Анастасия увидела кованые ворота, распахнутые настежь. Несколько стражников в доспехах, с мечами и секирами — весьма знакомая картина. Стражники поклонились Ярлу и пропустили их без расспросов.
Странно выглядела улица — казалось, что, убрав с домов крыши, город накрыли наглухо колоссальной железной крышкой, как кастрюлю. Ну, а кроме этого — ничего удивительного. Мощенная брусчаткой мостовая, вывески лавок почти те же — калачи у пекарей, башмаки у сапожников, ключи у ремесленников и прочая всячина, легко позволяющая угадать занятие хозяина. Только шума в трактирах почти не слышно, пьют чинно. И уличная толпа потише. Сквозь огромные прямоугольники мутноватого стекла над головой льется слабый свет, и повсюду горят те же стеклянные фонари. Никаких особенных чудес Анастасия не увидела, о чем и сказала Ярлу. Он в ответ осведомился, не хочет ли Анастасия приобрести себе часы. Понятно, она хотела, тем более что деньги, которые были у нее, имели, как оказалось, хождение и здесь.
Правда, хозяин вполне обыкновенной на вид ювелирной лавки сначала не хотел продавать ей часы, которых в витрине не было, употреблял загадочное выражение «местная прописка», говорил о какой-то загадочной штуке, которой у Анастасии не было. Ярл, сдвигая брови и делая значительное лицо, пошептался с ним, и хозяин принес часы откуда-то из задней комнаты. Ярл порывался заплатить сам, но Анастасия не позволила.
— И не скучно жить под землей? — спросила она, когда они вышли на улицу под неодобрительным взглядом хозяина.
— Наоборот, — сказал Ярл.
— А хлеб? Пашни?
— Хлеб всегда можно купить. Наши деньги не хуже других. Сравни со своими — чьи отчеканены лучше?
— Меняемся на память?
— Возьми так.
— Нет уж, меняемся.
— Ну хорошо, — Ярл отдал ей монету и со снисходительной усмешкой спрятал в карман китежскую. — Вот мы и пришли.
Тяжелая портьера сомкнулась за спиной Анастасии. Она уселась в кресло, огляделась. Ярл взял со стола синий стеклянный графин, налил в бокал рубиновую жидкость:
— Ты не против?
Анастасия осторожно отпила. Похоже на легкое вино, но в этом напитке чувствуется крепость. Она осмотрелась и пожала плечами:
— Признаться, что-то я не вижу здесь особенных чудес, разве что фонари…
— Присмотрись. Это не такие фонари, как на улице.
Анастасия присмотрелась. В самом деле, фонари другие. В них словно сам воздух пылает — невыносимо ровным, без малейшего шевеления пламенем.
— Я не стану объяснять тебе, что это такое. Прости, но ты сразу не поймешь.
— Ну да, я ведь дикарка, — засмеялась Анастасия. Вино самую чуточку ударило в голову.
— Ты прекрасная дикарка, — сказал Ярл, глядя на нее с какой-то непонятной грустью. — Тебе не приходило в голову, что ты достойна лучшей участи?
Анастасия насторожилась, но на ее улыбке это не отразилось ничуть:
— Смотря что будут предлагать. Эти вот фонари?
Ярл встал и отдернул занавеску. Там стоял странный ящик — металлический, блестящий, с передней стенкой из непрозрачного стекла. На нем еще один, поменьше. Оба в каких-то украшениях, цветных буквах и эмблемах, стеклянных окошечках со стрелками.
У Анастасии возникло странное чувство.
Ящик был не такой.
Дело не в том, что он непонятный и загадочный. Совсем не в том.
Он словно бы чужд этой комнате. Комната вполне обычная — те же столы и кресла, те же ковры и гобелены, та же утварь. А вот ящики и фонари — другие. Не совмещаются с комнатой, с домом, с городом. Словно сделаны не здесь, а в другом времени, людьми с другими возможностями…
Но додумать она не успела — Ярл что-то сделал, и стеклянная стенка ящика загорелась изнутри. Там, в ящике, пела женщина.
Анастасия не особенно и удивилась. Те картины, что показывал Жалкий Волшебник, были гораздо удивительнее — яркие, объемные, подлинное окно в другой мир. А здесь — пусть и цветное, но плоское зрелище, ожившая картина.
Она спохватилась и сделала ужасно изумленное лицо. Краешком глаза наблюдала за Ярлом — нет, все в порядке, он усмехался покровительственно, важно. «А мы-то при свечах и факелах, как дикари», — сердито подумала Анастасия, допивая бокал.
Музыка была резкая, негармоничная, какофония какая-то. Женщина пела на незнакомом языке. Одежды на ней почти не было — так, несколько бахромчатых лоскутков, соединенных нитками бус, и она двигалась так, чтобы еще больше это подчеркнуть.
— Великолепное развлечение для мужчин, я понимаю, — сказала Анастасия язвительно. — Если нет рядом живой женщины, — сиди и пялься…
— Тебе не нравится? — удивился Ярл, подходя ближе.
— Довольно убого, — сказала Анастасия.
Услышав над собой его хриплое дыхание, подняла голову и глянула ему в глаза с дерзкой насмешкой. Наверное, он понял. Не шелохнулся. Сказал грустно:
— Действительно — княжна… Извини, пожалуйста, я отлучусь на некоторое время.
И ушел. Женщина продолжала выплясывать, изгибая холеное тело. Решившись, Анастасия поднялась, на цыпочках подошла к портьере, отодвинула ее указательным пальцем, приникла одним глазом к щелочке.
Ярл стоял спиной к ней и тихо с кем-то разговаривал. Прижимал к щеке странный предмет на длинной белой веревке и говорил в него, словно там, внутри, сидел невидимый собеседник, говорил на незнакомом языке, но вдруг явственно прозвучало ее имя. «Ничего не понимаю, — растерянно подумала Анастасия. — Что он делает? Молится?»
Ярл положил незнакомый предмет, Анастасия быстро опустила портьеру и бегом вернулась на место. Заинтересованно уставилась в ящик, где плясало уже несколько женщин.
— Послушай, а как это делается? — спросила она вернувшегося Ярла.
— Очень долго объяснять. Как ты смотришь, если мы с тобой сейчас отправимся в гости?
— Давай отправимся, — сказала Анастасия.
Она была удивлена не на шутку. По всем канонам он должен был сейчас добиваться ее благосклонности. Видно же, что ему этого ужасно хочется. Полное впечатление, что после того разговора его собственные планы резко переменились. Может, он с самого начала поступал вопреки своим желаниям? Пожалуй, именно такой у него вид. Сплошные загадки. Что ж, идти нужно до конца…
Дом, куда они пришли, был полон людей. Фонари горели не белые, а какие-то странные, все время менявшие цвет — синий, красный, желтый, розовый… И музыка играла похожая на ту, из ящика. И никто ее не слушал — люди пили, беседовали, танцевали как-то странно, медленно кружили, обнявшись.
Ярл усадил ее на мягкий длинный диван у стены, дал бокал и пропал куда-то. Анастасия украдкой оглядывалась, присматривалась к платьям женщин — и короткие, и длинные, с разрезами… Она фыркнула про себя.
