Юрий Брайдер - Замок ужаса

Но Мозли не видел, что с ней происходит. Он смотрел на Ивана, смотрел широко раскрытыми глазами, не мигая, когда сверху обрушивался очередной лазерный удар. Он видел, как окаменело лицо этого юнца, как поперек лба его пролегла глубокая складка ненависти.

Иван стоял, высоко подняв голову и сжав кулаки. По волосам его неожиданно побежали кусочки фиолетового тумана и стали скапливаться перед лицом в большой переливающийся клубок. Клубок этот сгущался, закручивался спиралью, темнел, от него посыпались в стороны холодные искры, и вдруг рванула из этого клубка фиолетовая молния, рванула вверх, туда, откуда неслась очередная огненная. И огненной не стало, а еще через мгновение увидел Мозли сквозь мерцающий воздух, как вспыхнула в небе ослепительная звезда, затмевая собой свет солнца. И фиолетовое сияние у головы Ивана погасло, а сам он ничком упал на землю, и в последний раз отчаянно вскрикнула Наташка, и вместе с криком этим лопнул странный кокон и разметал клочья раскаленного воздуха, и пропала нестерпимая жара, и откуда-то прилетел к Мозли прохладный ветерок и игриво схватил его за рыжие патлы.

Когда они уложили Наташку, Иван спросил:

— А где же твоя семья? Мозли пожал плечами. У Наташки была явная горячка. Щеки пылали, она бормотала что-то бессвязное и металась по лежанке.

Иван прикоснулся рукой к ее горячему лбу, и Наташка вдруг открыла глаза. Иван наклонился над ней, но она его не видела. Взгляд ее был устремлен далеко-далеко, сквозь потолок.

— Я так не хочу, — громко и отчетливо сказала она по-русски. — Это же несправедливо!

— Что она говорит? — спросил Мозли.

— Она бредит, — ответил Иван.

Мозли ничего не сказал и полез к очагу. Поковырялся там с минуту и принес два куска вареного мяса. Жестом пригласил к столу. Долго упрашивать Ивана не пришлось, он был так голоден, что даже не обратил внимания на то, какой у мяса был вкус. Только с сожалением отметил про себя, что кусок мог бы быть и побольше. Потом они попили воды из глиняного кувшина, и Мозли сказал:

— Да ты не волнуйся… Пока девчонка в обмороке, я ее в обиду никому не дам! А потом она и сама справится…

Иван быстро взглянул на него.

— С чего ты взял? — спросил он. Мозли усмехнулся.

— Не надо, парень! — сказал он. — Рыжий, конечно, всего навсего простой охотник, всю жизнь среди зверья… Однако и он кое-что понимает… Я, конечно, не знаю, каким образом, но ведь это же она нас спасла! Разве не так?

Иван промолчал. Конечно же так, думал он. Ай да Рыжий!.. Я, правда, сначала и не видел ничего, кроме проклятого Креста, еще удивился, почему это до сих пор жив, и, лишь когда он взорвался, я, прежде чем хлопнуться в обморок, успел понять, что все мы под защитой какого-то силового поля. Только не сообразил я в тот момент, что это Наташка… А Рыжий вот сообразил. Молодец мужик, другой бы на его месте помер со страху.

Громкий крик прервал его размышления. Иван обернулся. У двери стояла, прислонившись спиной к стене, незнакомая пожилая женщина. Волосы ее были растрепаны, левую часть залитого слезами лица украшал большой кровоподтек.

— Жив! — простонала она. — Господи, жив!.. Мэдж… Мозли вскочил из-за стола и бросился к ней.

— Ты откуда, Мэри?.. Где Мэдж?

Иван понял, что это жена Мозли. Она опустилась на пол и закрыла руками лицо. Рыдания сотрясали ее тело. Охотник, стоя на коленях, теребил жену за плечи:

— Что, Мэри? Что?.. Где Мэдж?

— Там, — проговорила Мэри сквозь рыдания. — У Гранта… Когда они вернулись от Огненного Столба, Грант пришел сюда и забрал ее. Говорил, что убьет обоих, если она не согласится, отправит к Столбу… Ударил меня ногой в лицо… Ах, Джон, как хорошо, что ты жив!

Мозли поднялся с колен. Он был страшен. Ничего не говоря, он сорвал со стены копье и скрылся за дверью. Иван тоже вскочил. На лежанке что-то забормотала Наташка. Он бросился к ней, потом остановился, поискав глазами свой лайтинг, обнаружил его на скамейке у стены. Все получалось совсем не так, как он ожидал. Конечно, без конфликта возвращение охотника в поселок не обошлось бы, но зря этот Грант поступил таким паскудным образом. Ох, зря!..

Когда Иван выскочил наружу, Мозли уже и след простыл. Иван остановился, не зная, куда двинуться, закрутил головой. Откуда-то донесся громкий вопль. Иван замер. Вопль повторился. Иван определил направление и побежал в ту сторону. Пробежав метров четыреста, он услышал чьи-то возмущенные голоса. Иван понесся вперед, не обращая внимания на хлещущие по плечам ветви деревьев. Голоса становились все громче и громче, и наконец он увидел между стволами человеческие фигуры.

Иван остановился. Перед ним открылась поляна, на которой было полным-полно лесных людей. Стоял такой шум, что ничего нельзя было понять. Ивана не замечали. На противоположном краю поляны он увидел Гранта, пришпиленного копьем к вековому дубу. Любитель жертвоприношений был мертв. Тут же четверо дюжих парней держали за плечи Мозли. Рыжий стоял спокойно и смотрел поверх голов.

Толпа вдруг перестала шуметь, и в воцарившейся тишине стал слышен чей-то плач. Кто плакал, Иван увидеть не мог: заслоняла толпа. А потом на поляне появился Отец Мюррей в своем нелепом драном мундире. Белой каски, правда, у него сегодня не было. Подошли и остальные старцы. Иван осторожно отступил в густые заросли какого-то кустарника. Отсюда ему было хорошо видно, что делается на другом краю поляны. Слов, к сожалению, было не разобрать, но это его уже не очень беспокоило. В любом случае он не позволит, чтобы Мозли нанесли какой-нибудь вред.

Видит бог, я этого не хотел, сказал себе Иван. Он пристроил ствол лайтинга среди ветвей и сквозь листья стал наблюдать, за тем, что происходит на поляне. По всему было видно, что там разыгрывается суд. Откуда-то привели высокую белокурую девицу. Безучастный ко всему происходящему Рыжий встрепенулся, и Иван понял, что это и есть неведомая Мэдж. Труп Гранта унесли, потом увели Мэдж, а к Отцу Мюррею стали по одному подходить лесные бородачи. Видимо, они были свидетелями убийства. Размахивая руками, бородачи что-то объясняли Мюррею. Тот выслушивал их, кивая. Потом он воздел к небу руки и сам начал говорить. Толпа вдруг завыла и заревела. Какой-то волосатый тип, похожий на противную обезьяну, быстро вскарабкался на дуб и, усевшись на толстой нижней ветке, стал там что-то делать. Иван смотрел на эту картину, ничего не понимая. Все походило на глупый сон. И только когда дюжие молодцы потащили Рыжего к дубу, Иван сообразил, что суд закончен, и понял, чем занимался на дереве волосатый.

— Ах, сволочи! — выругался он вслух.