Гордон Диксон - Путь Пилигрима

Он взглянул на непонимающие лица всех присутствующих - за исключением Марии, которая глядела на него со смешанным выражением радости и страха. Слова офицера-образа, разумеется, не были поняты никем.

– Начинайте оповещать людей, чтобы были готовы в любую минуту,- сказал он остальным трем мужчинам.- Не знаю, когда отдам распоряжение выступать, но это будет скоро. Питер, я, возможно, позвоню тебе, так что оставь номер телефона для контакта. Поручаю тебе передать сообщение другим людям. Мне надо идти…

Он поднялся, и вслед за ним автоматически поднялись остальные.

– Мария,- сказал он, глядя на нее.- Мы отправляемся в Дом Оружия. Сейчас же.

•••

Глава двадцать шестая

•••

Некоторая доля восторга Шейна, казалось, передалась и Марии. В самолете коммерческого рейса, на котором им было предписано вернуться в Северную Америку, она обхватила руками его левую руку и прижала ее к себе.

– Ты и правда Пилигрим,- сказала она,- теперь.

– Ну… часть Пилигрима.- Он повернулся, улыбнувшись в ответ на ее улыбку.- Пилигрим - это каждый, и ты тоже.

– Но ты - самая важная часть,- сказала она, все так же крепко прижимая его к себе.

– Возможно,- сказал он.- На какой-то миг.

Но он понимал, что она имеет в виду. На него снизошел удивительный покой. Почему-то он знал, что ночных кошмаров больше не будет. Голова его была ясной, легкой и трезвой, и он больше не боялся - ничего.

– Не «возможно»,- возразила она.- Остальные ощупью бродили в потемках. Ты знал.

– Знал? - откликнулся он. Слово вызвало у него странное чувство.- То, что я знаю,- почти ничто.

– Но это больше, чем знает кто-либо другой. Этого будет достаточно. Вот увидишь.

– Надеюсь,- произнес он из самых глубин своего существа.

Он обнаружил, что впервые за три года не пытается понять алаагов или же своих соплеменников-людей. В данный момент им управлял расовый рефлекс, не настолько хорошо осознаваемый «доисторической» логикой его мозга, чтобы быть облеченным в четкие формулы. Алаагами управлял схожий рефлекс, столь же старый и тоже расовый. Две эти силы были направлены на столкновение, неизбежное благодаря природе самих инстинктов.

Не имело значения, смел он или труслив. Не имело значения, прав он или виноват. Имело значение только то, что глубоко запрятанная, не рассуждающая «ходовая пружина» его существа безжалостно приговорила его ко встрече с другой расой, управляемой, как часовой механизм, своей «ходовой пружиной», и что одна из сторон должна нейтрализовать другую, когда придет время встречи. Возможные ужасы, о которых он знал все три года, оставались теми же, ожидая его в свое время. Он не мог избежать их, и думать о них легче не стало. Но они уже ничего не значили, потому что он смирился с тем, что нет другой альтернативы, как только выступить против них.

Поэтому он спал в самолете во время длительного перелета над Тихим океаном - спал более глубоким и спокойным сном, чем за многие предыдущие месяцы. Самолет приземлился в Сан-Франциско в темноте весенней ночи. Их ждал алаагский курьерский корабль, чтобы доставить на верхнюю площадку Дома Оружия.

– Первый Капитан приказал вернуться тебе,- сказал алаагский дежурный офицер, когда Шейн с Марией встали перед его конторкой в холле, ведущем в кабинет Лит Ахна.- Ничего не было сказано о том, что тебя будет сопровождать другой скот.

– Простите глупость этого зверя…- Чуждые слова автоматически слетали с языка Шейна.- Этот другой зверь со мной уже давно включен в приказы как мой ассистент, и мне не пришло в голову ничего другого, как то, что непогрешимый господин хочет, чтобы вернулись мы оба.

– Возможно. Может быть, формулировка твоих приказов ошибочна. В противном случае вина твоя. Первый Капитан разберется во всем. Теперь можешь идти в его кабинет.

– Слушаем и повинуемся, безупречный господин. Они прошли длинному коридору с полом из черно-белой плитки и стенами, увешанными «длинными руками».

– Он хочет увидеть нас прямо сейчас? - спросила Мария по-итальянски.

– Очевидно. Алааги не привыкли думать о ночи как о времени сна или даже нерабочем - ты ведь знаешь. Предоставь мне, как обычно, вести переговоры.

Дойдя до двери кабинета, они прикоснулись к ней, и им было приказано войти.

– Что такое? - спросил Лит Ахн из-за стола.- Я хочу говорить только с тобой, Шейн-зверь.

– Простите этому зверю, непогрешимый господин. Другой удалится…- Он заговорил с Марией по-итальянски и увидел в ее взгляде смесь тревоги и облегчения. Она повернулась и вышла, закрыв за собой дверь.

– Шейн-зверь! - Лит Ахн встал из-за стола и обошел его, направляясь к дивану, где обычно сидел во время их неформальных бесед. Он уселся.- Все, что будет здесь сказано начиная с этого момента, должно быть строго между нами.

Едва он произнес это, как их на мгновение окутало серебристо-серым облаком, как туманом, потом облако рассеялось и показались стены, мебель, потолок и пол - все, включая диван, на котором сидел Лит Ахн, и стул напротив. Не ожидая приказания, Шейн подошел к пустому стулу и по кивку Лит Ахна опустился на него.

– Это вещь, которую никогда не стоит делать,- важно сообщил ему Лит Ахн.- Это вещь, в которой не должно быть необходимости. Но дела обстоят не так, как нам хотелось бы. Зверю ни в коем случае нельзя разрешать иметь даже некоторое представление о личных делах алаагов.

– У меня нет намерения видеть и слышать то, что не положено, или идти туда, где мой хозяин не желает меня видеть,- сказал Шейн - и на какое-то мгновение почти поверил в это. По какой-то причине сама ситуация, тон голоса Лит Ахна или то и другое вместе затронули в нем глубоко запрятанное чувство сродни пониманию и жалости.

– Если бы я этого не хотел, тебя бы здесь не было,- сказал Лит Ахн.- А я этого хочу, несмотря на то что являюсь Первым Капитаном Экспедиции, высадившейся на этой планете. Послушай, Шейн-зверь. Я решил передать тебя Лаа Эхону в долгосрочное пользование.

Последние слова прозвучали на мгновение в мозгу Шейна безо всякого смысла. Это было не просто последнее из того, что он ожидал услышать, но все его планы основывались на том, что у него будет доступ к Лит Ахну. Зверю не разрешалось оспаривать приказ одного из высших по званию из соплеменников и просто немыслимо было оспаривать приказ алаага; но слишком многое было для него поставлено на карту, чтобы промолчать.

– Если непогрешимый господин выслушает меня хотя бы секунду,- порывисто начал он,- есть причины, по которым для меня было бы гораздо предпочтительней остаться с Первым Капитаном. Я…