Чарльз Шеффилд - Холоднее льда

И вот, наконец, Хильда Брандт. Она кивнула Свами Савачарье, словно предлагая ему начинать.

Она была права. Наступил час Совы. Однако он не вполне был уверен, откуда ему начать. Впоследствии Сова мог вообще не восстановить свою самооценку, но если бы он напортачил сейчас, все для него сложилось бы еще хуже.

«Тогда поспешай медленно», — сказал себе Свами Савачарья. Отчаянная гонка от Ганимеда закончилась. Никто никуда не уходил, и не было нужды торопиться.

— Я бы хотел рассказать вам одну историю, — темные глаза Совы перескакивали с одного человека на другого, а голос был самую малость громче шепота. — По меньшей мере для одного из вас эта история будет уже знакома. Другим она может показаться непостижимой. Остальные вполне могут счесть ее скучной. Ибо это не просто история, а история времен давнишних. По сути, история военных времен. Рассказ о последних днях Великой войны.

Сова заерзал в своем жестком кресле. Его обеспечили вполне адекватным одеянием: просторным цилиндром из ткани, в которым было прорезано пять дырок для конечностей и головы. Но здесь было совсем нечего есть; Сова по-прежнему мерз и отчаянно тосковал по своей кухне, своей мантии и комфорту мягкого кресла глубоко в Совиной Пещере.

— Обе стороны в течение всей войны занимались разработкой оружия, — продолжил он. — Это общеизвестно. А новое оружие почти по определению является оружием секретным. Невозможно получить преимущество от использования такого оружия, если враг знает о его существовании, ибо тогда против него можно выстроить соответствующую защиту. Одно такое секретное оружие разрабатывалось на маленьком астероиде под названием Мандрагора...

Сова оглядел группу. На всех лицах читалось либо выражение умеренного интереса, либо вежливого непонимания. Решительно никакой информации.

— С точки зрения его разработчика, это оружие было практически идеальным. Однако когда его описали лидерам Пояса, те решили, что оно создает две большие проблемы. Первая проблема — для них менее существенная — состояла в том, что создание этого оружия включало в себя проведение особых биологических экспериментов, строго запрещенных всеми гражданскими и военными конвенциями. Вторая проблема, с точки зрения лидеров Пояса куда более важная, заключалась в том, что этому оружию еще много лет не могло найтись практического применения. Война для Пояса складывалась достаточно скверно, а это было не то сверхоружие, которое способно разом обратить поражение в победу.

Теперь позвольте мне поделиться с вами одним общим наблюдением: в течение всей Великой войны Земля и Марс безусловно проигрывали с точки зрения количества жертв, однако именно другой стороне — колониям Пояса — пришлось безоговорочно капитулировать. Пояс проиграл войну. Его производственные мощности были разгромлены, его народ изголодался до полной покорности, его правители оказались под угрозой предстать перед послевоенным трибуналом в качестве военных преступников. После войны популярное мнение гласило, что правители Пояса были монстрами в человеческом обличье. Они полностью заслужили свою смерть в последних баталиях. Все жалели лишь о том, что их уже нельзя было привести на трибунал.

Таково типичное послевоенное поведение победителей. Военная история пишется именно победителями. Но что, если в данном случае написанная военная история оказалась правдой? Что, если правители Пояса были людьми по-настоящему холодными, безжалостными и корыстными?

Сайрус Мобилиус кивал.

— Именно такими они и были. Я там находился и прекрасно помню всю ситуацию. Вы делали то, что вам велели, иначе вам тут же приходил конец.

— Очень хорошо. Итак, те правители, ни секунды не колеблясь, использовали бы самое ужасное оружие, не уклонились бы от уничтожения бесполезных разработок — особенно таких, которые после войны могли доставить им массу неприятностей. Разумеется, правители Пояса никого на Мандрагоре в свои планы не посвятили. Они просто организовали полномасштабную атаку на астероид — такую атаку, которая обратила бы все свидетельства об экспериментах в пепел и безжизненный камень.

Однако невесть каким образом, в самый последний момент, научный руководитель тех биологических экспериментов — которому в то время случилось быть вдали от Мандрагоры, — узнал о плане уничтожения астероида. На Мандрагору тайно была послана весть. Несколько ученых сумели найти корабль, переоборудованный рудовоз под названием «Океан». Они бежали, забрав свои эксперименты с собой. Но они опоздали. Ракета типа «искатель» уже была послана, чтобы уничтожить все, что попытается спастись бегством с Мандрагоры. Она последовала за «Океаном» и разнесла его на куски. Все, кто был на борту, погибли.

Здесь бы этой истории и конец. Все политические и военные вожди Пояса погибли в последние дни войны. Безусловно, счастливое избавление — для всех в Солнечной системе. Лаборатории на Мандрагоре были уничтожены. Отчеты о проведенной работе, хранимые на Палладе, уже были стерты. «Океан» обратился в пар. Разработчик уничтоженного биологического оружия по-прежнему оставался в живых, но он не больше кого бы то ни было желал быть обвиненным в военных преступлениях и предстать перед трибуналом в качестве козла отпущения. Лучше всего было покинуть Пояс, залечь поглубже, а немного позднее начать новую карьеру где-то еще.

Именно так и произошло. Никаких экспериментов на Мандрагоре словно бы и не проводилось. Прошлое исчезло — на целых двадцать четыре года. А затем, два года назад, рутинное обследование обломков Пояса случайно выудило из космоса полетный самописец «Океана».

Этот самописец показывал, что, хотя девятнадцать человек сели на борт судна на Мандрагоре, только десять оставались на борту, когда «Океан» был аннигилирован. Куда же делись остальные девять? Безусловно, живые или мертвые, они были запущены в космос.

Для всех в Солнечной системе это событие ничего не должно было значить. И для меня, когда я несколько месяцев назад впервые об этом узнал, оно мало что значило, — даже несмотря на то, что я гораздо серьезнее большинства людей заинтересован в реликвиях Великой войны. Должен признаться, я в них чертовски заинтересован.

Да, но почему я проявил такое преступное небрежение? Только потому, что я не смог найти никаких записей об обнаружении хотя бы одной капсулы жизнеобеспечения в пределах разумного времени после уничтожения «Океана», а также в определенном месте, соответствующем конечному положению судна. Я с разумными на то основаниями заключил, что вне этих пределов любой человек в спасательной капсуле уже давным-давно бы умер.