Айзек Азимов - ИНЫЕ МИРЫ, ИНЫЕ ВРЕМЕНА. Сборник зарубежной фантастики

— Но в таком случае, — сказал печальный и растерянный Сандольфон, — если вина за несчастья этого человека, Смита, не лежит ни на одном из вас, кто же тогда виноват? Я должен знать.

В разговор вступил Билби.

— Зачем только они тратят деньги налогоплательщиков, чтобы узнать, почему загнулся какой-то жалкий тип? Почему они не включили его в списки на получение пособия по безработице?

— Пособие по безработице? — переспросил Сандольфрн, вспоминая, что эти таинственные слова уже употребляли человек с дубинкой и женщина.

— Ну, да, в государственную платежную ведомость вместе со всеми вами, паразитами, — нетерпеливо прoдолжал собеседник. — И ради Бога, перестаньте приставать ко мне. Ступайте в центр социального обеспечения и надоедайте им. Это их вина.

Оба снова вернулись к своим бумагам, и Сандольфон со вздохом покинул их.

Пока он нашел названное ими место, спустилась ночь, Там, за конторкой работал один-единственный человек, и лицо его в желтоватом свете электрической лампочки выглядело озабоченным и осунувшимся! Сандольфон, не мешкая, подошел к нему и спросил;

— Почему вы не дали денег человеку по имени Смит, который умер в великом уничижении из-за их отсутстаия?

Человек за конторкой вскочил, и быстро заговорил:

— Прошу прощения, сэр, я не узнал вас. Понимаете, они все время меняют начальников департамертов, и так трудно всех запомнить — я очень извиняюсь… Смит, вы говорите? Минуточку, я йрсмотрю по общей картотеке. У меня на учете больше сотни Смитов. Eго имя, будьте любезны.

— Я не знадо, — покачал головой Сандольфон!

— О, это очень затрудняет дело, — сказал человек за конторкой, наморщив лoб. — Возможно, этo Люций Т. Смит. Его заявление лежит очень давно. Я случайнo запомнил его имя, потому что он недавно был здесь и устроил пренеприятную сцену. Как будто мы могли что-то сделать, когда фонды почти полностью израсходованы, да еще и инструкция у нас — в первую очередь давать пособие семейным. А Смит, видите ли, был холост. Естественно, сэр, его заявление дожидалось своей очереди. Так что это не наша вина.

— Но тогда чья же? — устало спросил Сандольфон, Человек испуганно взглянул на него.

— Должен ли я отвечать на этот вопрос, сэр?

— Да, — сказал Сандольфон. — Конечно, сэр, вы понимаете, что я никого не собираюсь критиковать, но если бы они давали нам достаточно фондов, мы бы могли позаботиться…

— Они? — спросил Сандольфон.

Человек испугался еще больше.

— Эта… ну… администрация, — прошептал он. — Но это останется между нами, не так ли, сэр? Это ведь вы спросили меня.

Сандольфон коснулся лба человека пальцем, чтобы изгнать сотрясающий его отвратительный страх; ибо для ангела любой страх, кроме страха перед Господом, есть зло, и все зло. проистекает из страха. После этого он исчез, оставив человека с открытым от изумления ртом.

Вслед за тем Сандольфон связался с соответствующим небесным департаментом, где дежурный ученый ангел, сверившись с большим справочником, сообщил ему, что термин «администрация» в приложении к человеческому правительству означает обширный и сложный конгломерат исполнительных органов. Это привело Сйндольфона в смятение, но он тут же успокоился, услышав, что во главе всей администрации стоит один человек. И он узнал, вместе с другими существенными сведениями, собранными ангелами-регистраторами в их неустанном труде, где можно найти этого человека.

Теперь Сандельфои пришел к выводу, что этот человек- глава адмиАвстрацин — может справедливо быть наказан за Cмита, ибо ему были вверены власть и деньги которые могли спасти Смита. Поэтому Сандольфон явился к этому человеку, которого он решил обвинить хитро, в виде укоров совести, чтобй тот не МОГ уйти от ответственности, спрятавшись за слова.

Человек этот находился в своем кабинете и писал заявление для прессы. Заявление гласило: «Положение страны при нынешней администрации все время улучшалось. Мы с уверенностью заявляем, что уровень жизни сейчас выше, чем два года назад, выше, чем в любой другой стране…» Сандольфон, выступая как голос совести, сказал:

— А Смит мертв. Он умер в глубоком уничижении, потому что фонды для его обеспечения были недостаточны, и его заявление было оставлено без внимании. Это твоя вина. У тебя были власть и деньги, чтобы помочь Смиту.

Человек с отвращением швырнул ручку и заговорил вслух.

— Ну почему, — сказал он, — меня преследует эта сентиментальность, достойная школьника? Какая разница, одной жизнью больше или меньше, когда речь идет о грандиозном плане?

— Каком еще плане? — спросил Сандольфон-совесть.

— Ну как же? — сказал человек, разговаривая сам е собой, — ты что, забыл? Мой план помочь Смиту и всем другим. Он состоит из двенадцати основных разделов, стоимость, в среднем, по миллиарду долларов каждый.

И он стал мысленно повторять этот план, в то время как часы в углу неусыпным ходом отмечали течение времени.

Наконец, Сандольфон-совесть, зевнув, заметил:

— Я ничегошеньки в этом не понимаю. И не верю, что понимаешь ты. Сознайся. Ты мог помочь Смиту. И все же он умер несчастным. Это твоя вина.

Вдруг человек закрыл лицо руками.

— Нет, нет, — простонал он тихо, — нет. Это не моя вина. Почему они не могут оставить меня в покое? Они упрекают меня за все. Они ждут, чтобы я был всем — экономистом, вождем нации и Бог знает кем еще. Но все это слишком необъятно, и оно вышло из-под контроля. Я стараюсь, но могу только что-то сделать здесь, что-то исправить там, в то время как все течет само по себе, по инерции. Все так страшно сложно. Если я помогу Смиту, то процентная ставка по ближайшему займу возрастет-или еще что-нибудь в этом роде. Кроме того, еще этот сдвиг вправо в общественном мнении. Я не смею потратить больше денег на помощь Смиту до того, как пройдут следующие выборы. Это же совершенно ясно.

— Но Смит-то умер, — повторил Сандольфон-совесть.

— К черту Смита! — вскричал человек про себя. Если бы эти радикальные интеллектуалы, которые пристают со своим Смитом, сами взялись за эту работу, они быстро прекратили бы свое критиканство. В самом деле, это их вина. Если они так добросердечны и так мудры, почему они не сотрудничают со мной, почему не помогают мне? Почему, например, человек вроде Партингера, которого все считают таким проницательным — почему он не занимается ничем, кроме критики? У меня широкие взгляды. Никто не может обвинить меня в ограниченности мышления. Я наверняка выслушаю конструктивные практические предложения. В том, что никто так и не смог спасти Смита от его несчастий, виноваты такие люди, как Партингер.