Сергей Гжатский - Колодец

— Недоброе это место, Костик! Пошли поскорей отсюда!

— Подожди, дай сначала узнаю, что там так пахнет!

Они подошли к ближайшему колодцу, сложенному из гладко обрабтанных гранитных блоков. Запах лекарств и ещё чего-то неприятно приторного заметно усилился.

— Фу-у! — Симаков зажал нос, — Воняет, как в госпитале под Кандагаром!

— …Или как в морге! — добавил Игнатов.

Он лёг животом на барьер и посветил вниз. В ту же секунду оба издали крик ужаса и отскочили от колодца как ошпаренные.

— О, боже!

— Что это? Ты видел, Степаныч? — Игнатов вдруг начал заикаться, на него напала

крупная нервная дрожь.

— Видел! — подтвердил побледневший Симаков.

Он решительно шагнул к колодцу и снова заглянул в его глубину, где вповалку громоздилась гора человеческих тел! Сваленные в кучу мертвецы, под лучом фонаря бледнели бескровными восковыми лицами-масками и взирали на него затуманенными смертью глазами. Их искажённые черты красноречиво говорили о перенесённых перед смертью страшных, нечеловеческих муках…

Рядом пристроился Игнатов.

— Мёртвые люди! Откуда они тут? Что всё это значит, Степаныч?

— Я знаю не больше твоего, Константин! И Врата, как на грех, молчат…

— Страшные дела творятся под землёй, Степаныч!

— Да, жуть!

Впрочем, оба путника быстро оправились от потрясения, так как и один, и другой не раз бывали в боевых передрягах, видели всяко-разно и потому имели соответствующую психологическую закалку. Они в темпе проверили остальные колодцы и убедились, что и те, как и первый, на две трети заполнены трупами людей всевозможных возрастов.

Причём трупы кто-то усердно рассортировал: если в одном колодце находились исключительно мужчины, то во втором — женщины, в третьем — старики, в четвёртом — старухи, в пятом и шестом — дети, девочки и мальчики!

В стенках колодцев имелись скобы, увидев которые, Игнатов загорелся спуститься в какой-нибудь из них. Симаков принялся отговаривать шурина, но тот настоял на своём и ему пришлось уступить. Обвязав Игнатова концом верёвки, Степаныч взялся его подстраховывать…Мало ли что…

Костик выполнил всё, что задумал!

Он побывал в каждом колодце и исследовал множество трупов, засняв их на камеру, которую предусмотрительно захватил с собой… Из последнего могильника, заполненного трупами маленьких мальчиков, он вы лез сам не свой. Его шатало на ходу и не поддержи Симаков шурина под руку, тот мог бы запросто упасть.

Они направились к выходу. Игнатов порывался что-то рассказать, но из горла доносились только невнятные всхлипы.

— Ну, всё, Костик, всё! — успокаивал Симаков родственника, как маленького поглаживая по голове, — Говорил же, не след тебе спускаться туда… Он пошарил на поясе и сорвав фляжку, сунул её Игнатову.

— На — кося, глотни! Домашний коньяк!

Игнатов послушно сделал глоток, другой и чуть не задохнулся. В горло словно расплавленный металл залили. Он замахал руками, едва не выронив посудину.

— Ну и коньяк у тебя, Степаныч! — пролепетал он отдышавшись, — Чистый спирт!

— Он и есть! На берёзовых бруниках с крапивой и мёдом настоенный! — похвалился Симаков, — Ну, рассказывай, чего обнаружил?

— Понимаешь, там тысячи трупов! Все, судя по маркировке на одежде и внешним признакам — русские люди! Из них из живых откачали кровь до последней капли!

— Вот сволочи! Кто бы это мог сделать?

— Возможно, что инопланетяне! Серые! Но это не всё! На многих трупах видны

следы хирургических вмешательств: у кого глаз вырезан, у кого язык, у кого — по-ловые органы… Почти у каждого трупа в центре лба небольшое отверстие с ров ными краями и… отсутствует мозг! И много ещё чего в том же духе… Я всё зас- нял на плёнку, это будет шокирующий материал…

— Ладно, пошли отсюда.

— Постой! — Игнатов остановился.

Вытащив из кармана детский носовой платочек с нарисованным на нём Буратино, протянул его Симакову:

— Посмотри!

Тот взял платочек, повертел перед глазами и руки его заметно задрожали. По кромке платка тянулись вышитые ровными стежками красной ниткой слова: "Дима А. Гр. 2."

— Ребёнок детсадовского возраста, Степаныч! Пяти лет ещё, наверное, не испол нилось, а эти изверги из него всю кровь откачали! И таких пацанов там полко лодца! Как такое понимать? Кто за всё это в ответе? А ведь там мог бы оказа ться и твой или мой ребёнок!

Он заскрипел зубами, но Симаков вдруг прислушался и закрыл ему рот ладонью.

— Тише!

Теперь и Игнатов услышал в тишине безлюдной базы нарастающий звук, похожий на рассерженное жужжание шмеля… Откуда он исходил, ни один, ни другой пока определить не смогли. До арочного выхода из зала оставалось метров пять-шесть, но сорвавшийся с места Симаков к удивлению Игнатова поволок его не туда, а под ближайшую стену зала, где возле пола лежали густые непроглядные тени.

— Ложись! — он плюхнулся на холодные гранитные плиты и потянул за собой шурина. Едва тот вжался в угол и растворился в полумраке, как в зал из отверстия в потолке влетела… классическая летающая тарелка! Она имела дисковидную форму со светящимся куполом наверху и в поперечнике насчитывала шесть-восемь метров, не более.

Путники перестали дышать, во все глаза уставясь на пришелецу. Что ей тут надо? Неужели поднялась тревога по поводу несанкционированного проник новения и на базу прилетел патруль с проверкой? Но, нет, непохоже! Тут что-то другое…

НЛО между тем облетел зал по часовой стрелке, ненадолго зависая над каждым колодцем. Остановился он возле той стены, под которой укрылись пут ники. Их и тарелку разделяло не более трёх метров! Свет, падающий из коридора, давал путешественникам возможность всё видеть предельно подробно.

А посмотреть было на что!

Как только тарелка прекратила полёт и зависла над колодцем с женщина ми, из-под её днища вниз ударил бледно-жёлтый столб света метрового диамет ра. Собственно, назвать этот луч светом было нельзя, так как от него светлее не стало. Скорее всего это было нечто навроде энергетического подъёмника или

лифта.

Потому что спустя мгновение Симаков с Игнатовым увидели, как по это му лучу вверх из колодца начал плавно подниматься труп молодой женщины с

длинными распущенными волосами. Её вытянутое туловище, захваченное жёл тым столбом, лежало спиной вниз неестественно горизонтально, в то время как ноги до колен и голова с руками до плеч, оставшиеся вне действия луча, свисали вниз безжизненными плетьми.

Картина была жуткой, что и говорить!

Она просто потрясала воображение. Игнатов даже непроизвольно дёрнулся, хотя и обладал стальными нервами. Симаков почувствовал состояние родственника и найдя в темноте его ладонь, крепко сжал её. Ни о каких разговорах в данный момент не могло быть и речи, у тарелки наверняка имелись чуткие датчики и их бы услышали…