2024 - "Александр Чугункин"

— Чего встал, пошёл! — И пленного подтолкнули вперёд.

Олег, не выдержав, начал продираться вперёд — к самому центру двора. Когда провода от трансформатора уже покачивались на ветру, он подошёл к креслу. По толпе пронёсся гул. Послышались приветствия Ахатинову, но они быстро стихли.

— О! — Командир отряда подошёл к инженеру, — сам Олег решил присоединиться к нам? Мы очень рады, поверьте.

— Да что вы тут устроили?! — Набросился на него Олег, — что за комедию вы ломаете?! Палач хренов! Это вам не игры, это реальная жизнь, живой человек!

— Чего? — Растерялся командир, но тут же взял себя в руки, — а Вы даже слишком великодушны, как я погляжу. Разве Вы не узнаёте, кого мы собираемся казнить?

Олег презрительно поморщился, услышав интонацию, с какой было произнесено последнее слово. Начальник вяло поднял взгляд на Олега.

— Если уж он искренне ненавидит людей и любит Правительство, — продолжил Олег, — он заслуживает честной смерти от пули. Если не ошибаюсь, так всегда поступали с пленными офицерами. Но электричество… Это унизительно! Он офицер, а не… К чёрту его, ты унижаешь себя, отдавая такое распоряжение!

Лицо командира отряда лишь на секунду оставалось растерянным. Затем оно обрело жёсткое и даже скучающее выражение. Он отвёл взгляд от Олега и рукой заставил его посторониться.

— Не мешайте нам, Олег. Мы не погулять вышли. Это война.

И он направился к пленному, который уже садился на кресло. Начальник «Госкавалерии» мёртвым взглядом посмотрел на командира отряда:

— Пощади.

Тот молча отошёл в сторону. Олег увидел, как один повстанец привязал ремнями руки пленного к подлокотникам.

— Давайте, парни!

Олег резко отвернулся и пошёл прочь. Позади раздался электрический гул, и улицы огласились радостными криками…

…Владислав Дорожный не мог позволить себе злиться. Тем не менее, он, так искусно умевший скрывать свои чувства, сейчас чувствовал настоящее беспокойство. Если до теперешнего момента всё ещё хоть как-то укладывалось в мыслимые рамки чрезвычайной ситуации, то сейчас ниточки, за которые дёргал президент, обрывались одна за одной.

Дорожный открыл маленький фарфоровый чайничек и проверил, улеглась ли заварка. Он часто любил попить чаю и знал в этом толк — он был подлинным знатоком чайной церемонии. Иногда он даже жалел, что ему не с кем пить чай, но когда появлялась Гоцман, она с удовольствием составляла ему компанию. Он любил это занятие особенно за то, что оно помогало ему расслабиться, отвлечься от его бесконечных дел. Но сейчас даже чай не спасал от дурных мыслей. Город внизу словно притягивал к себе внимание. И хотя в Цитадели всё было по-прежнему спокойно, как и на протяжении многих лет, Дорожный уже не строил иллюзий и знал, что спокойствие заканчивается там, где заканчиваются стены Цитадели. Он так хотел посоветоваться с кем-нибудь, посовещаться откровенно, ничего не утаивая! Но обсуждать дела он мог только лишь с членами Мирового Правительства, а им президент не мог сказать всей правды. Да и что можно говорить? Дорожный ещё сам не осмыслил всё как следует, чтобы оценивать ситуацию здраво. Поэтому он, взяв в руки маленькую чашечку, сел в своё кресло и решил всё ещё раз взвесить, прежде чем идти на доклад к советнику.

Итак, что мы имеем? Улицы уже не просто волнуются — они кипят восстанием. Пришлось выпустить даже страйдеров! Информаторы приносят слухи о том, что Олег — уже у самых стен Цитадели, вот ведь прилипала, и не отдерёшь! При одном воспоминании о том, чего добился Олег за время своего пребывания в городе, Дорожный начинал тихо закипать. Он просто отказывался понимать, как может быть так, чтобы высококлассно обученные солдаты, более того — Элита войск Правительства! — не могли справиться с обычным инженером, который даже в армии никогда не служил. Президент горько усмехнулся, когда ему вдруг пришла мысль, что именно то, что он сам допустил в «Мамоново», и стало школой выживания для молодого инженера. Но сейчас было не то время, чтобы бесцельно злиться. Надо думать.

