Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 4. Больше чем огонь. Мир одного дня

Судя по словам репортеров, в доме произошло убийство. Подробности пока неизвестны. Как только репортеры узнают от органиков, что произошло, они сообщат об этом зрителям. Две группы в ожидании лучших времен переместились в Ист-Сайд и вели свою съемку там. Канал № 87 остался на месте — возможно, потому, что Амануллу рассердило вмешательство в его репортаж.

— Глушат, — сказал Паз. — Пройдет добрых несколько часов, пока мы узнаем правду.

— Если вообще узнаем.

Тингл нетвердо поднялся на ноги, подошел к стене, активировал одну из полосок, задал ей несколько вопросов, выслушал ответы и спросил Паза:

— Слышал?

— Да. Ротва живет в том же доме.

— Я…

Тингл осекся. Он чуть было не выдал Пазу, что знает Ротву. По крайней мере, в лицо, поскольку часто видел ее в окошке каменатора в подвале того дома.

Убитым мог быть Кастор. Или Озма. Это определенно не кто-то из жителей среды, поскольку женщина жива. Если бы она убила своего мужа, ее бы сразу каменировали, чтобы предотвратить попытки к бегству, и увезли.

Был один код, с помощью которого Тингл мог проникнуть в записи органиков. Но им можно было пользоваться лишь в абсолютно чрезвычайных ситуациях. Относится эта ситуация к таковым или нет?

— Нужно выяснить, не Кастора ли убили, — сказал Тингл.

Паз нахмурился, поразмыслил с минуту и сказал:

— Если он убит, спешить нам некуда. Рано или поздно это выяснится.

— Сомневаюсь, что это Кастор, — с бледной улыбкой сказал Тингл. — Разве Бога возможно убить?

— Ты славный парень, Боб, — тяжело посмотрел на него Паз, — и человек хороший. Но твои остроты могут вывести из себя.

— Остроты, говоришь? Ну извини.

— Вон ее муж идет домой, — показал на полоску Паз. — По крайней мере, я думаю, что это он.

Тингл узнал мужчину, но не подтвердил, что Паз прав. А может, и зря? Не пора ли открыть Пазу, что Тингл по вторникам проживает в этом доме? Не сказав этого, Тингл не сможет объяснить Пазу, как мучит его вероятность гибели Озмы от руки Кастора. Возможно, Пазу следует узнать об этом и по другой причине. Пусть он оповестит вышестоящих лиц, что Кастор напал на след Тингла и поэтому представляет опасность для всех иммеров.

Тингл осмотрел экраны. В толпе Кастора не было. А ведь сумасшедшего должно тянуть на место преступления, чтобы посмотреть, как выносят тело, и ощутить сладостную дрожь. Но Кастор для этого слишком хитер. Он, наверное, давно ушел.

Что-то живое беспрестанно копошилось у Тингла в груди, причиняя боль. Тингл знал, что зверек, который скребется там, внутри, — это горе, испытываемое Кэрдом. Сам он чувствовал или, скорее, позволял себе чувствовать это горе лишь в смягченном виде — как всякий поверенный, у которого клиент теряет жену.

Так говорил себе Тингл. На самом деле его боль была гораздо острее — такой острой, что он боялся, как бы она не прорвалась наружу. Случись это — и ему придется, по крайней мере частично, перевоплотиться в Кэрда. Он не мог этого допустить.

«Но ты же не знаешь наверняка, что Озма убита», — твердил он себе.

Напрасные слова. Он знал.

— Ну, что скажешь? — спросил Паз.

— Извини. Я задумался.

— Это что, такой болезненный процесс?

Тингл заставил себя улыбнуться.

— Больно только, когда смеюсь. Виноват, шеф. Я думал, что надо найти Кастора — сделать для этого все изруквонистое и изкоживылезательное, как выразился великий Бедфорд Форрест[13].

— Это еще кто такой?

— Так, историческая аллюзия, имеющая, боюсь, исторические корни. Не имеет значения, шеф. Я раздобыл насчет Сник все, что было возможно, и все-таки не знаю, вправду ли она гоняется за Грилем или это только прикрытие, а нужен ей я. Мне… нам всем… в общении с ней придется импровизировать. Я уверен, что совет уже предпринял что-то относительно нее, так что без помощи мы не останемся. Главное сейчас — это Кастор. Я им займусь, но вряд ли выжму что-нибудь из банка. Тут нужны действия, а не информация. Дай мне немного подумать. Если надумаю что путное, то уйду с работы. Причину придумай сам, только и мне скажи, чтобы я знал.

— Нет проблем, — сказал Паз, у которого по лицу каплями струился пот. Выходя, он добавил через плечо: — Свяжись со мной перед уходом, если будешь уходить.

— Обязательно.

Тингл откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Через две минуты ему позвонила Нокомис.

— Нашел что-нибудь для меня?

— Нет еще, дорогая. Текучка заела. Даже не знаю, когда смогу взяться за это дело.

— Оно не терпит отлагательства, это дело, — нахмурилась она. — Промедление смерти подобно! — Она закатила свои большие карие глаза и скорчила гримасу.

— Займусь при первой возможности, — сказал он.

Она предупредила, что время обеда переносится с семи часов на восемь. Продюсер с хореографом поругались, и дошло бы до драки, если бы их не растащили. Роджер Шенахи, премьер, перестарался со слабительным и теперь после гран-жете являет собой жалостное, хотя и смешное зрелище, поспешно удирая со сцены.

В другое время Тингла бы это позабавило. Теперь он распрощался с Нокомис, сказав, что ему надо идти. Не мог он болтать с ней о ее пустячных делишках в столь трагический и опасный момент. Однако он достаточно хорошо ее знал, чтобы понимать: если он не достанет ей требуемого, ему придется выслушать от нее не одну пару теплых слов.

Полчаса спустя, вдоволь нашагавшись по кабинету, Тингл признал негодными все свои планы обнаружения Кастора. Сейчас ему требовалось отвлечься на время от этой задачи, чтобы потом приняться за нее со свежими силами.

Он покинул свой кабинет, зашел в туалет и направился к Пазу. Шеф сидел за столом и поглощал обильный ленч, включавший солидный бифштекс. Он взглянул на Тингла, Словно ожидая от него какого-нибудь нелестного замечания. Тингл отвел глаза и сказал:

— Я пойду. Нет, ничего хорошего сказать не могу. Мне надо поупражнять тело, а не ум. Схожу на полчасика в фехтовальный зал.

— Раз тебе это нужно, нет вопросов. Конечно, иди. Надеюсь только, что ты все-таки придумаешь что-нибудь.

— Я люблю захватывать события врасплох и не люблю, когда случается наоборот, — сказал Тингл. — Но боюсь, что сейчас может получиться именно так. Тогда останется одно — импровизировать на всю катушку.

— Хорошо, когда умеешь импровизировать, — сказал Паз сквозь непрожеванный бифштекс. — Только лучше не прибегать к этому умению. Звони мне каждые полчаса.

У Паза был не обеспокоенный, а скорей виноватый вид. Тингл откланялся и ушел, подумав, что шеф очень уж переживает по поводу своей мясной диеты. Ему, Тинглу, все равно, что ест Паз, хотя лучше бы шеф ел поменьше. В один прекрасный день начальнице Паза придется, невзирая на все влияние, каким он у нее пользуется, вынудить его перейти на голодный паек. А если и это не поможет, Паза исследуют на патологию обмена веществ, после чего или подвергнут электрохимической терапии, или отправят на «ферму для толстяков».