Дмитрий Янковский - Третья раса

Через секунду меток на радаре поуменьшилось – первым залпом я поразил три торпеды, а остальные сломали строй и штопором ушли в защитный маневр. Две отстали от общей стаи, скорее всего их вскользь зацепило легированными лезвиями.

«Вперед», – скомандовал я, прекрасно зная, что, если сейчас не оторваться от маневрирующей стаи торпеды могут нас обложить.

Взвывшие турбины с огромным ускорением швырнули нас в темноту, и тут же меня ослепили два взрыва – рванули раненые биотехи. Я только успел моргнуть, а когда глянул на экран сонара, меня в холодный пот бросило – оставшиеся «двадцатки» вышли из противострелкового штопора в непосредственной близости от нас. Времени на захват цели не было, поэтому я попросту рванул гашетки вбок и пнул спусковую педаль, чтобы если не зацепить, то хотя бы сбить торпеды с прямого атакующего курса.

С десяток гарпунов прошили пространство, но ни один не достиг цели. Если бы не Молчунья, тут бы нас и накрыли прямым попаданием, но она, наплевав на перегрузки, заставила «Манту» свечой взмыть вверх. Нам-то ничего, а вот вестибулярные аппараты скафандров на такие маневры рассчитаны не были, так что перепугались «СГАКи» по полной программе и судорожно схлопнули жаберные крышки. Случай редчайший, с таким единицы сталкивались даже из бывалых охотников, но из-за смертельной опасности, какую создавала такая нештатная ситуация, ее очень подробно рассматривали в учебке. Я знал, как привести скафандры в чувство, но для этого надо было бросить гашетки управления огнем, что в данной ситуации тоже являлось смерти подобным – если не перебить торпеды из столь удачного положения, в какое вывела батиплан Молчунья, другого шанса может и не представиться.

Уже чувствуя первые признаки недостатка кислорода в крови, я поймал стаю в прицел и полоснул короткой очередью из обоих стволов. Сноп гарпунов, ринувшийся на торпеды сверху, произвел среди них ужасающее опустошение – уцелели лишь две «двадцатки», да и то одна получила резаную рану в бок и почти сразу взорвалась, разметав клочья плоти на десятки метров. В обзорную сферу шарахнуло плотной ударной волной, но это не имело никакого значения.

Расстегнув ремни, я выбрался из кресла и подплыл к Молчунье.

«Задыхаюсь», – показала она.

«Меньше двигайся», – посоветовал я и начал приводить ее скафандр в чувство.

Есть у него две болевые точки на боковых мышцах, сразу под жабрами. Точное нажатие в такую точку вызывает сначала еще больший спазм, а через несколько секунд расслабление и переход в нормальный режим. Дождавшись, когда «СГАК» Молчуньи мерно зашевелил жаберными крышками, я жестами объяснил ей, что надо делать, и повернулся спиной. У меня к тому времени от удушья уже красные круги плыли перед глазами, но напарница без труда справились с задачей.

Правда, времени на расслабление у нас не было – разделался я только с одной стаей из трех, так что было еще чем заняться. На экране сонара бушевали разноцветные всплески – это вожаки держали «Манту» под непрерывным ультразвуковым наблюдением, просчитывая и предугадывая возможные траектории нашего движения. Команды другим торпедам в стае они отдавали скорее всего посредством нейрочипов, а может, даже управляли ведомыми дистанционно. Мне некогда было вдаваться в эти тонкости, я снизил разрешающую способность сонара, поймал в прицел ближайшую стаю «двадцаток» и полоснул по ней очередью.

Но ни один из гарпунов в цель не попал, поскольку не успел я нажать на спусковую педаль, как Молчунья резко рванула батиплан в сторону.

«Минное поле справа по борту», – объяснила она.

«Не уходи далеко, – ответил я. – Обойди его по широкому кругу».

Насчет минного поля у меня созрел коварный план, но сначала надо было в точности выяснить, из каких мин оно состоит. Экран сонара кипел от непрерывных поисковых всплесков торпед, так что разобраться в этой мешанине лично я не видел ни малейшей возможности, Оставалось одно – задействовать главный ходовой радар, на некоторое время полностью ослепив Молчунью.

«Двигайся параллельно дну, – попросил я ее. – Мне нужно перевести главный сонар в режим сканирования».

«Влупимся во что-нибудь», – предупредила Молчунья.

«Мне надо всего секунд десять».

«Десять дам».

Изображение на моем планшете очистилось, и я увидел четыре обширных трехмерных поля, заполненных метками каталога Вершинского.

«Барракуда меня дери», – подумал я, ощущая, как по спине под скафандром забегали ледяные мурашки.

Попасть в мертвую зону между четырьмя минными полями – удовольствие ниже среднего. Но чего-то подобного я ожидал. Это в прошлый раз я прошел через охранную зону, как горячий нож через масло, а в этот раз хлеба с солью нам никто не готовил. Радовало только, что минные поля состояли из легковесных «Лаур» по десять килограммов нитрожира каждая. Но надо быть готовым к тому, что в охранной зоне, поближе к Поганке, будут гораздо более тяжелые «Анны» и «Берты».

Хотя что значит поближе? Учитывая скорость, которую выдавала «Манта», до центра охранной зоны и так уже было рукой подать. Вопрос только в том, дадут ли нам туда добраться. Сзади догоняли «двадцатки», по бокам поджидали «Лауры», не давая возможности бокового маневра, а впереди, насколько я помнил, притаились многотонные биотехи главных калибров – китообразные океанские торпеды «ГАТ-170» и мины класса «Берта» с десятком тонн нитрожира внутри, Эти, правда, попусту взрываться не будут, так недолго и саму Поганку повредить, но на крайний случай она может дать приказ атаковать этими средствами.

А что я думал? Хотел проскочить охранную зону на полной скорости, так чтобы Молчунья высадила меня у самого пульта Поганки? Мило было бы, конечно, да только не я один пробовал так прорваться. И ни у кого не вышло. Кроме нас с Жабом да еще одного охотника по прозвищу Бак, светлая ему память, никто никогда у самой платформы не бывал. Да и то нас с Жабом в расчет принимать было нельзя, поскольку мы попросту воспользовались ситуацией, которая случается раз в несколько десятков лет. Наш взводный к этому полжизни готовился, а я так попал, за компанию.

Сейчас все было иначе. И хотя Молчунья верила, что сама Поганка меня к себе подпустит по старой памяти, но даже если так, до нее еще надо добраться. Торпеды меня в этот раз не очень жаловали. Но я на них, собственно, и не рассчитывал. У меня план был, как сорвать их с хвоста. Дело в том, что «Лауры» довольно тормозные в силу почти полного отсутствия мозга, и я этим обстоятельством собирался воспользоваться.

Вернув Молчунье возможность пользоваться главным сонаром, я прикинул, с каким полем лучше проделать задуманный мною фокус. Выходило, что дальнее левое предпочтительнее, поскольку оно ближе к центру охранной зоны.