Аластер Рейнольдс - Префект
– Ты решил докопаться до сути? – спросила Сааведра.
– Нельзя оставлять убийство нераскрытым. Разумеется, сперва нам нужно решить пару первоочередных задач. Пережить следующие пятьдесят два часа – основная из них. – Дрейфус повернулся к Вейчу. – Поэтому нам нужен Часовщик. Я объяснил, в чем дело, теперь покажите, как с ним общаться.
– Твоя теория весьма интересна, – признал Вейч, – может, и от истины недалека. Но из нее не следует, что Часовщика нужно выпустить.
– Я не прошу его выпустить, – невозмутимо возразил Дрейфус. – Я прошу…
– Открыть клетку или предоставить неограниченный доступ к сетям. По-твоему, есть хоть малейшая разница?
На Дрейфуса навалилась страшная усталость. Он старался; он обрисовал ситуацию с предельной ясностью в надежде на то, что Сааведра и Вейч почувствуют его искренность и поймут: Часовщик – единственное эффективное оружие против тирании, допустить которую ни в коем случае нельзя. Ничего не вышло. Кажется, уверенность Сааведры слегка поколебалась, – по крайней мере, женщина поняла, что Дрейфус не намерен уничтожать Часовщика. Может, со временем ее удалось бы перетянуть на свою сторону, а вот Вейчу хоть кол на голове теши.
– Сюда я прибыл для переговоров. – Дрейфус примирительно поднял руки. – Захотел бы, уничтожил бы и вас, и Часовщика. Хватило бы одной ракеты. Были бы другие варианты, думаете, я полетел бы на Йеллоустон?
– Послушай меня, префект, – заговорил Вейч. – Каким бы страшным и безнадежным ни казалось положение на Блистающем Поясе, Часовщику нельзя давать ни ангстрема свободы. Он абсолютное зло, дьявол в хроме.
– Знаю.
– Ничего ты не знаешь! Знать могут лишь те, кто напрямую общался с ним месяц за месяцем, год за годом, как общаемся мы.
– Я был там, – спокойно объявил Дрейфус.
– Где «там»?
– В СИИИ, когда в него вошли «Доспехи». Я был среди префектов, проникших в институт, прежде чем его уничтожили.
Вейч нервно посмотрел на Сааведру. «Решили, что я с катушек слетел», – догадался Том. В глазах у Спарвера читалось то же самое, хотя расшифровал это только Дрейфус.
– Префект, у нас есть допуск к секретной информации, серьезнее «Панголина» и даже «Мантикоры», – нарочито медленно, как для особо тупых, проговорил Вейч. – Нам известно, что происходило в тот день с первой до последней минуты. Мы знаем, кто участвовал в операции, где был и что делал.
– Факты искажены, – возразил Дрейфус. – Информацию о моем участии исключили из всех документов, кроме предназначенных для Джейн Омонье. Но я там был, хотя подробности вспомнил лишь сейчас.
– Он свихнулся, – процедил Вейч.
– Вскоре после ЧП с Часовщиком Дюсолье совершил самоубийство, – продолжал Дрейфус. – Причина не в его собственных решениях, а в моих. Он наложил на себя руки из страха перед последствиями операции, которую провел я с его благословения.
– Ты провел операцию в СИИИ?
– Я оказался там старшим по званию. Часовщик уже добрался до Джейн и вывел ее из игры. Дюсолье поручил мне проникнуть в институт и любой ценой освободить заложников.
– Твоя операция провалилась? – спросил Вейч.
– Напротив, удалась. Я спас почти всех. – Дрейфус помолчал. Слова не шли. Читать отчет о своей давней операции – одно, рассказывать – совсем другое. Лишь сейчас он в полной мере осознал случившееся. – Заложники уцелели. Они до сих пор живы.
– Никто не уцелел, мы уничтожили СИИИ, – напомнила Сааведра.
– Верно, уничтожили – но спустя целых шесть часов после эвакуации Джейн со скарабеем на затылке. Я все гадал, что случилось в тот отрезок времени, почему он не фигурирует в архивных данных. – Дрейфус слабо улыбнулся. – Теперь я знаю ответ.
– Вспомнилось, да? – съязвила Сааведра.
– Джейн решила, что с тактической точки зрения мне не помешает вспомнить предыдущую встречу с Часовщиком. Она понимала, что с учетом всех сопутствующих факторов для меня это будет сущая пытка. Но решение верное.
– Вейч прав: ты спятил, – кивнула Сааведра.
– Неподалеку по орбите двигался корабль, – невозмутимо продолжал Дрейфус. – Звездолет, построенный демархистами в попытке уменьшить зависимость от сочленителей. Его, как опытный образец, собрали около Фанда. На том звездолете были установлены оригинальные двигатели, не имеющие ничего общего с технологией пауков. Он совершил один-единственный полет и был законсервирован, как слишком дорогой, медленный и неманевренный. Сохранить его решили до того дня, когда подобные корабли станут экономичными.