Что ещё из отрицательных сторон? По-прежнему свободно летала по городу ещё одна надоедливая муха — этот неотёсанный Сергей, и как только он умудрился протянуть так долго? Всё ещё где-то скрывается Наталья Кречетова — вот уж кто был нужен Владиславу Дорожному позарез, после Рамзеса, конечно. Исследования шагнули на новый уровень, и только с их помощью Дорожный мог завершить их как можно быстрее — так быстро, чтобы подавить восстание.

Весьма скверно обстояли дела с «Госкавалерией». Именно из-за неё и болела голова президента все эти последние дни. Дорожный всегда был убеждён, что Служба Войск Государственной Кавалерии — самое слабое звено в системе контроля за Городом 14, но Мировое Правительство его не слушало. И вот результат: сначала — один предатель в рядах госкавалеристов, затем — ещё несколько, затем один из самых лучших офицеров оказывается давно пропавшим из виду Сергеем Ашкельдиным! Собственно, чистку кадров «Госкавалерии» Дорожный назначил лишь для того, чтобы окончательно проверить свои подозрения. И они подтвердились: каждый двадцатый из госкавалеристов не выдержал чистки и либо переметнулся на сторону мятежников, либо, что ещё хуже, дезертировал из города. Да и это было бы ещё терпимо, если бы не выявились неожиданные трудности уже после взрыва телепорта в «Стара Проспект» (вот ещё, кстати, что доставило Дорожному массу неприятностей).

Оказалось, что перешедшие на сторону повстанцев госкавалеристы быстро поняли, как извлекать выгоду из своего нынешнего социального статуса. Дорожный бушевал, когда слушал сводки отчётов и доносы информаторов: мало того, что предатели продолжали пользоваться системами жизнеобеспечения и имели высококлассную защиту от огнестрельных ранений, так у них при себе всё ещё оставались радиочастотные метки, выданные когда-то Правительством! В результате бывшие полицейские, а ныне предатели могли беспрепятственно проходить через силовые поля, управлять охранной техникой вроде турелей и пулемётов и вдобавок всё ещё имели доступ к базам данных, шифрам и замкам! А отключать все эти системы — себе дороже, всё равно что добровольно сдать город восставшим. Более того, такие синтеты, как корабли и страйдеры, всё ещё распознавали встречных госкавалеристов как своих и не атаковали их! Именно после подобных новостей и было решено раз и навсегда положить конец этому разложению — нужно было уничтожить «Госкавалерию» как организацию, что солдаты и сделали пару дней назад.

Но одним повальным расстрелом госкавалеристов дело не решить, и Дорожный понимал это. Нужны были козыри — решающие и неоспоримые. Дорожного только и грела мысль о том, что эти козыри у него имеются. Нужные люди, уникальные достижения в области локальной телепортации (над которыми, правда, ещё надо работать и работать), новые разработки Правительства в области вооружения. По сути, восстановление власти было лишь вопросом времени. Дорожный хоть и видел, чего уже успело добиться восстание, но всё же искренне никак не мог понять, на что надеются предводители Сопротивления? На численное превосходство? Абсурд! На лучшее вооружение и защиту? Нонсенс! Правительство во много раз превосходит простых людей и в том, и в этом. Очередной приятной новостью, которых, увы, было не так много, стала недавняя поимка Руслана Авинова — информатор Дорожного и на этот раз сработал великолепно, надо будет порекомендовать его членам Мирового Правительства как достойного слугу.

На этой тёплой мысли Владислав Дорожный совсем успокоился и продолжил пить чай, уже с искренним наслаждением. Олег Ахатинов сам идёт к нему в руки? Что ж, господин инженер, остаётся лишь подождать Вас…

— Друг, быстрее, прошу тебя! — Кричал Олег, пригибаясь пониже, чтобы его не задело осколками.

И без того торопливого вортигонта подгонять было не нужно. Проворно огибая громадные обломки разрушенного здания, он умудрился занести за баррикаду уже трёх раненых, и это — под ураганным огнём страйдера, который злобно сновал за большим полуразрушенным домом, но перебраться через него не мог. Олег, отложив уже раскалившийся от непрерывной стрельбы автомат, принял из трёхпалых рук очередного раненого, на этот раз это была девушка. Похоже, дело было плохо: раненая зажимала руками огромную рану в животе, из которой вываливались внутренности. Олег осторожно положил её к остальным за опрокинутый кузов грузовика, где к ней подбежал не знающий покоя санитар, уже осмотревший остальных. Их баррикада, кем-то сложенная ещё до них из ржавых автомобилей, всё ещё держалась, но в любую секунду угрожала рухнуть — страйдер не переставал палить по ним издалека.