Далия Трускиновская - Дайте место гневу Божию (Грань)

Под деревом обнаружились двое – в одном по багровому со сполохами плащу, по ослепляюще золотым доспехам, по черным кудрям, по волевому лицу, по сведенным вместе бровям мы узнали Уриила, другой был незнаком.

Если бы я не знала, что гости с той стороны Грани тут не появляются, то заподозрила бы неладное. Не высоко воздетые крылья, а как бы тонкой кистью, белесыми линиями наведенные по мраку острые силуэты крыльев возвышались над его головой. Плащ его, застегнутый на одном плече, был темно-синим, скрывающим доспехи, а черты лица – неуловимы.

Уриил подошел к нам, и мы встали. Неведомый архангел же остался в тени, опустив голову.

– С ними нужно что-то делать, – сказал Уриил Рагуилу. – Они свое задание выполнили, а как с ними быть дальше – непонятно.

– Но?.. – Рагуил указал глазами на того, кто остался под деревом.

– Если бы я знал! – в неподдельном отчаянии воскликнул Уриил. – Когда я понял, что это дело нужно довести до конца, связать все нити, он тут же возник за моей спиной. Все время вот так возникает, шагу ступить не адет. И, главное, молчит!.. Сопровождает и молчит!..

Уж не знаю, положена ли архангелу по его физиологии кровь, но коли судить по голосу и по глазам Уриила – то живой огонь гулял по его телу и просился наружу.

– Решим это дело по справедливости, – очень миролюбиво сказал Рагуил и повернулся к ним.

Мы, все шестеро, стояли, как солдаты на плацу, по стойке «смирно». Первым был Даниил, потом Нартов, рядом с Нартовым, понятное дело, я, слева от меня – Валевский, Марчук и Гошка Яружный. Вся гоп-компания! Звезды сыска и головная боль любого начальства, от у-вэ-дэшного до небесного!

– Если по справедливости – то им нужно что-то предложить на выбор, и пусть сами за себя отвечают, – малость успокоившись, решил Уриил.

Я одного не могла понять – при чем тут он? Ведь и опасность миновала, и задание выполнено, и все утихомирилось, так чего же ему неймется? Для чего он пожаловал сюда, да еще с сопровождающим?

– Ну, одно решение совсем простое, – сказал Рагуил. – Пусть числятся по моему ведомству. Сейчас у меня Двенадцать – ну так пусть будет Шестнадцать.

– А око Божье?

– Тоже при мне. Да не беспокойся, брат, я за светила был в ответе, а это куда тревожнее.

– Светила были в своем уме… – проворчал Уриил.

Мы молчали, соблюдая субординацию. Только Даниил тихонько вышел из строя и встал в сторонке. Его судьба была решена – раз и навсегда.

Уриил уставился в землю. Если у архангела есть душа, то сейчас на этой душе уж точно кошки скребли.

– Хочешь ли покреститься заново и стать Даниилом? – спросил Рагуил Нартова.

– Я не гожусь в судьи, – глухо сказал Нартов. – Не мое это дело. Дайте мне меч и приказывайте, а я буду выполнять.

– Ты знаешь тяжесть меча? – Рагуил, казалось, не удивился ответу.

– Знаю.

– Почему так? – спросил Уриил.

– Вот тогда, в церкви, говорили про любовь. Я мало что понял, но все это время старался понять, – честно признался Нартов. – Я много думал… Нет, не так! Я привык, что я всегда прав. Я привык, что всегда принимаю верные решения. А теперь мне пришлось искать – в чем была моя ошибка. Сперва я думал, что это профессиональная ошибка. Я много искал – вот, наверно, это – нужное слово. И я не нашел профессиональной ошибки. Я все делал правильно – по тем понятиям. Я не сразу сообразил, что тут совершенно другие понятия. А если во главу всего ставится любовь – то чуть ли не все, что я делал, было ошибкой. Я не могу судить, всегда оглядываясь на эту самую любовь! Верните мне меч – вот это мое настоящее занятие. А с любовью у меня не получается…

Рагуил положил ему на плечо кольчужную ладонь.

– Отсутствие любви – самый страшный из грехов, – сказал архангел. – К счастью, тут другой случай. Ты просто поставил во главу угла справедливость, как понимал ее, и всего себя ей подчинил. Настолько, что не допустил в душу даже вполне естественной тревоги за близких. То есть – впустил, как тебе казалось, в разумных пределах. Вот до чего ты докопался, расследуя свои ошибки. И вот чего ты не можешь себе простить.

– Мне этого не может простить кто-то другой… – совсем тихо ответил Нартов. – У меня забрали Татьяну с Юркой. Но ведь если Он всесилен – он может их вернуть?!

– Значит, все-таки – любишь?

– Да что же я – каменный?!. – вскрикнул Нартов и сразу опомнился. – Наверно, только их и люблю. А других – не получается.

Он вздохнул и добавил:

– Ну и еще кое-кого. Только это не в счет.

Дождалась, подумала я, покорнейше благодарю!

– Нельзя тебе меч в руки давать, – огорченно молвил Рагуил. – Ты с мечом таких дров наломаешь… На этот раз обошлось, но не всегда же Он на суд явится… Ладно, с тобой пока ясно. Ты?

Это относилось к Валевскому.

Валевский развел руками. Он не хотел спорить с начальством, соглашаться тоже не хотел, и потому чувствовал себя неловко. В прежней жизни согласился бы и все сделал по-своему, но в этой?

– Ты?

– Я? – переспросил Марчук. При его росте он даже на архангела смотрел сверху вниз.

– Ты!

– А что я?!

Тут мне захотелось дать Марчуку хороший подзатыльник – нашел перед кем ваньку валять! И тут же я поняла, что это – единственная форма протеста, когда, как в анекдоте про начальника, «есть два решения, одно – мое, другое – неправильное».

Рагуил, махнув рукой, обратил нежный юношеский лик к Гошке Яружному, и тут случилось то, чего я все это время опасалась: Нартов взорвался!

– А ты что же? Так и уйдешь? – выкрикнул он в лицо Уриилу. – Кто же ты после этого? Своих бросаешь, да? Мы же – твои! А ты – гнев Божий! Все же это знают! Возьми нас к себе!

– Не могу, – хмуро ответил Уриил. – Запрещено. Час не пробил.

И покосился на дерево, под которым, почти растворившись во мраке, стоял его непонятный спутник.

– Какого тебе еще часа нужно? – бесновался Нартов. – Чтобы вообще все кувырком пошло? Чтобы еще какая-нибудь uprava.ru самозародилась? Чтобы полный беспредел? Чтобы совсем безнадега?

– В самом деле, давно пора, – воспользовавшись тем, что он вынужден был перевести дух, спокойно сказал Валевский. – Что за дела! Чуть глубже копни – обязательно кто-то сверху тебя за руку схватит. Мы думали, тут у вас иначе. Значит, и тут глубоко копать не смей, а только заигравшихся мальчишек отлавливай?

– Ну так берешь нас к себе? – яростно спросил Нартов.

Они стояли – глаза в глаза, мент и архангел. Наверно, правильнее – архангел и мент. За одним – все воинство небесное, за другим – трое таких же неприкаянных бедолаг-сыскарей и сумасшедшая баба.

– Это и есть вторая возможность? – спросил Уриил. На что Рагуил развел руками: понимай, мол, как знаешь. То ли он это предвидел, то ли сам удивился, понять было решительно невозможно.