Филип Фармер - Т. 13. ЭКЗОРЦИЗМ. Ловец душ. Плоть

Могучий бросил снова. Стэгг махнул и промазал. Могучий улыбнулся и бросил мяч Стэггу в голову. Стэгг махнул битой и не попал по мячу, но и мяч не попал в него.

Могучий улыбался волчьим оскалом. Если Стэггу будет засчитан страйк, то он должен бросить биту и стоять неподвижно, пока Могучий постарается влепить мяч ему между глаз.

Но если Стэгг сумеет добраться до дома, питчером станет он. Ему по-прежнему будет не хватать товарищей по команде, чтобы помочь, но его превосходящая сила и скорость делали его самого командой — из одного человека.

Было тихо, только Кейси бормотали молитвы. Могучий бросил.

Мяч летел Стэггу прямо в живот, и у него был выбор — попытаться без замаха встретить мяч торцом биты или отклониться в сторону, держа ноги в узком квадрате. Если он отступит или упадет в сторону, против него будет засчитан страйк.

Стэгг решил уклониться.

Мяч пролетел мимо его сжавшейся плоти. Он прошел так близко, что крутящийся шип вырвал кусочек мяса. По животу потекла кровь.

— Мяч первый!

Могучий снова бросил в живот. Стэггу казалось, что мяч распухает, беременный смертью, большой, как планета, на которую падаешь.

Он сильно закрутил биту, пустив ее быстрой дугой вдоль земли. Торец биты столкнулся с мячом, и она раскололась на две, а мяч полетел в сторону Могучего.

Питчер этого не ожидал. Он не мог поверить, что тяжелый мяч мог улететь так далеко. Но потом, когда Стэгг уже бежал к дому, Могучий побежал вперед и поймал мяч в перчатку. В тот же момент другие игроки, оправившись от изумления, бросились вперед — убивать.

Между Стэггом и домом стояли двое, по одному на каждой обозначенной белой линией стороне дорожки. Оба молили Могучего бросить мяч им, но он не хотел отдать никому честь битвы со Стэггом.

Стэгг в отчаянии ударил по мячу обломком биты, деревянной рукояткой, отделившейся от окованного медью конца. Мяч не отскочил, а упал на землю у его ног.

За ним нырнул кто-то из Кейси.

Рукояткой биты Стэгг размозжил сквозь шляпу череп игрока.

Остальные остановились.

Маскотка вскинула руки, закрыв забранное маской лицо, чтобы не видеть мертвого, но тут же опустила руки и бросила на Могучего умоляющий взгляд. Тот на секунду заколебался, как будто собираясь дать сигнал броситься на Стэгга и покончить с ним, и к черту все правила.

Затем он глубоко вздохнул и сказал ей:

— Ладно, Кэти, считай. Мы дирадахи. Мы не жульничаем.

— Один! — сказала маскотка дрожащим голосом.

Остальные игроки посмотрели на Могучего. Он оскалился и сказал:

— Так. Все построились за мной. Я попытаюсь первым. Никогда не прикажу того, что не стал бы делать сам.

Кто-то сказал:

— Мы могли бы отпустить его домой.

— Что? — крикнул Могучий. — И каждый занюханный дисийский идолопоклонник в юбке вместо штанов будет над нами смеяться? Нет! Если мы должны умереть — а когда-то мы должны, — то умрем, как мужчины!

— Пять! — произнесла маскотка таким голосом, будто у нее разрывалось сердце.

— У нас нет никаких шансов! — простонал кто-то из Кейси. — Он вдвое быстрее любого из нас. Это как баранам идти на бойню.

— Я не баран! — заревел Могучий. — Я — Кейси! И я не боюсь смерти! Я пойду на небо, а этот парень будет жариться в аду!

— Семь!

— Давай-давай! — заревел Стэгг, крутя половиной биты. — Подходите, джентльмены, испробуйте свою удачу!

— Восемь!

Могучий собрался для прыжка, его губы беззвучно шептали молитву.

— Девять!

— СТОЙТЕ!

XVI

Из леса выбежала Мэри Кейси, выставив вперед руки. Она с разбегу обняла Могучего и стала целовать его, смеясь и плача.

— Кузен, кузен, я боялась, что никогда тебя больше не увижу!

— Слава Матери, ты невредима, — ответил он. — Так этот человек с рогом говорил правду?

Он чуть отодвинул ее от себя и внимательно на нее посмотрел:

— Или он тебя обидел?

— Нет, нет! Он меня не трогал. Он все время вел себя как настоящий дирадах, — ответила она. — И он не почитатель Колумбии. Он клянется Богом и Сыном, я не раз слышала! Ты же знаешь, что ни один дисиец так не сделает!

— Жаль, я не знал раньше, — сказал Могучий. — Мы не потеряли бы двух хороших ребят зазря.

Он повернулся к Стэггу:

— Если она говорит правду, друг, то нет причины продолжать игру. Конечно, если таково твое желание, мы ее продолжим.

Стэгг отбросил на землю обломок биты и сказал:

— Мое первое предложение было идти в Кейсиленд и оставаться там до конца жизни.

— Времени нет на разговоры! — перебила Мэри. — Надо отсюда уходить! Быстро! Я забиралась на дерево осмотреться и видела свору адских гончих, а за ними группу мужчин и женщин на оленях! И… и кабанов смерти.

Кейси побледнели.

— Кабаны смерти! — повторил Могучий. — Альба едет! Что она здесь делает?

Мэри показала на Стэгга:

— Они знают, что он где-то здесь, и, наверное, напали на его след. Слишком быстро они едут, чтобы ехать наугад.

— Чертовски трудная дилемма, — сказал Могучий. — Нас дисийцы не тронут, поскольку у нас право прохода. Но Альба… не знаю. Она выше таких вещей, как договоры.

— Да, — ответила Мэри. — Но если даже они не тронут вас, что будет с Питером — и со мной? Я же не вписана в ваш пропуск.

— Я дал бы вам двоим пару лишних оленей. До реки Хьюса-тоник они вас довезут, а на той стороне вы будете в безопасности — там форт. Но Альба может вас поймать по дороге…

Его лицо сосредоточенно сморщилось. Потом он сказал:

— Честь позволяет сделать лишь одно. Мы не можем допустить, чтобы двое истинно верующих попали в безбожные руки Альбы. Особенно если одна из них — моя кузина!

Он завопил:

— Эй, люди! Что скажете? Наплевать на пропуск и драться за этих двоих? Или как цыплята перед коршуном прятаться в лесу?

— Кейсилендерами жили — кейсилендерами умрем! — в один голос взревела команда.

— Деремся, — подытожил Могучий. — Но сначала — едем. Пусть побегают за нашей кровью.

В этот момент донесся лай гончих.

— По оленям! Едем!

Мэри и Стэгг развьючили выделенных им оленей, забрались без седел на спины животных и сжали поводья.

— Скачите вперед, женщины, — сказал Стэгг. — Мы поедем чуть сзади.

Мэри возразила, глядя на Стэгга:

— Если он останется сзади, я останусь с ним.

— Времени нет спорить, — сказал Могучий. — Поедем все вместе.

Они поскакали галопом по неровной и петляющей тропе. Лай за ними вдруг стал намного громче — собаки взяли след множества людей и оленей. Беглецы едва успели убраться с луга, как из лесу показались первые гончие. Оглянувшись, Стэгг увидел большого пса, похожего на помесь грейхаунда с волком. Шкура была снежно-белой, а волчьи уши огненно-рыжими. За ним летела свора еще из двадцати таких же.