Ужасное сияние - Мэй Платт
Он замолчал.
Сорен тоже. Оба что-то не договаривали. Шон опять хотел встрять со своим: ну так что, как мне открывать эту вашу квантовую дверь? Его опередил Таннер.
— Стойте. Мы ведь не можем туда идти невооружёнными. Мы с Леони кое-что придумали против этого юноши, если он опять проявит агрессию.
Леони подошла ближе к Кислотной Бабке, подтянулась, достала с сиденья конус с торчащими на широком конце проводами.
— Я собирался подключить её к вот этому, — Таннер показал рюкзак.
— Уловитель. Эшворт, вспомните, при каких условиях он работал в прошлый раз.
Таннер потёр переносицу, поправляя очки. В полумгле близ погибшего города и озера его лицо казалось мятым, как жёваная тряпка, кожа — нездоровой и желтоватой; он сутулился.
— Зародыши, первичная эмбриональная ткань, но у нас здесь нет ничего похожего.
— Есть, — сказал Энди. Он достал из кармана нож: самый обычный, железный, Шону даже показалось, что со следами ржавчины, хотя и тщательно вычищенной. Затем резанул ткань на своей больной руке. Шон сумел не скривиться, когда увидел знакомое ещё по соседу-Кэрролу, а с ним и по нескольким другим: беспорядочные наросты из костной ткани поверх кожи, пульсирующие шары с витьём сосудов вперемешку с перегородками фасций. — Я буду резервуаром, Эшворт. На тот случай, если кто-нибудь беспокоится: это вряд ли меня убьёт, а если я ошибаюсь…
Он дёрнул раненым плечом. Нарост из перекрученной кожи свесился до локтя, похожий на очень длинный бескостный палец. Шон явственно услышал тихое «твою мать» Леони.
— Итак, — Сорен снова выступил вперёд. — У нас есть план, вооружение, и каждый знает свою роль. В идеале мы вытащим всех невинных, ликвидируем квантовую аномалию и по идее замедлим разрушение нашего мира, вызванное «светящимися». Есть вопросы?
— Да, — сказала Леони. — Откуда вы всё знаете?
Энди улыбнулся:
— Это моя обязанность. Я всё-таки Энси-Хозяин, нейросеть Интакта, столицы Объединённых Полисов Ме-Лем. Нейросеть, к слову, существует: помогает моделировать события с высокой точностью, весь город — это один огромный сервер и «хранилище» программы. На самом деле, обычный просчёт вероятностей: о «сияющих» мы узнали достаточно давно, хотя в течение долгого времени феномен… скажем так, существовал в единственном числе и… не представлял опасности.
— По-моему, он врёт, — пробурчал Шон. Леони издала возмущённый звук — между стоном и междометием. Некоторые чересчур доверяют картинкам из учебников, даже если они оживают, являются во плоти и показывают фокусы с собственным телом, похожие на отросший хвост обезумевшего варана.
«Всё равно врёт. Или не договаривает».
«Айка там».
Вот это — правда: он сам видел, как она исчезла, словно её вырвали из ткани пространства. Время — лишь ещё одно измерение, если возможна телепортация из одного полиса в другой, то почему нельзя то же самое сделать с «когда»?
Звучало логично.
— Однако раз появились «фрактальные бури», то этого нельзя оставлять. Почему Лакос? Да потому что он — та самая «дыра» в мироздании, за которую уцепится любой крюк. Я ответил на вопрос, Леони?
— Не совсем. Но ладно. Шон, ты как, откроешь?
— Подготовьтесь все, — он сунул большие пальцы за пояс драных штанов. — Ну там, отдохните, соберите ваше оружие и всё прочее. А потом я попробую, хотя алады меня сожри, если я представляю, как это сделать.
Однако он догадывался.
Он даже слышал формулу, проговорённую ещё покойным Патриком Верешем.
«Покажи свой свет».
Дожидаясь сигнала, Шон оставил остальных и сам двинулся вдоль «берега» — хотя здесь не было никакого берега, только кромка ила и грязи, где ещё можно идти, а дальше — уже нельзя. Он подозревал, что единственный неверный шаг может утянуть его в воронку или неприметную с виду топь, поэтому старался проверять твёрдость почвы перед тем, как перенести вес с одной ноги на другую. Он остановился, услышав тяжёлые и почти возмутительно неаккуратные шаги.
— Здесь может быть опасно, — Шон развернулся к Энди Мальмору.
Тот отмахнулся.
— Не настолько.
Он протянул Шону цветной пакет — красно-коричнево-жёлто-синий, — в котором тот с лёгким удивлением узнал арахис в шоколаде; среди рационально подобранных запасов-концентратов ничего подобного точно не отыщешь. На невысказанный вопрос Мальмор пожал плечами и вскрыл собственный пакет с конфетами. Костыль буравил дыру в грязи.
— Спасибо.
Шон бросил в рот несколько приторных драже.
— Я должен попросить у тебя прощения, — сказал Энди Мальмор. — На самом деле, у всех вас, у добровольцев.
Шон не удивился.
— Вы натравили на нас Сорена? Придумали все эти… пытки, — он выговорил слово почти с наслаждением, проверяя реакцию невозмутимого человека-из-другой-эпохи. — Чёрт вас подери, но вы же сами…
— Мутант. Неверное слово, хотя в сущности мутация и есть сбой кода, как правило, в генах или хромосомах. Наслоения из других реальностей ничем не хуже, если подумать. Верно, как и вы все — и я не имею в виду лично твоё «ужасное сияние», Шон. Рапторы. Мутанты. Ты ведь догадывался.
Шон промолчал. Оба некоторое время шуршали пакетами арахисового драже.
— Это случится со всеми? Как с Кэрролом?
— Большинство умирает, не дожив до шестидесяти. Я просил Сорена исследовать добровольцев, чтобы хотя бы продлить жизнь и сделать финал не столь… неприятным.
— Я не стану рассказывать Леони, — заметил Шон.
«Ей будет жаль потерять руку — бионическую, конечно, когда все клетки сойдут с ума и превратят её в рубленый стейк, искусственная конечность останется, мясо опять проиграло машинам».
Энди Мальмор кивнул:
— Верно, не стоит.
— Тогда какого чёрта вы прожили двести лет?
— Скажем так, меня поддерживает пресловутое «сияние» извне, но это не моя заслуга. Тем не менее, у тебя я должен просить прощения. И у Леони, и у всех рапторов. Методы Сорена эффективны, он продвинулся в том числе в фундаментальном понимании природы фрактальных разрывов — как световых, так и возникающих в физических объектах, но порой он…
— Двинутый на голову садист и ублюдок.
Энди Мальмор промолчал. Шон добавил:
— Может, и вы не лучше.
Тот скомкал яркую упаковку от конфет и бросил её в грязь. Обёртка лежала в иле, но потом коричневая жижа булькнула и поглотила её. Шон повторил то же самое со своей бумажкой из-под шоколадного арахиса, но его упаковка так и лежала поверх тускло блестящего слоя грязи, никуда не исчезала и не тонула. Он продолжал смотреть в одну точку, пока не осознал: он стоит здесь совсем один.
А потом его позвали: настало время работать дизруптором во времени и открывать телепорт к Падению Лакоса.
Сосредоточься на железках, решила Леони. На чём-то понятном и простом, вот как бионика, совместимая с человеческим телом — ладно, плохой пример, она могла сколько угодно
