Герберт Франке - Игрек минус

Брайан. Ну, что ж, я хотел по-хорошему. Так вот: убери свой излучатель — он давно разряжен. Эти знания не попадут в руки варваров, об этом я позабочусь…

Томас (кричит). Ты этого не сделаешь!

Жанин (кричит). Томас, Брайан! Вы все губите! Это же сумасшествие! Прекратите! Прекратите!

На мгновенье становится тихо. Потом раздаются громкие звуки, в которых можно различить музыку, невнятные голоса, накладываемые друг на друга. Кажется, будто слышна человеческая речь, но если прислушаться внимательнее, понимаешь, что это лишь похожие на человеческий язык звуки, лишенные смысла.

Вскоре все стихает и наступает тишина.

Жюль. Так что же все-таки нам известно?

Пит. Трое людей находятся без сознания, а на поверхности Луны осталась горстка пыли. Вот и все.

Жюль (задумчиво). Я словно бы вижу удаленное от Солнца небесное тело, лишенное света. Мир, состоящий из холодной материи, с температурой, близкой к абсолютному нулю. Редкие, муравьеподобные существа, которые там обитают и размножаются. Столетия хватило им на развитие технологии, которая открывает перед ними космическое пространство. Порождения холода и тьмы, вынужденные защищаться от тепла и света. Быть может, поэтому они и высадились на теневой стороне Луны. Когда Жанин оборвала «коммуникативную фазу», она тем самым лишила их инициативы. Когда же их достигли солнечные лучи, они превратились в пыль.

Референт. Дамы и господа, вы убедились, что вся эта история не стоит и выеденного яйца! Возможно, кое-кого из вас возмутили политические акценты, которые нашли здесь свое выражение. Но кто мыслит реалистически, тот поймет необходимость указанных мер. Надеюсь, вы понимаете, что больше мы об этом сказать ничего не можем. Важно помнить: все фантастические интерпретации случившегося, свидетелями которых мы стали в последние дни, основываются скорее на поэтической вольности, нежели на реальных фактах. Вы сами могли убедиться: никакого вторжения из космоса, никакой угрозы Земле! Что же касается наших ученых на Луне, то они находятся в шоковом состоянии, но физически здоровы. Мы несомненно пробудим их к жизни, и они, пусть в другом месте, продолжат свою деятельность. Еще раз повторяю: случай этот не имеет никаких последствий, через несколько недель о нем никто и не вспомнит. Благодарю вас за внимание.

Быстро нарастающий гул голосов.

1-й журналист (стараясь перекричать шум). Вы и в самом деле так считаете?

Референт. Пресс-конференция окончена, господа, более никаких комментариев.

Замечания к пьесе «Сигналы из темного поля»

Идеей этой радиопьесы я обязан примечательному импульсу, данному мне Карлом Штайнбухом, профессором информационно-технического института Университета в Карлсруэ. В одной беседе относительно смысла ориентированного на будущее мышления он высказал соображение, которое можно было рассматривать в аспекте научной фантастики.

Я имею в виду его «гипотетическую когнитивную систему», о которой он позже делал доклад на «Альпахской университетской неделе» и которую предполагал осветить в новейшем издании книги «Автомат и человек» в качестве своего рода приложения. Мне редко удавалось слышать доклад, который подвергся бы такой резкой атаке философов, как доклад Штайнбуха, который касался, казалось, немыслимой темы, а именно исследования враждебных жизни районов на поверхности космических тел.

Карл Штайнбух утверждал следующее: «Благодаря технической разведывательной системе (в известной степени автоматическими наблюдателями) можно собрать большое число данных о небесных телах, физическое состояние которых исключает возможность посылки людей для наблюдений. В частности, потому что там царят высокие температуры или сильное излучение, делающие невозможным пребывание человека».

Существенной предпосылкой следующего этапа рассуждений является предположение, что об обстановке на исследуемой местности практически ничего не известно. Из этого следует, что применяемые для исследования методы должны соответствовать обстановке, иными словами, вырабатываться самой системой. Система нуждается прежде всего в сенсорах — технических «органах чувств», с помощью которых она способна «впитывать» впечатления о незнакомом окружающем мире. Кроме того, ей необходимы «эффекторы», которые позволят активно действовать. К таким действиям относятся не только исследования, но и ряд мероприятий, обеспечивающих существование системы в условиях воздействия враждебной окружающей среды.

В «Размышлениях» Карл Штайнбух подробнее рассказывает о своей идее: чтобы иметь возможность в требуемой форме работать в окружающем мире, система должна не только развивать интеллект и способность к творчеству, но и выработать нормы поведения и шкалу ценностей. Примечательно размышление под номером 10, в котором кибернетик доказывает, что шансы на выживание и функционирование будут больше, если система будет состоять из различных, оперирующих независимо друг от друга единиц, которые, в зависимости от задач, стоящих перед ними, будут отличаться друг от друга по «одаренности». Для того чтобы лучше приспособиться к окружению и тем самым получить наилучшие результаты в научных исследованиях, отдельные «индивиды» должны обладать способностью к изменению. Это может произойти при условии, что они произведут «потомство», которому передадут опыт предыдущих поколений; в свою очередь это потомство передаст свой, дополненный и обогащенный, опыт следующему поколению.

Если отнестись к созданию такой системы как к реальности, не покажется удивительным использование терминов из области биологии и антропологии. Карл Штайнбух предпосылает своим рассуждениям следующее замечание: «Употребление таких слов, как «выживание», «ценность», «учеба», «решение проблем», «индивид», «норма поведения», а также личных местоимений вызвано исключительно отсутствием адекватных технических выражений, в предлагаемой мною системе оно не имеет других значений, кроме объясняемых технически».

Но как раз употребление этих слов и вызвало протест у гуманитарной аудитории в Альпахе, и даже объяснение Штайнбуха не помогло.

Возникает вопрос: почему все-таки идея, посвященная исследованию небесных тел, вызвала такое активное возражение? Причина, как мне думается, заключается в том, что слушатели игнорировали изложенное ранее толкование рассуждений Штайнбуха о внеземных исследованиях и свою критику обратили на другой аспект, а именно на то, что кибернетик дал описание модели системы, которая выходит далеко за рамки специальных вопросов исследования планет. Как нетрудно заметить, «гипотетическая когнитивная система» описывает не что иное, как возникновение жизни. Это показывает, что некоторых довольно общих принципов программирования, а также — в качестве вспомогательной функции — принятого задания достаточно, чтобы охватить длящееся миллион лет развитие. С точки зрения гуманитариев, это означает, что здесь давалось механически-функциональное объяснение жизни вплоть до вопросов сознания, этики и т. д.