– Как назывался корабль? – спросила Сааведра.
– «Аталанта», – ответил Дрейфус.
– Помню такой, – хмуро проговорил Вейч. – Его хотели утилизировать.
– Так и вышло, корабля больше нет.
– Расскажи, что случилось, – велела Сааведра.
– Да, шеф, расскажите, – поддакнул Спарвер.
Дрейфус уже открыл рот, когда два браслета засигналили в унисон. Сааведра и Вейч глянули на дисплеи, и раздражение на их лицах сменилось тревогой.
– Пушки на поверхности в боевой готовности? – спросила Сааведра.
– Да, – кивнул Вейч. – Сопровождают цель, но не откроют огонь, пока она не приблизится.
– Что это за цель? – спросил Дрейфус.
Сааведра хмуро посмотрела на него:
– Сюда летит корабль. Он на огромной скорости сходит с орбиты прямо над нами. Дрейфус, ты не в курсе, в чем тут дело?
– Я очень старался не привлекать внимания к местоположению базы. Не хотел, чтобы Аврора с моей помощью разыскала вас.
– Только «Доспехам» известно, что мы здесь.
– Значит, что-то случилось, – сказал Дрейфус. – Кто бы ни летел на этом корабле, он наверняка хочет вывести из игры Часовщика.
– Перейдем в штаб, – предложила Сааведра и смерила Дрейфуса предостерегающим взглядом. – Хлыст я отзываю, но ты сам знаешь, как он быстр. Глазом не моргнешь, как я снова натравлю его на тебя. – Она повернулась к Вейчу. – Камера работает стабильно?
– Как часы, – буркнул Вейч.
Он накрыл смотровое окошко щитком, заблокировал массивной задвижкой и последним из четверых спустился по мосткам. Сааведра пристегнула хлыст к поясу, но Дрейфус понимал: полным доверием тут и не пахнет. Женщина приняла его историю условно, пока не изменятся обстоятельства.
– Наверное, это Гаффни, – предположил Дрейфус, когда они шли по наклонному тоннелю к жилому и операционному ярусам. – В последний раз я видел его на койке в медкрыле, он приходил в себя после операции. Похоже, зря я оставил его в живых.
– Разве его не охраняли? – спросила Сааведра, на ходу оглянувшись на Дрейфуса.
– Должно быть, плохо охраняли. Гаффни уже успел сломать поисковые турбины, убить Клепсидру и Траянову. Этому парню не занимать ума, иначе как бы он столько времени манипулировал Службой внутренней безопасности? Но он не сверхчеловек. Думаю, даже на астероиде «Доспехов» ему помогала Аврора.
– А теперь помогла сбежать?
– Не исключено. Вы что-то говорили о пушках?
– О малогабаритных противокорабельных огневых установках, – уточнил Вейч. – Они защищают нас от незваных гостей. Вы столкнулись бы с ними, если бы не пришли по суше.
– Да, от этой прогулки сплошная польза.
При американо штаб «Головни» был, скорее всего, конференц-залом. Его стены прятались под монохромными, практически без эффекта трехмерности, панорамными фотографиями. Одну стену занимал снимок глубокого каньона, похоже марсианского, вторую – подковообразного водопада, третью – отвесной скалы, на которой вытесали восемь огромных человеческих голов – пятая и восьмая в ряду были женскими.
Плоские дисплеи поставили на стол шестиугольником – получился голографический реактор. По команде Вейча на дисплеях появились зеленоватые контурные изображения. Дрейфус узнал Девятую ПБ и ее окрестности. Пушки изображались иконками, стрелка наверху символизировала приближающийся корабль.
– Судя по характерным признакам, это фотонный двигатель, – проговорил Вейч, вглядываясь в цифры у значков. – Гаффни умеет управлять фотонниками?
– Опыт у него наверняка есть, – ответил Дрейфус.
– Неважная новость. Даже если это лишь катер, на борту могут быть ядерные боеголовки.
– Вряд ли у Джейн остались ядерные боеголовки, – возразил Дрейфус. – Если остались, то за пределами «Доспехов», на борту внутрисистемных крейсеров, и используются они строго по необходимости. Сомневаюсь, что Гаффни прибрал к рукам хоть одну ракету. Наверное, он просто с «Доспехов» удрал.
– Надеюсь, ты прав, – проворчал Вейч.
– А я надеюсь, что ваши пушки не подведут. Когда они заработают?
– Когда до цели останется не более тридцати километров, – ответила Сааведра. – Артсистемы знают, на какие хитрые контрмеры способны катера. Если катер не выстрелит первым, без расчета на успех пушки палить не станут.
Судя по отражавшимся на дисплеях цифрам, катер был на высоте ста двадцати километров, но снижался быстро и в зону обстрела мог спуститься уже через пару минут.
