Роман Глушков - Аварийная команда

Немаловажную роль в заинтересованности мной данной специальностью сыграл талант рассказчика, а уж он-то – талант – у сына того верхолаза имелся в избытке. Особенно меня впечатлила история о том, как бригада промышленных альпинистов ремонтировала трубу калиногорской ТЭЦ – высоченное кирпичное сооружение, прозванное в народе «Везувием», поскольку его дым в ясную погоду был виден на огромном расстоянии. Даже если рассказчик тогда приврал – а наверняка так оно и было, – для меня это не имело принципиального значения. Развесив уши, я внимал драматичному повествованию о том, как отважные верхолазы под порывами ураганного ветра ведут монтажные работы, перемещаясь по верхотуре на тонких страховочных тросах. А потом усаживаются покурить, свесив ноги с верхушки «Везувия», да бравируют, поплевывая на птиц и взъерошивая руками кучерявые облака… Этих захватывающих историй оказалось достаточно, чтобы я без оглядки влюбился в профессию промышленного альпиниста на пару месяцев. То есть до той поры, пока после очередного похода в кинотеатр стезя киномеханика снова не показалась мне единственно правильным выбором моего тогда еще светлого будущего…

Почему я вспомнил о своих детских мечтах именно сейчас, когда мы с Рипом вышли к Источнику, чтобы искупать в нем властелина этой Вселенной? Все очень просто. Преодолев последние лестничные ступени, мы оказались, по сути, на верхушке циклопической трубы, на фоне которой калиногорский «Везувий» выглядел как зубочистка рядом с флагштоком. Диаметр выходного жерла шахты оставался неизменным – все те же полторы сотни метров. Толщина кольцеобразной стены, по которой нам предстояло ходить, – порядка десяти. Ну и, само собой, цель нашего дерзкого рейда находилась на своем месте. Как, пожалуй, и сотню миллиардов лет до этого.

Первое, о чем я подумал по выходу из колодца, было вовсе не «О великий Источник!», а «Какое счастье, что здесь всегда безветренная погода!». Уж не знаю, почему я не сумел проникнуться важностью момента. Возможно, после потери товарищей мое сердце вконец очерствело, а возможно, потому, что наш выход к Источнику выглядел более чем обыденно – ни дать ни взять парочка тех самых альпинистов, вскарабкавшихся на трубу ТЭЦ, чтобы почистить сажу да зацементировать трещины. Банально, скажете вы. Увы, это так, соглашусь я. Но не подобным ли образом в Трудном Мире происходила львиная доля всех эпохально-исторических событий? Кто сегодня скажет, как вел себя Колумб во время первой высадки на американское побережье: толкнул матросам приличествующую случаю речь или просто молча отошел в кустики справить нужду?

Вот и меня первым делом порадовал не Источник, а отсутствие ветра, что на такой высоте мог бы сделать нашу задачу совершенно невыполнимой. А Источник… Да, о нем тоже можно было сказать много восторженных слов. Но только в том случае, если бы я угодил сюда, минуя все предшествующие этой встрече злоключения. Однако, насмотревшись в Ядре на гораздо более удивительные чудеса, я взирал на Источник, как пасущаяся в сочной траве корова – на протянутый ей клок сена. Будь со мной сейчас пятеро моих товарищей, они точно нашли бы что сказать, особенно Паша Свинг («Ва-а-ау!») или Охрипыч («Епическая хренотень!»). А вот у меня как-то не получалось оценить по достоинству величайшее сокровище этой Вселенной. Да и не больно-то хотелось в одиночку восторгаться тем, что в равной степени было заслужено всеми нами.

Но, так или иначе, момент действительно выдался торжественный, а посему было бы верхом неприличия не поведать об Источнике хотя бы в общих чертах. Про излучаемый им Свет, который не слепил глаза, а, наоборот, благотворно воздействовал на сетчатку, я уже упоминал и не однажды. Вблизи Источник сиял подобно дюжине солнц, но мы могли смотреть на него не отрываясь сколь угодно долго. Но к обилию Света я был заранее готов, а вот видом главной вселенской святыни оказался, признаться, обескуражен. Я стоял перед Источником и взирал… на увеличенную копию той самой армиллы, что находилась у меня в руке. Те же пропорции, та же отделка, такого же цвета бриллианты… Только габаритами это собранное из разновеликих колец устройство соответствовало куполу храма Христа Спасителя и не имело вертикальной стойки, к которой крепились кольца. Они попросту свободно висели в воздухе, как и подставка-основание этого огромного астрономического инструмента – большая, похожая на светопланер, квадратная платформа.

Впрочем, я оговорился. Это у меня была при себе копия, а прямо перед нами находился оригинал, с которого Держатель и «срисовал» облик своих Концепторов. У Источника тоже отсутствовала строго определенная форма, а имелась, со слов Рипа, лишь выставленная напоказ голимая сущность (лично мне трудно было представить, как такое возможно, даже после всего, на что я успел здесь насмотреться). Мой разум, не мудрствуя лукаво, снова преобразил эту бесформенную сущность в армиллу и оставил меня теряться в догадках касательно логики данной метаморфозы. Ну да бог с ней, с армиллой! Как-никак все-таки она имела прямое отношение к космическим сферам. Но вот бы удивились сейчас дядя Пантелей и Паша, первый из которых узрел бы Источник в образе монументального бюста Ленина, а второй – пивной кружки емкостью с железнодорожную цистерну!

Забавно, наверное, вышло бы…

Суперармилла – дабы не путаться, буду называть «оригинал» так – парила аккурат над центром колодезного жерла. Поначалу я растерялся, понятия не имея, как мы попадем к Источнику. Но, приглядевшись, мне удалось обнаружить связывающий его с Осью узенький – шириной всего с тетрадный лист – мостик. Его даже и мостом нельзя было считать: обычный квадратный брус, какие используют при строительстве домов, только изготовленный из хромированного железа. Располагалась эта возведенная над бездной тропа на стороне, диаметрально противоположной выходу из шахты. Нам с Рипом предстояло совершить последнюю короткую пробежку, благо на сей раз по ровной, а не наклонной дороге.

Поток Света возле Источника был настолько интенсивным, что вся накопившаяся во мне усталость начала покидать тело, словно влага из выстиранной и вывешенной на солнце простыни. Должно быть, за секунду я впитал в себя столько живительной энергии, сколько какой-нибудь шатун из Беспросветной Зоны не получает и за тысячу лет. Глянув с высоты на охранный периметр и чертоги посредников, я без особого удивления обнаружил, что внизу нет ничего, кроме свинцового неба. Выше оно по-прежнему становилось розовым, а затем – лазурным, что хоть немного разнообразило окружающий мир. В нем существовали только Ось и Источник, а вокруг них на огромное расстояние простиралась трехцветная пустота.