Антон Медведев - Метаморф

Вечер прошел спокойно. Я лежал на диване и смотрел телевизор. Обо мне – точнее, о нас с Кэрол – говорили мало, что меня вполне устраивало: времена прельщения популярностью давно миновали.

Итак, Кэрол меня потеряла… Тем не менее укладываясь спать, я сформировал «сторожа» – небольшой модуль с чуткими ушками и венчиком глаз-бусинок. Являясь продолжением моей ноги, он тихонько сидел на спинке дивана. Раньше я никогда не занимался подобными штуками, поэтому обрадовался тому, что у меня все получилось. Кэрол не подобраться незамеченной – значит, можно наконец-то как следует выспаться…

Заснул я быстро – понятие бессонницы мне вообще незнакомо. Кажется, даже что-то снилось, причем очень приятное. Запомнить сон не удалось… Открыв глаза, я несколько секунд вслушивался в тишину, пытаясь понять, что меня разбудило. Показалось?.. Может быть. Сторож не проявлял никаких признаков беспокойства… Я собирался задремать снова, как опять почувствовал незнакомый внутренний толчок. Быстро присев на кровати, втянул в себя сторож и прислушался.

Было очень тихо за окном, в коридоре, за дверью… Но в коридоре кто-то был. И я знал, кто именно: Кэрол!..

* * *

Никогда еще она не чувствовала себя так плохо! Происходило что-то страшное. Элли пыталась открыть глаза и не могла… Ей казалось, что глаза открыты, однако вокруг была все та же белесая мгла, в которой призраками сновали люди. Много людей… Элли слышала глухие голоса, чувствовала чьи-то прикосновения к себе, изредка ощущала слабую боль – кажется, ей делали уколы… Попыталась пошевелиться – и не смогла… Господи, что с ней?

В клинику ее доставили еще вчера. Элли удивилась, когда поняла, что скромное белое здание – всего лишь парадный фасад. Основные помещения находились глубоко под землей. Элли везли на каталке, и она сумела как следует все разглядеть. В лифте внимательно смотрела на табло, отмечая этажи. Минус шестой – значит, она на глубине нескольких десятков метров… Коридор, белые матовые стены… Двери – очень странные, с автоматическим приводом… Табличка с предупреждением о режиме «А» и красным треугольником… Интересно, что это за режим?

Ее поместили в маленькую отдельную палату. Измерили температуру, заставили принять несколько таблеток. Именно после них ей и стало плохо. Или чуть раньше?

Теперь это не имело никакого значения. Элли лежала, вслушиваясь в окутавший ее туман и понимая, что он приносит ей успокоение. Там, снаружи, голоса и раздражавшие прикосновения. А внутри – тихо и хорошо. Так хорошо, что совершенно не хотелось никуда возвращаться.

– Пульса нет…

Интересно, у кого нет пульса? Хотя какая разница…

В ушах зазвенело. На редкость мелодично… Элли собралась окунуться в звон, но тело пронзила острая боль. Даже не боль – что-то ужасно неприятное!.. Элли чувствовала, как дергается ее тело, и стонала. Или пыталась стонать, ошеломленная тем, что с нею сделали. Тьма перед глазами напряженно пульсировала, тоже возмущенная бесцеремонным вторжением в ее покой… Рядом опять раздались голоса. Затем Элли ощутила, как в горло ей протолкнули какую-то трубку, – ужасно!.. Мысли ворочались все медленнее, тьма подбиралась все ближе. Вот она коснулась лица, и все исчезло…

Когда она очнулась, трубки в горле уже не было. Повела глазами – в палате, но не в своей, в другой. С трудом пошевелилась, поднесла к глазам руку. Рука дрожала, ногти отливали неестественной синевой. Попыталась приподняться и увидела, что к носу тянется тонкая прозрачная трубочка. Сорвала крепившую липучку – на стойке с аппаратурой слева от кровати заморгала красная лампочка.

Бесшумно открылась дверь. В комнату вошло странное белое существо. Элли вздрогнула, потом облегченно вздохнула – человек в тонком белом скафандре. Чего он так вырядился?

– Не бойтесь, это я… – Человек подошел к кровати.-

Как себя чувствуете?

– Даже не знаю… – тихо отозвалась Элли, узнав врача, привезшего ее сюда. – Уже лучше.

– Вот и ладненько. Признаюсь, мы все слегка переволновались, Алла Викторовна.

– Что-то серьезное?

– Вероятно, какая-то аллергическая реакция. Но выдержались молодцом! Теперь поправитесь.

– Воды… – попросила Элли.

– Да, конечно…-Врач налил воды и поднес ей ста­кан. – Аккуратнее…

Руки все еще дрожали. Элли чувствовала, как стучат зубы о стеклянный край. Вода оказалась холодной – почти ледяной. Отпив пару глотков, вернула стакан.

– Холодная…

Врач с интересом посмотрел на Элли и отошел к столу. В его руках появился какой-то маленький прибор.

– Двадцать два градуса, – сказал он, поставив стакан и отложив в сторону прибор. Задумчиво взглянул на пациентку, слегка пожал плечами: – Ничего, все наладится.

– А почему вы в этом балахоне? – спросила Элли. – Я могу вас чем-то заразить?

– Пустая формальность! – махнул рукой врач. – Никакой патогенной микрофлоры мы не обнаружили, но по инструкции обязаны соблюдать карантин пару дней. Случай-то достаточно необычный…

Элли хорошо понимала, что он имеет в виду. Все правильно: они боятся, что она подхватила какую-то неземную заразу. Может, и правы – иначе она бы здесь не оказалась.

– А как насчет поесть? – Элли поудобнее села в кровати.

– О, вижу, мы действительно идем на поправку! – В голосе врача почувствовалось облегчение. – Сейчас вас покормят, я распоряжусь.

– Спасибо… Можно перевести меня в другую палату? – Элли обвела взглядом комнату. – В которой нет всего этого… – Она указала на стойку с аппаратурой.

– Давайте сделаем так: до утра побудете здесь, а завтра все сделаем. Договорились?

– Хорошо… – Элли снова оглядела палату. Окон не было. Ну да, они же под землей… – Сколько времени?

– Два часа ночи. Отдыхайте, Алла Викторовна. Сейчас вам принесут поесть…

Врач вышел, Элли осталась одна. Глянула на руку – дрожь заметно утихла. Наверное, врач прав – какая-то аллергия…

* * *

Чувство было очень необычное. Я ничего не видел, не слышал ни единого звука – и все же знал, что Кэрол скрывается за дверью. Знал без тени сомнения, что мне угрожает опасность.

Вступать с Кэрол в бой я не хотел – слишком мизерны шансы на победу. Увы, Кэрол прожила гораздо дольше, она опытнее и сильнее. К тому же женские особи нашего вида от природы сильнее мужчин. Схватка с Кэрол означала для меня верную гибель. Точнее, нечто гораздо худшее – вечный плен.

Нельзя было медлить ни секунды. Я быстро поднялся, стараясь не шуметь, подхватил висевший на спинке стула костюм с документами, сунул ноги в башмаки, одновременно открывая окно. Когда через крохотную щель к дверному замку проскользнул тонкий гибкий усик, я влез на подоконник и прыгнул вниз.