Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой (пер. Вовчок)

Тут были американские балисты, белые с черным; бычки, длинные и мясистые, с желтыми плавниками и выдающимися челюстями; макрель, длиной метра полтора, с короткими и острыми зубами, покрытая чешуей. Стаями мелькали барабули, исполосованные золотом от головы до хвоста, и шумно плескались, быстро шевеля блестящими плавниками. Когда-то их посвящали Диане, богачи-римляне особенно их ценили и сочинили даже поговорку: «Не тот их ест, кто ловит».

Перед нами проплывали золотистые помаканты, в изумрудных полосках, в бархате и шелке, как вельможи на картинах Веронезе. Морские караси укрывались под свой перепончатый плавник. Клюпанодоны семейства сельдевых, длиной дюймов пятнадцать, сверкали фосфоресцирующими искрами. Кефаль била по волнам толстым хвостом. Красные сиги как будто косили волны острыми грудными плавниками. Серебристые селены вомеры из семейства ставридовых сверкали в воде, как луна, ярко-белыми переливами.

Сколько бы еще новых, чудесных видов я включил в свою коллекцию, если бы «Наутилус» не стал мало-помалу опускаться все ниже, пока наконец не достиг глубины двух-трех тысяч метров. Здесь животная жизнь была представлена лишь морскими звездами, медузами с небольшой чашечкой на прямом стебле и несколькими другими крупными моллюсками.

20 апреля мы поднялись на тысячу пятьсот метров. Самым близким к нам был архипелаг Лукайских островов, насыпанных, как камешки на поверхности воды. А под водой возвышались огромные скалы, отвесные, как стены, из размытых каменных массивов, в них встречались глубокие пещеры, до дна которых не достигал электрический свет «Наутилуса».

Эти утесы были покрыты густой растительностью: гигантскими ламинариями, бесконечно длинными фукусами, — вообще такими громадными водорослями, какие достойны лишь мира титанов.

В разговоре от колоссальной растительности мы с Консейлем и Недом перешли, естественно, к огромным морским животным. Одни, очевидно, предназначены в пищу другим. Из иллюминаторов «Наутилуса», почти стоявшего на месте, я видел лишь сочленения и лапы фиолетовых крабов и клиосов, которые водятся в антильских водах.

Часов в одиннадцать Нед Ленд обратил мое внимание на необыкновенное шевеление в высоких водорослях.

— Да, — сказал я, — именно в таких пещерах водятся осьминоги, и не удивлюсь, если мы увидим здесь этих чудовищ.

— Как! — удивился Консейль. — Простые кальмары из отряда головоногих?

— Нет, огромных осьминогов. Но друг Ленд, вероятно, ошибся: я ничего не вижу.

— Жаль, — заметил Консейль. — Я хотел бы повстречаться лицом к лицу с осьминогом, о котором столько слышал. Он, говорят, настолько силен, что может корабль утащить в бездну. Их еще называют крак…

— Крак — и все! — засмеялся Нед.

— Кракенами, — договорил Консейль, не обращая на него внимания.

— Никогда не поверю, что существуют такие кракены!

— Отчего же? — возразил Консейль. — Мы верили же, что есть на свете нарвал или морской единорог?

— Напрасно верили, Консейль!

— Разумеется, напрасно. Но многие и теперь еще этому верят.

— Пусть! Я знаю то, Консейль, что поверю только тогда, как стану рубить их на части!

— Вы, стало быть, не верите, что есть громадные осьминоги? — спросил Консейль.

— Кто же их видел? — вскрикнул канадец.

— Очень многие, друг Нед.

— Только не рыбаки; ученые, может быть.

— Нет, Нед: и рыбаки, и ученые, — сказал я.

— И я, — добавил Консейль чрезвычайно серьезно, — я видел, как осьминог схватил большое судно своими щупальцами и утащил под воду.

— Вы сами это видели? — спросил канадец.

— Видел, Нед.

— Собственными глазами?

— Собственными глазами.

— Где же это?

— В Сан-Мало, — невозмутимо ответил Консейль.

— В порту? — насмешливо спросил Нед Ленд.

— В церкви! — ответил Консейль.

— Как в церкви? — удивился канадец.

— Да, друг Нед: огромный осьминог изображен там на с тене. Нед Ленд разразился громким смехом.

— Я об этом слышал, — сказал я. — Сюжет картины заимствован из легенды, а известно, насколько можно полагаться на легенды в научных вопросах. К тому же когда речь идет о чудовищах, то в изображении их всегда участвует фантазия. Не только распространилось убеждение, что осьминог может потопить корабль, но Олаф Великий говорил даже об осьминоге длиной в милю, который похож скорее на остров, чем на животное. Рассказывают также, что епископ Нидросский поставил однажды алтарь на огромном утесе. По окончании обедни утес вдруг поплыл, а потом нырнул в море. Оказалось, что это был осьминог.

— А что еще? — спросил Нед.

— Другой епископ, Понтоппидан Бергенский, упоминает об осьминоге, на спине которого учился пехотный полк — Здоровы были сочинять! — заметил Нед Ленд.

— Наконец, древние натуралисты говорили об осьминогах-чудовищах, пасть которых была величиной с залив, а сами они не могли пройти через Гибралтар.

— Но что верного в этих рассказах, с позволения их чести? — спросил Консейль.

— Ничего, друзья мои. Все, что переступает пределы правдоподобия, — миф или легенда. Воображение рассказчика всегда, впрочем, основывается на чем-либо существующем. Верно то, что есть осьминоги и кальмары очень больших размеров, но они, однако, меньше китообразных. Наши рыбаки нередко видят кальмаров более метра длиной. В музеях Триеста и Монпелье есть скелеты осьминогов длиннее двух метров. К тому же у животного длиной не более шести футов щупальца должны быть длиной двадцать семь футов, что уже делает из него страшилище.

— И в наше время такие попадаются? — спросил канадец.

— Моряки их часто видят. Один из моих приятелей, капитан Поль Бос из Гавра, говорил мне, что видал таких великанов в Индийском океане. Не далее как в 1861 году невероятный факт подтвердил существование этих гигантских животных.

— А что случилось в 1861 году? — спросил Нед Ленд.

— В 1861 году к северо-востоку от Тенерифа, на широте, на которой мы приблизительно находимся в настоящую минуту, экипаж «Алектона» заметил осьминога-гиганта. Капитан Буге подошел к нему, пробовал атаковать его и гарпуном, и ружейными пулями, но безуспешно: пули и гарпун проникали в его тело, как в кисель. После многих неудачных попыток экипажу удалось накинуть на моллюска петлю. Петля скользнула по его телу до хвостовых плавников и остановилась. Тогда они стали тащить его на палубу, но он был так тяжел, что поднять его не было возможности. Веревка перетерла ему хвост, и, лишенный этого украшения, он ушел в воду.

— Ну вот наконец факт! — заметил Нед Ленд.