Александр Казанцев - Сильнее времени (Сборник)

— В такую минуту нам нужна безупречная электронная логика компьютера, — невозмутимо ответил Керн.

— Оставьте людям решать самим свою судьбу. Не вмешивайте машину! — воскликнула Мэри.

— Мисс Стрем, пока я еще не разбудил Джона, я познакомлю вас с математическим прогнозом будущего, уготованного человечеству. Математика решает все. Мой брат Томас был гениальным математиком. Экстраполяция!

— Мысленное продление найденного закона изменения в координате времени.

— Именно. Мой брат Томас подсчитал, что если энерговооруженность человечества и дальше будет расти по крутой кривой, то…

— Не беспредельно же!

— Увы, джинн выпущен из бутылки! И ничто не остановит ход истории. Мой брат Томас говорил: «Существование биологических систем в среде с колоссальными энергетическими ресурсами было бы чрезвычайно трудным. Вредное действие излучений, которые для нас фатальны, для кибернетических систем не играет никакой роли. И потому очень сильно развитая цивилизация будет уже не биологической, а кибернетического типа».

— Это что же? Без людей? — возмутилась Мэри. — Одни железки?

— Конечно. Время людей кончится, как международный телефонный разговор. Они уступят место на планете своим более разумным электронным творениям, прототип которых и создал мой брат Томас.

— Не верю! Не верю! — почти сорвалась Мэри, но взяла себя в руки. — Эстраполяция может быть бесчестной, если ею пользоваться в спекулятивных целях. Кривая намагничивания вначале тоже загибается кверху, но потом происходит перегиб и стремление к насыщению. Это и есть основной закон Природы, идет ли речь об утолении голода животными или об образовании звезд из космической пыли.

— Новые законы открываются, экстраполяция ниспровергается.

— Да, если она приводит к выводу, что у человечества якобы нет будущего! А захотел бы ваш брат превратиться в нефтяной бак, чтобы побольше выпить воды?

— Оставьте его память! Вот она, воплощенная в металл! — Керн решительно повернулся к роботу и, пристально глядя в одну точку, стал четко и размеренно произносить: — Семь… двенадцать… девять… Хэлло! Джон! Проснитесь!..

В углу кабины в позе египетского фараона, положив руки на колени, сидел железный человек. Его металлический панцирь напоминал латы рыцаря-гиганта. Он повернул шлемовидную голову и уставился на Керна двумя выпуклыми, как у рака, глазами-объективами.

Где-то в глубине окошечка на груди мягко разгорелся красноватый свет. Мигнул и засветился зеленый сигнал. Из отверстия в голове, прикрытого железной решеткой, раздалось шипение, треск, потом послышался неприятный металлический голос:

— Да, сэр!..

Мэри Стрем отвернулась.

Керн в упор смотрел на робота. Он завещан был ему старшим братом Томасом, гениальным, как говорил всегда Аллан Керн, кибернетиком. К несчастью, Томас Керн создавал свое детище в пору, когда его страна еще не вошла в социалистическую семью народов.

В условиях отживающего строя он истратил на свое изобретение все состояние и умер в нищете. И он сохранил лишь Железного Джона, передав его брату в надежде, что тот использует его в грядущих звездных полетах. Именно на чужезвездных планетах робот, безразличный к внешним условиям, покажет себя.

Колония роботов могла разрабатывать бесценные богатства планет при любой силе тяжести, при любой температуре, в любой атмосфере или без нее. Им, по мысли и Томаса и Аллана Керна, принадлежало будущее в освоении космоса. И даже в грядущей истории человечества.

Недаром Томас Керн напоминал брату о первом рукопожатии в космосе между американскими и русскими звездолетчиками. Он видел в этом символ их совместных звездных рейсов. И вот теперь на этом пути рядом с русскими оказался и Аллан Керн с соратниками и Железным Джоном.

— Прошу вас, уважаемый Джон, — почтительно произнес мистер Керн. (Чудаковатый Томас спрограммировал кибернетическое устройство робота так, чтобы компьютер реагировал лишь на вежливое обращение.) — Прошу вас решить уравнение: два корабля с известными вам запасами топлива… Требуется спустить на поверхность шестерых и поднять хотя бы пятерых для возвращения на Землю.

— То есть как это — пятерых? — порывисто обернулась Мэри, пронзительно смотря на Керна.

Керн поднял руку.

— Пять мужчин со средним весом по сто восемьдесят фунтов, — уточнил он.

— Мужчин! — воскликнула Мэри. — А я?

— Вы остаетесь в космосе, — небрежно бросил через плечо Керн.

— Шестым спустится Джон, — шепнул Гарри Вуд.

Мэри была вне себя от негодования. Она заговорила вполголоса, угрожающе.

— Превосходно! Свою чертову куклу вы собираетесь взять, а меня оставить сторожить вам топливо на обратный путь!.. К дьяволу, сэр! — Она тряхнула головой. Не для того мой отец добился этой звездной экспедиции. Останься он жив после полета к Юпитеру, он был бы здесь вместо вас! — И она вскинула подбородок.

Керн повернулся к ней.

— Вы уже достаточно использовали его авторитет, — зло сказал он, — включив в экспедицию и своего жениха и себя.

— Это бессовестно, шеф! Гарри заслужил полет на Венеру исследованиями инопланетной растительности, а я… я, кажется, тоже доказала свою пригодность для космического полета.

Керн усмехнулся. Мэри вызывающе смотрела на него. Она всегда была уверена в своей правоте, в себе, считала, что не знает страха. Она бывала в прериях и носилась там на необъезженных лошадях, она специально ездила в Мексику, где в былые времена смуглые юноши прыгали за деньги с непостижимой высоты в бурное море… Ей захотелось заставить себя так прыгнуть. И она прыгнула… О ней писали газеты, а она лежала в больнице. Но она все-таки прыгнула. А потом встретила Гарри, повстречался на горной дороге, по которой она неслась в автомобиле. Она чуть не сшибла его, держащего пучок трав, собранных для гербария.

Она великолепно затормозила, милостиво оставив его существовать. Так, по крайней мере, сказал он ей тогда, шутливо преподнеся свой нелепый букет. Но она оценила букет не за редкие травы, а за то, что это был букет от него… Взбалмошная, она заставила его ехать вместе с собой. Правда, править на горной дороге он предпочел сам, слишком уж она демонстрировала свое бесстрашие. А когда они добрались до города, она уже считала, что не сможет жить без этого насмешливого увальня, который был прелестно «себе на уме». И тут выяснилось, что он рассуждает о своем участии в звездной экспедиции как о новом походе за травами на горный перевал… Потерять Гарри, который так счастливо нашелся на крутом повороте, Мэри не собиралась. Она готова была быть с ним всюду и… принялась за радиотехнику и астронавигацию. Она блестяще сдала экзамены, она умела добиваться своего. Конечно, на третье место в американской части экспедиции было сорок тысяч претендентов, два места были давно обеспечены за летавшим уже на спутниках и на Луну Алланом Керном и за американским последователем советского ученого Гавриила Тихова, лауреатом Национальной премии по астроботанике Гарри Вудом. Остальное действительно сделал авторитет Стрема, трагически погибшего астронавта, видного теоретика звездных рейсов.