Нэнси Кресс - Свет чужого солнца

— Не позволяй Дахару участвовать в этой войне. Отправляйтесь куда-нибудь… подальше.

— Куда же?

— Куда угодно! — отрезала Джехан. — Если ты сообразила, что на небе кто-то живет, то сможешь сообразить и куда вам теперь деваться!

Она ушла к своему костру. Эйрис улыбнулась ей вслед.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем вернулся Дахар. СуСу все так же неподвижно сидела, со странным напряжением глядя на Эр-Фроу. Эйрис замерзла, захотелось есть. Лахаб принес ей травяного отвара, вскипяченного на костре в большом прозрачном сосуде. Пришлось пить прямо из сосуда.

Лахаб был все так же флегматичен и рассеян. Вот кто не изменился.

Сосуд оказался гедийским шлемом.

На черном небе появились ясные, холодные звезды. Эйрис, закинув голову, долго смотрела на них и вдруг встрепенулась. Как же она могла забыть?..

Казалось, знакомые созвездия смеются над ней: Ятаган, Куфа, Корабль, с его сверкающей красной звездой. Шары из взрывающихся газов. Души с Острова Мертвых. Мороз тронул верхушки травы. Эйрис колотил озноб.

Дахар наконец вернулся и перенес ее поближе к огню. На лице его читалось напряженное ожидание. Необъяснимо напряженное.

— Дахар, чего вы ждете? СуСу тоже…

— Ты замерзла. Я должен был подумать… Тебе ни к чему мерзнуть.

Смотри, что у меня есть. — Он держал небольшую пластинку из врофа.

Эйрис дотронулась до нее одним пальцем.

— У нас нет бурнусов, — слишком спокойно продолжал Дахар. — Тебе пока нельзя ходить, значит, ты не сможешь согреться. Полежи-ка спокойно.

Он показал ей, как надевать броню гедов. Сначала она испугалась, когда вроф сомкнулся вокруг нее, но зато потом больше не чувствовала ни холода, ни сырости, поднимавшейся от земли. Ей стало тепло, как в Эр-Фроу.

— У Лахаба тоже есть такая пластина. Он ее отдал СуСу.

Эйрис вгляделась: девочку окутывало едва заметное мерцание.

Вдруг Дахар поднял голову. Жуткий грохот сотряс воздух. Он доносился из Эр-Фроу. Бежали минуты, и грохот становился оглушительнее, что-то пронзительно выло, все вокруг тряслось. Купол Эр-Фроу осветился. Дахар стиснул кулаки. Эйрис видела, каких усилий ему стоит не смотреть туда. И вдруг в разгорающемся свете перед Дахаром возникла СуСу. Маленькое тело напряжено, глаза непроницаемые, как отшлифованный камень.

— Я требую клинка чести. — В ее голосе была такая настойчивость, что Эйрис изумилась. — Я принесла Эйрис ту… ту штуку, коробку, которая открыла для тебя Стену. Что свободно дано, пусть вернется свободно.

Лахаб повернул голову и уставился на бывшую проститутку.

СуСу не колебалась. В неестественном сиянии, исходящем от Эр-Фроу, ее маленькое личико казалось вытесанным из белого камня. Для Эйрис, сидевшей на земле, сам воздух казался белым матовым стеклом. Из такого стекла она вытянула спираль и была изгнана из родного города. То, что сейчас происходило между братом-легионером и джелийской проституткой, тоже походило на своего рода изгнание.

Эйрис судорожно сцепила руки.

— Что свободно дано, пусть вернется свободно, — повторила СуСу.

Дахар встал. Свет над Эр-Фроу вдруг разгорелся до ослепительно белого сияния, в вельде стало светлее, чем днем. У соседнего костра вскрикнула Талот, но Дахар так и не повернулся. Стоя спиной к городу, он сказал СуСу:

— Что свободно дано, пусть свободно вернется.

Эйрис потянулась к нему рукой, закованной в броню гедов. Яркий столб света неторопливо оторвался от земли, вычерчивая крутую дугу, начал подниматься в небо. Когда он поднялся уже довольно высоко, весь Эр-Фроу внезапно засиял ярче солнца. Эйрис невольно зажмурилась.

Земля содрогнулась. Казалось, толчок возник в самом сердце Кома. Эйрис упала на землю. Одно дерево накренилось и рухнуло, потом земля содрогнулась снова, на этот раз еще сильнее. Вельд ответил диким воем, в котором трудно было узнать звериные крики. Вою вторили стоны кембури.

Дрова из костров разметало в стороны, неподалеку от Эйрис на покрытую изморосью траву рухнула ветка. Эйрис закашлялась от густого дыма.

Все кончилось так же внезапно, как началось. Земля словно застыла, а там, где только что стоял Эр-Фроу, ничто уже не загораживало звезд.

В воцарившейся тишине СуСу отчетливо произнесла:

— Я хочу отправиться туда, откуда пришел белый гигант. Я хочу, чтобы ты отвел меня туда. Ты и Эйрис. Что дано, должно вернуться.

СуСу повернулась к холму, на котором еще несколько минут назад стоял Эр-Фроу. И снова вперила взор в Дахара. Черные глаза девочки оставались непроницаемыми, как будто она и не видела разрушения города. Неужели эта малютка так настрадалась за свою жизнь, что ничто уже не могло вызвать в ней удивления или страха? Если это так, то Эйрис не знала, жалеть СуСу или завидовать ей. Впрочем, СуСу не нуждалась ни в том, ни в другом.

Лахаб принялся методично раздувать почти потухший костер.

— А как туда попасть? — спросил Дахар. — Он рассказал тебе?

Дахар взглянул на Эйрис, но та только покачала головой:

— Не понимаю. Перед смертью он пытался что-то показать. Я не знаю, что он имел в виду.

— Я не смогу отвести тебя в город гиганта, — устало сказал Дахар, — ведь я не знаю, в каком направлении надо идти.

— Туда, — девочка указала на вельд, расстилавшийся перед ними.

Костры, разметанные землетрясением — если это было землетрясение, — разгорались заново. У Эйрис снова закружилась голова. Придется заново привыкать к бесконечному пространству вельда, раскинувшегося вокруг.

— Там Делизия и Джела, — сказал Дахар, — если они еще стоят на своем месте.

— Дальше, — ответила СуСу.

— Дальше только море.

— А в море — Остров Мертвых, — сказал сидящий возле костра Лахаб, ремесленник, горожанин и единственный ученый оптик в мире. В мире Кома.

Эйрис почувствовала, как напрягся Дахар.

— Доплыть до Острова Мертвых невозможно, — сказал он. — Гигант не мог приплыть оттуда. Нам некуда идти. Ты, Лахаб, по крайней мере можешь вернуться в Джелу.

— Нет, — отозвался Лахаб и искоса глянул на СуСу.

Эйрис представила себе, что их ожидает: четверо изгнанников будут скитаться по вельду, отнимая добычу у кридогов и кембури, направляясь в никуда. А в это время где-то там, среди звезд, другие люди… Они будут плестись с Первоутра до Последнего света, стараясь пройти как можно больше за долгий, неестественно долгий день Кома. А долгой, неестественно долгой ночью Кома им придется спать, спать, и спать. Голодные, озябшие скитальцы.

Изгнанники.

Она попыталась подняться, уцепившись за руку Дахара. Нога под защитой врофового костюма болела гораздо меньше. Дахар обнял ее, и ей стало намного легче. И вдруг Эйрис заметила звезду. Звезда летела над вельдом.